Бумеранг - Дон Ноултон

— Почему-то, — медленно произнес Бриггс, — мне не нравится сама идея письменного документа…

— Почему бы и нет? Он в равной мере накладывает на нас обоих определенные обязательства. Вы говорите, что будете держать язык за зубами, я же говорю, что в течение семи лет буду выплачивать вам деньги, и оговариваю сумму. Разрешите воспользоваться вашей пишущей машинкой…

Пока Смит печатал, Бриггс прикурил сигарету не с того конца и выругался.

— Вот и все, — бросил Смит, вытаскивая лист из машинки. — Две копии. Датированы сегодняшним числом, оставлено место для наших подписей. У каждого будет по одному аутентичному экземпляру. И вот что в нем сказано:

«Данным документом нижеподписавшийся Гамильтон Бриггс берет на себя обязательство никому и ни при каких обстоятельствах не раскрывать личность женщины, бывшей спутницей нижеподписавшегося Пеннингтона Смита днем и вечером 17 июня сего года, а также обязуется никому и никогда не демонстрировать фотографии Смита и его спутницы, снятые в данной ситуации.

По взаимному соглашению и в качестве платы за подобное молчание Пеннингтон Смит обязуется выплачивать Гамильтону Бриггсу две тысячи четыреста долларов ежемесячно в течение семи лет. Выплаты начинаются со дня подписания данного документа.

Если же вышеупомянутые факты станут известны работодателям и/или жене Пеннингтона Смита, соглашение аннулируется и выплаты не производятся».

— Для чего нужен последний абзац? — спросил Бриггс.

— Это всего лишь констатация факта, — объяснил Смит. — Предположим, жена или компания узнают о моем небольшом романе из какого-то иного источника — мы не можем исключать такую возможность, — у вас не будет больше оснований для шантажа.

— Я бы хотел, чтобы вы не пользовались этим словом. Вы приобретаете защиту против возможных последствий вашей собственной глупости. По сути, это нечто вроде страховки.

— Верно, — согласился Смит. — Но разве вы когда-нибудь слышали об УСТНОМ договоре на страховку? Мы должны все учесть. Давайте подпишем и покончим с этим делом.

— Минутку, — запротестовал Бриггс. — А нет ли опасности в том, что наше соглашение носит письменный характер?

Смит рассмеялся:

— А разве не несет в себе опасность обладание досье, которые, конечно же, у вас имеются, со снимками и письменными отчетами о недостойном поведении многих и многих? Да если о них узнает полиция, вы можете ставить на себе крест! Так стоит ли считать, что данная бумага с вашей подписью увеличивает уровень риска по сравнению с тем, что хранится в вашем шкафу?

— Я не это имел в виду. Что вы собираетесь делать со своим экземпляром соглашения?

Смит уставился на Бриггса.

— А что, по вашему мнению, я собираюсь с ним делать? — саркастически спросил он. — Показать жене? Представить совету директоров? Сунуть в свой личный сейф, где его найдут в случае моей смерти? Поверьте мне, Бриггс, мой экземпляр соглашения будет спрятан так, что и сам Эдгар Гувер не сможет найти его. Я далеко не дурак.

— Но я по-прежнему не понимаю, — продолжал настаивать Бриггс, — зачем вам нужен контракт в письменном виде?

Смит вздохнул.

— Как я уже объяснял вам, — терпеливо сказал он, — таким образом я веду все дела. И еще: уважающий себя человек не увиливает от исполнения условий контракта. Как только мы подпишем документ, каждый из нас может рассчитывать друг на друга.

— И все же идея мне не нравится, — пробурчал Бриггс.

Смит встал.

— С другой стороны, семь лет — слишком долгий срок. Может, нам было бы лучше заключить устное соглашение, и тогда я не чувствовал бы себя связанным условиями контракта и как-то мог бы увильнуть от его выполнения. Кроме того, у вас не было бы моей подписи на документе, который служит полным и безоговорочным признанием в недостойном поведении.

— Ох, да садитесь же! — рявкнул Бриггс. — Не могу поймать вас на слове, но считайте, что вы меня уговорили.

Молча они подписали листы соглашения. Бриггс положил свой экземпляр в стальной сейф за столом. Смит аккуратно сложил листик и спрятал его в бумажник.

— Ну, вот и все, — заметил Смит, глянув на часы. — Извините, но мне надо возвращаться в офис. Вы услышите обо мне.

— На что, конечно, надеюсь… каждый месяц, — с мрачной ухмылкой ответил Бриггс.

Неделю спустя Гамильтон Бриггс сидел за письменным столом, вскрывая утреннюю почту.

Зазвонил телефон. Он снял трубку:

— Алло?

— Говорит Пеннингтон Смит. Я думаю, вы изъявите желание увидеться со мной в моем кабинете в два часа дня.

— Что у вас за идея? — потребовал ответа Бриггс.

— Узнаете, — парировал Смит, — когда мы увидимся.

— Послушайте, Смит, мы обо всем договорились. И я не собираюсь…

— О, еще как собираетесь. Вы явитесь сюда. Или предпочитаете визит полиции?

Наступило молчание.

— Двенадцатый этаж, «Пибоди-билдинг», — сказал Смит и повесил трубку.

— Садитесь, Бриггс. — Смит не сделал попытки встать или протянуть руку. — Мисс Форд, оставьте нас на несколько минут. У нас с мистером Бриггсом сугубо приватный разговор.

Мисс Форд закрыла дверь с несколько подчеркнутым тщанием.

— Не будете ли вы так любезны сказать мне, — начал Бриггс, — какого черта…

— Прошу вас! — прервал его Смит. — Если позволите мне высказаться, мы сбережем время. Имеются некоторые факты, которые вы, без сомнения, оцените. — Он откинулся на спинку кресла и соединил кончики пальцев. — Во-первых, вы должны знать, что моя жена в свое время была полностью проинформирована об инциденте, имевшем место в «Тауэр-отеле» 17 июня. Я сам ей все рассказал. В сущности, все оказалось куда проще — и опрятнее, если я могу так выразиться, — ибо данная ситуация значительно упрочила желание моей жены получить развод, который скоро будет иметь место, после чего я женюсь на той женщине. Во-вторых, — продолжил Смит, — совет директоров компании в курсе моих матримониальных дел, и, более того, я никогда не изъявлял желания стать президентом компании, пусть даже это место и было бы мне предложено. Я ухожу в отставку и начинаю заниматься своим бизнесом. И сегодня — мой последний день в этом кабинете.

— Вы проклятый врун! — взорвался Бриггс.

— Потише! — предупредил его Смит. — Вы же не хотите, чтобы кто-то услышал наш разговор. В-третьих, при данных обстоятельствах наше взаимное соглашение, конечно, аннулируется и не имеет никакой силы, что вытекает из условий последнего параграфа.

Бриггс вскочил на ноги.

— На вашем месте я не предпринимал бы никаких действий, — спокойно заметил Смит. — За дверью много людей. Теперь о четвертом пункте, который имеет определенное отношение к полиции.

Бриггс, обмякнув, опустился в кресло. Выражение высокомерной надменности сползло с его лица. Смит полез в стол.

— Вот тут у меня, — сказал он, — фотокопия нашего соглашения плюс копия моего чека на ваш адрес, чека на две тысячи четыреста долларов, который я сам выписал и по которому сам лично получил деньги. Этих доказательств, попади они в руки соответствующих представителей власти, более чем достаточно, дабы на долгое время изъять вас из обращения, буде у меня появится такое желание.

— Что это значит: буде появится такое желание? — еле вымолвил Бриггс.

— Я могу и не вводить полицию в курс дела, — объяснил Смит, — если мы с вами придем к взаимопониманию.

Бриггс успел подавить готовый вырваться у него взрыв ругательств.

— Сколько вы хотите? — спросил он.

— Как мне кажется, мы эту тему предварительно уже обговорили, — ответил Смит. — И я не хочу излишне отягощать ваше существование. Тем не менее уверен, что человек с вашими талантами имеет постоянный и довольно существенный доход, так что вас не особенно обременит необходимость выплачивать мне ежемесячно сумму в две тысячи четыреста долларов. В течение семи лет.

Бриггс бросил взгляд на дверь.

— И на вашем месте я бы не пытался увильнуть, — посоветовал ему Смит. — Стоит мне поднять трубку, и полиция будет в вашем отеле, прежде чем вы успеете уничтожить архивы. Сомневаюсь, что вас радует перспектива вечно бегать от правосудия.

— О’кей, — еле шевеля языком, промолвил Бриггс. — Как я предполагаю, вы хотите все зафиксировать черным по белому…

— Хорошая мысль, Бриггс, — ухмыльнулся Смит. — Однако моя страсть фиксировать все соглашения в строгой письменной форме как-то сошла на нет. Будем считать, что мы заключили нерушимое джентльменское соглашение. Обойдемся без каких-либо записей. Я никому не расскажу о нашем разговоре, а если вы проболтаетесь, буду под присягой отрицать его. Но вы не проболтаетесь, потому что в таком случае выдвинете обвинение против самого себя. Все эти документы — негативы и фотокопии — я помещу в только мне известное место и по прошествии семи лет уничтожу. Вы же будете ежемесячно пересылать мне по почте деньги, и первая выплата должна состояться сегодня. Уверен, что человек вашего рода занятий обычно носит с собой сумму, которую принято называть кучей.