Времяточец: Бытие - Джон Пил

— Тебе ещё нельзя умирать! — прогремела в его угасающем сознании её команда. — Сосредоточься на показаниях! Сосредоточься, чёрт возьми!

Наконец он смог поднять голову настолько, что увидел цифры на экране. Он едва понимал, что они говорили о том, что защитные поля на большей части корабля отказали. Несколько сегментов были вспороты, и все, кто там был, либо сгорели, либо их высосало в космос. Их враг прошёл мимо и готовился ко второму заходу. Второй заход неизбежно будет последним. Повреждённый корабль и так держался до сих пор почти исключительно на силе её мысли.

— Имбецилы! — закричала она, и умы их всех — всех, кто ещё был жив — почувствовали её презрение и ярость.

Она чувствовала, что их у неё осталось не больше дюжины. В приступе злобы она извлекла своё сознание из пилота и почувствовала, как он умер. В другое время она бы зависла рядом, слизывая ментально его предсмертные страдания. Но сейчас не было времени на удовольствия. Очень скоро она и сама может погибнуть.

Она проникла в сознание навигатора. Он был ещё почти цел, и запустил по её приказу сканирование. В такой дали от оси спирали Маттерса для неё было очень мало подходящих убежищ. Пробегали колонки цифр. Была только одна планета, способная поддерживать гуманоидную жизнь, в небольшой солнечной системе прямо по курсу. Ей, конечно, такая среда для жизни не нужна, она нужна её рабам. Остальные планеты были абсолютно непригодны для её целей. Никакой жизни. А вот что касается третьей планеты…

Она выругалась, увидев результаты. Жизнь — да, но без разума! Ни радиоволн, ни радиоактивности, ни признаков индустриализации! Бесполезная, абсолютно бесполезная! Сквозь волны её ярости пробились паникующие мысли капитана, и она погрузилась в его сознание. Его снова охватывал безумный страх, так как их враг развернулся для нанесения последнего удара, удара, который им не пережить.

Она заставила себя успокоиться. Что же, придётся обойтись этой третьей планетой. Без технологий она там окажется в ловушке, но если там есть жизнь, она сможет питаться и выжить. Со временем, возможно, появится и то, что ей нужно — при условии, что она выживет сейчас.

Закрывшись в спасательной шлюпке, она запустила обратный отсчёт запуска. Но ей нужно замаскировать свой побег. Если они узнают, что она спасается, они её выследят. Ей нужно сделать это очень осторожно.

Она покрепче ухватилась за сознание навигатора и заставила его сменить курс корабля. Отключив уже не нужные оставшиеся защитные поля, она заставила подвластные ей руки запустить самоуничтожение в ядре реактора. Пошёл обратный отсчёт. Её мысли вернулись к капитану, и она заставила его повернуть корабль. Затем она запустила двигатели, направив свой погибающий корабль прямо навстречу наступающему врагу.

— Выкусите! — мысленно дерзко крикнула она своим старым противникам.

Один из её изящных когтей завис над кнопкой. Осталось сделать лишь одно…

Оставшиеся одиннадцать членов экипажа едва держались на этом свете. Что же, кое-чем они всё ещё могут ей пригодиться. Они могут умереть. Она отдала приказ и поглотила их последнюю энергию, чувствуя, как её сознание становится сильнее с каждой новой смертью. На то, чтобы смаковать это пиршество, времени не было, ей нужно было торопиться. Она не знала, когда ей снова удастся поесть.

Когда все умерли, она нажала кнопку.

Она оказалась в космосе. Ей едва хватило времени на то, чтобы заметить корпус своего изодранного корабля, мчавшегося мимо неё, чтобы взорваться, оставляя за собой осколки мусора. Взрыв должен будет ослепить сенсоры нападающих на достаточно долгое время, чтобы они не заметили её побег. Она переключила двигатель в обычный режим, возвращаясь в обычное пространство-время. Крушение осталось позади её крошечного судна. Если повезёт, этот взрыв повредит атакующий корабль.

Под ней была третья планета. Половина сферы была освещена светом солнца и сияла белым и голубым. Почти как её родная планета. Она запустила подробное сканирование, и выругалась, когда все параметры лишь подтвердили то, что она видела с главного корабля. Никаких концентраций электромагнитной энергии; никаких выбросов отработанных газов; никаких систем транспорта; никаких сигналов связи. Какой бы ни была тут жизнь, она была настолько примитивна, что была для неё абсолютно бесполезна. Ей нужен был разум, а не простая животная жизнь. Она не могла питаться неразумными тварями. Не отбирая ни у кого сознание, она умрёт. Этот красивый шарик под ней станет её могилой.

Внезапно заревел сигнал тревоги. Снова посмотрев на экраны, она увидела, что её спасательная шлюпка повреждена. Она слишком долго тянула с побегом. Двигатели остались почти без топлива, и она теряла контроль над маленьким судном. Гравитация тянула её в объятия планеты.

Ей даже понравилась ирония этой ситуации. Сбежав, взяв под контроль звездолёт, умчавшись сквозь космос, она погибнет в этой бесплодной, безжизненной пустыне. Всё закончится здесь… Может быть, будет лучше умереть в огне при вхождении в атмосферу, чем потом в одиночестве, страдая от голода? После всех её усилий… умереть вот так, в изоляции, в этой жалкой дыре, на пустынной бело-зелёно-голубой планете…

1. Змей в саду

— Гильгамеш! — голос был шёпотом в ветерке, но Гильгамеш расслышал его чётко.

Нахмурившись, он обвёл взглядом поросшие деревьями склоны. Белый олень, за которым он гнался с самой долины, как сквозь землю провалился. Этот позвавший его идиот спугнул зверя раньше, чем он успел приблизиться на расстояние броска копья.

— Гильгамеш! — снова раздался голос, уже громче.

— Дурак, заткнись! — прошипел сердито охотник.

Прикрыв глаза от слепящего солнца, Гильгамеш осмотрел рощу. Вот ведь странно: он видел, как белый олень зашёл в эту рощу, но нигде не было ни следов, ни шевеления кустов. И тут он сообразил, что обладателя загадочного голоса тоже не было видно.

— Гильгамеш, — снова позвал голос. — Сюда, о человек.

Гильгамеш разочарованно швырнул на землю копьё. Охотиться на оленя, когда рядом кричит какой-то идиот — всё равно, что с мухой на рынке сражаться. Затем, подумав, он поднял копьё. В этих пограничных горах водились бандиты, так что лучше быть начеку, несмотря на то, что при нём не было ничего ценного, и вряд ли простой грабитель узнал бы в нём царя Урука. В данный момент он был ни капли не похож на царя: на нём были надеты лишь вязаная набедренная повязка, пара сандалий, и повязки на руках. Отправляясь в разведку, он с неохотой оставил всю свою царскую одежду во дворце Урука.

Это не он придумал. Он ненавидел шпионов. Грязные, лживые, и скрытные были поступки шпиона. Гильгамеш предпочитал честный открытый бой: удар копьём, метко пущенная из лука стрела, разламывающая череп противника булава. Таковы были поступки тех, о ком люди могли петь. Но красться, выслеживать, шпионить… боги, это выводило его из себя. Но его советники настаивали, что для начала войны нужно иметь больше сведений. Гильгамеш подчинился их коллективной мудрости после того, как с ними согласился его верный друг Энкиду.