Альбатрос - Евгения белякова

— Чего надо? — не слишком любезно поприветствовал он ее.

— Еду и комнату. — Кратко ответила она, тоже не желая разводить излишние реверансы. Сейчас самое главное — отоспаться после двухсуточной гонки и нормально поесть.

— Деньги покажите… — мужчина пожевал губу и добавил. — У меня только рыба и каша.

— Пойдет, — согласилась Тео, даже не раздумывая, и звякнула о столешницу монеткой. Не стоило привередничать, тем более что, как она подозревала, тут все так питались. Вообще наличие в такой бедной деревушки таверны было для нее сюрпризом, хотя она лично и предпочла бы остановиться на постой у какой-нибудь доброй селянки. Домашняя еда, соленья, варенья, глоток-другой наливки… Но домА тут смотрели недобро, словно прищурясь, и никто не вышел полюбопытствовать, что за путешественник приехал, да еще на таком породистом жеребце, да еще с мечом за спиной. Хозяина ее меч будто не тревожил, ну и ладно. Тео села за стол, положила рядом мешок и сказала в спину хозяину:

— Там лошадь стоит… у входа.

— Задам овса, поставлю на заднем дворе, конюшни нет, — меланхолично отозвался сухорукий мужчина уже из-за двери.

Поев каши вперемешку с кусками жирной рыбы, Тео проверила, как устроили Гримнира. Вода в ведре, что поставили около коня, была свежей, овес без жучков, и расседлали его… вот и славно. Она поднялась на второй этаж в малюсенькую комнату, рухнула на постель, пахнущую дегтярным мылом и буквально провалилась в сон.

Но в полночь проснулась. Последнее время приходилось спать чутко — она еле сбежала из замка барона Ньедде, срезала дорогу до переправы через Хлипку, продираясь через лес, и, стоя на пароме, в сумерках видела всадников на удаляющемся берегу. Стоило ли обвинять баронета в убийстве брата, да еще при его семье, челяди и солдатах? Да еще в язвительно-песенном варианте, чуть изменив старинную поэму о братьях Выдре и Чайке? Лютню сломали — хорошо, что не об ее голову, хотя инструмент жалко…

Тео прислушалась — снизу доносились голоса. Вроде всего двое говорят, но тихо — толком не разберешь. Выскользнув из нагретой постели, она, поежившись, на цыпочках подкралась к двери.

— … так поздно…

— …ужинать? — судя по интонации, ровной и безэмоциональной, это был хозяин.

— … только вина.

Магичка проверила окно, что выходило на улицу — тишь да благодать. Ни солдат, ни убийц, крадущихся в тени. Она рискнула одеться и спуститься вниз — все равно, ей уже не заснуть.

У камина сушились сапоги, видимо, приезжего; сам он сидел на скамье рядом, спиной к лестнице, ведущей на второй этаж, сгорбившись, закутавшись в плащ. Больше никого в зале не было. Пахло шкварками. Тео остановилась, не дойдя пары ступенек вниз, оставаясь в тени — и стала ждать. Вошел хозяин — он нес яичницу и поджаренное сало, кусок хлеба, лежавший опасно к краю тарелки и кружку.

— Вот, поешьте… — Тео могло показаться, но в его голосе вроде как прорезались заботливые нотки. — Ночь холодная… вам постелить наверху? Там уже есть… одна, но ее я могу переселить в сарайчик…

Магичка чуть не фыркнула от возмущения, но сдержалась.

— Нет, спасибо, — сказал незнакомец, откидывая полы плаща назад, чтобы удобнее было есть. — Я лучше досижу до утра.

— Ну и ладушки, — обрадовался хозяин таверны и даже улыбнулся, криво, стесняясь сколотого зуба, который поспешно прикрыл рукой. — Я тогда спать, под бочок к жене?

С каждой минутой, проведенной перед этим путником, хозяин, казалось, становился все слаще и приторнее — еще чуть-чуть, подумалось Тео, и он начнет сюсюкать с ним, как с младенцем.

— Да, да, спать — к жене, — похвалил хозяина незнакомец, и тот быстро удалился.

Тео рискнула выйти на свет и даже немного пошуметь, скрипнув половицей. К ее удивлению, мужчина, сидящий на скамье, не обернулся. Придвинул к себе кружку, отхлебнул.

— И кто же вы такой, что ради вас этот сморчок готов был вышвырнуть меня из комнаты?

Мужчина обернулся, и Тео поняла, что ошиблась, определяя его возраст. Судя по голосу — бархатистому, звучному и гулкому, словно морская волна перекатывает камешки где-то в глубине, — ему было далеко за тридцать. Но его лицо оказалось неожиданно молодым. Гладкая кожа, высокий лоб, мягкие волосы. И очень синие глаза — их так кстати высветил огонь камина, когда юноша повернул голову к магичке.

— Не сердись на него, — попросил он, — меня здесь знают. А тебя — нет. Присядь со мной. Хочешь яичницы?

— А ты? — Тео не собиралась переходить на "ты" с человеком, который даже не представился, но это получилось само собой.

— Я сыт. И вино я заказал только чтобы не обижать нашего доброго, отзывчивого хозяина.

"Легкая язвительность придает его голосу восхитительный оттенок", — подумала Тео и присела на скамью напротив. Придвинула к себе тарелку, и, без лишних церемоний, принялась за еду. Потому что, честно говоря, вечерней каши было маловато, да и вина ей не предложили. Юноша сидел, подперев подбородок кулаком, и молча наблюдал за тем, как она ест. Когда магичка вымазала остатки яйца хлебом и отодвинула тарелку, он достал из внутреннего кармана плаща трубку и кисет. Положил на стол перед ней.

— Вот, — сказал он, — я сам не курю, но прихватил с собой… вдруг попадется в пути какая-нибудь красивая женщина, любящая… подымить.

Тео мгновенно напряглась. Слишком спокойно он выглядел… ночью, в этом захолустье — еще один путешественник? Неужели его подослал баронет? Быстро он — всего за несколько дней найти квалифицированного убийцу (а в том, что этот был убийцей высокого уровня, Тео не сомневалась, уж слишком невинно он выглядел) и направить его по следу… Юноша, судя по всему, заметил, как она подалась назад, совсем немного — но этого хватило. Он улыбнулся и подвинул к ней кисет.

— Не бойся. Разве я кажусь тебе опасным?

— Полагаться на то, что тебе кажется — большая ошибка, — ровно ответила Тео, не притрагиваясь к угощению. — Ты сам скажи, опасен ты для меня или нет.

— Конечно, — просто ответил юноша. — Только не тем, что ты думаешь, — добавил он и, с быстротой ласки перегнувшись через стол, ухватил ее за руку, как раз в тот момент, когда она была готова отпрыгнуть в сторону, опрокинув на него стол.

"А меч я оставила наверху", — тоскливо подумала Тео, совершенно не желая устраивать в этом тихом местечке что-либо, подобное бою в Главной Зале замка барона Ньедде. Там вылетели все стекла, гобелены сгорели дотла, а мебель превратилась в труху — вперемешку с серебряной посудой. И, как ни печально — несколькими солдатами.

Но юноша не стал приставлять ей к горлу отравленный кинжал, да и обычный тоже — он поднес палец к губам и сказал "Т-с-с-с", и от этого его жеста Тео вдруг успокоилась, расслабилась и даже улыбнулась. Робко… как девушка улыбается молодому мужу в первую брачную ночь.