Черный монах - Александр Иввор

– Неправильно поступаешь, Хамид… Не по людски. Как у вас там, по-мусульманским законам? Вору руку отрубают? – В руках «Зверя» появился небольшой топорик для рубки мяса. Артур замахнулся, с силой опустил его вниз. Хамид истошно завопил и принялся крутиться по полу, зажимая перерубленную руку. Ладонь с запястьем так и осталась лежать на полу. Артур поднялся, выхватил из-за пояса пистолет, несколько раз выстрелил в Хамида, заставив его замолчать.

– Пошли. И трофей заберите, – Артур кивнул на отрубленную ладонь и направился к двери…

…Леха Шустров, по прозвищу «Шустрый», ждал в машине возвращения босса. Он включил магнитоллу, прибавил музыку погромче, откинулся на сидении. Внезапно рука в черной кожанной перчатке зажала его рот, в следующее мгновение тонкая длинная спица воткнулась в его ухо, проникая все глубже и глубже в мозг…

…Артур и три его бойца вышли из подъезда, направились к машине.

– Опять спит, – с улыбкой толкнул одного из них «Зверь», кивнув с всторну «Шустрого»… Тот ничего не ответил, лишь начал заваливаться на бок, его лицо начала заливать кровь из расцветающей дырки во лбу. Артур начал испуганно озираться. Двое других «братков» уже присоединились к своему собрату. Раздались еще два хлопка и Артур повалился на асфальт, зажимая обе перебитые коленные чашечки… Сквозь боль «Зверь» видел как человек во всем черном подошел к нему.

– Тебе моя жена с ребенком привет передают, – пистолет с глушителем в руке незнакомца четыре раза дернулся. Четыре пули одна за другой вошли в голову «Зверя». Молча, ни слова ни говоря Саша повернулся и пошел прочь…

…Черный монах затушил сигарету. Так произошло его рождение. Он зажмурился и тяжело вздохнул. Память снова и снова возвращала его в прошлое…

…Зимин нажал на кнопку звонка, еще раз, еще… Никакого результата. Тревожные предчувствия сдавили сердце. Олег взялся за ручку двери, потянул ее на себя. Дверь была открыта. Зимин вытащил пистолет, шагнул через порог. В комнате был полный порядок. Все аккуратно. Никаких следов борьбы. На столе початая бутылка водки. Олег прислушался: из ванной раздавался шум воды. Выставив вперед пистолет Зимин распахнул дверь. Саша сидел под струями воды, хлеставшей из душа. Зимин опустил ствол вниз.

– От грязи всей этой никак отмыться не могу… – сквозь зубы процедил Александр.

– Да и не отмоешься теперь, – прошептал Черный монах.

…Тогда в тот вечер, когда Саша вылез, наконец, из ванны, Зимин спросил его:

– Что собираешься делать дальше?

Саша коротко ответил ему:

– Жить…

…Жить дальше не получалось. Он не мог забыть ее. Не мог забыть ее глаз, рук, волос. Шумиха вокруг убийства «Зверя» юыстро утихла: громкое «заказное» убийство списали на разборки между враждующими группировками, благо врагов у Артура Мохова было более чем достаточно. И никто не связал расправу над «бандой Зверя» с одиноко пьющим в своей квартире ветераном чеченской войны Александром Лепниным. Лишь только участковый Роман Лебедев зашел как-то в гости к младшему сержанту внутренних войск, бросил на стол газету со статьей о криминальнои разброке в подмосковном городе и тихо спросил:

– Ты?

Саша кивнул, хотел спросить, что с ним будет дальше. Не успел… Роман достал из портфеля бутылку водки, поставил на стол и произнес:

– Ну и правильно…

И все… Жизнь потекла своим чередом, но только не для Александра. Он не мог спать. Ему не хотелось есть. Он просто лежал на своей опустевшей кровати, сидел на подоконнике и, глядя на звезды, говорил с ней. Со своей единственной Юлией. Говорил, как будто она могла его услышать. Он пытался найти работу – безрезультатно. Он начал потихоньку сходить с ума: он хотел ее забыть и не мог. Ему казалось, что она сейчас придет: вот сейчас она войдет в комнату, бросится в его объятия и он как всегда проведет рукой по ее волосам, таким шелковистым и нежным. Только она уже никогда не придет. А всю дальнейшую жизнь Александра изменит один единственный случай…

Глава 2. Убить Дробового

Вы хоть раз оказывались посреди разъяренной толпы? Когда куча одержимых фанатов, разогретых спиртными напитками, вырывается после победы любимой команды на улицы, снося все на своем пути? Разгоряченная толпа не управляема, от нее нет спасения. Именно с такой толпой и пришлось тогда столкнуться Александру. Разъяренные пьяные подростки шли по улице, выкрикивая победный клич любимой футбольной команды, круша железными прутьями подвернувшиеся под руку автомобили, избивая ни в чем не повинных граждан. Люди старались не попадаться им на глаза, скрывались в подворотнях, убегали в проулки. Саша, заметивший издалека приближающуюся толпу, тоже поспешил к ближайшему подъезду… И тут он увидел Его… Высокий человек стоял посреди улицы. Он никуда не бежал. Он просто стоял посреди улицы. Седой человек в черной одежде. Один против разгоряченной, неуправляемой толпы. А она приближалась. Саше хотелось броситься к старику, схватить его за руку, увести куда-нибудь в безопасное место. Но что-то держало его. Вдруг Саше показалось, что он где-то уже видел эту сухощавую фигуру, этот гордый греческий профиль… И тут случилось то, чего Саша никак не мог ожидать. Толпа остановилась в нескольких метрах от старика. Она как бы наткнулась на невидимую стену. В воздухе повисла гробовая тишина. А затем толпа расступилась, пропуская старика. Они просто стояли и молчали, разошлись в разные стороны, уступая ему дорогу. Старик шел вперед, он даже не шел, его буквально несло вперед. Казалось, он точно знал, куда ему надо и ничто не могло его остановить. Он прошел сквозь расступившуюся толпу и она снова сомкнулась за его спиной. Сомкнулась, чтобы снова продолжить свое все разрушающее шествие. И тут Саша вспомнил, где он видел этого человека.

Саша долго не мог решиться на эту поездку, но пришел час, когда он почувствовал, что откладывать дальше невозможно. Он поехал один. Приехав на место, он поставил машину на обочине живописной проселочной дороги и перешел на другую сторону, где было кладбище. Каменная ограда, ухоженные могилы. Саша шел медленно, никуда не торопясь. Здесь лежали целые семья, поколения, здесь лежали его предки. А в глубине, возле самой ограды, была сравнительно новая могильная плита с простой надписью: «Слепцова Юлия Сергеевна». Саша опустился на скамейку, нерешительно тронул камень. В задумчивости провел кончиками пальцев по гладкой поверхности.

– Здравствуй, Юля, – прошептал он и ветер отозвался в зеленых кронах деревьев. – Я здесь. Вот я и пришел…

Казалось неуместным говорить здесь вслух – только сумасшедший, сказал бы он раньше, может разговаривать на кладбище с мертвыми…

– Ах, Юля, разве мы думали, что все так сложится? – Он поник головой, горло сжимали слезы. Наконец он разрыдался, и яркий солнечный свет разломился на множество лучей. Ветер, казавшийся таким теплым, вдруг обдал холодом его мокрые щеки.

– За что? – его крик взорвал безмолвие кладбища, которое свидетельствовало всем своим видом, что жизнь скоротечна и смерть есть смерть. – О, господи, за что?!

И тут он увидел Его. Высокий и седой старик стоял, прислонившись к столбу кладбищенских ворот. Он стоял и молчал. Но в голове Александра, каким-то непонятным образом звучали его слова:

– Стивен Кинг когда-то сказал: «Каждый делает, что в его силах, и делать это надо как можно лучше… Не всегда получается, но надо стараться. Нет на свете такого, что утрачиваешь навсегда. Нет на свете такого, чего нельзя обрести вновь…»

– Что нельзя обрести вновь… – прошептал Саша и вдруг бросился следом за стариком, прямо в гущу разъяренной толпы. И она снова расступилась, пропуская его вперед. Просто разошлась, чтобы сомкнуться вновь. Саша бежал вперед. И НИКТО ЕГО НЕ ТРОНУЛ.

Саша догнал старика в одном из темных подворотен. Вернее он сам ждал его там.

– Я уже давно жду тебя, – прошептал старец, протягивая Александру руку. Саша взялся за нее и тут… ТЕМНОТА, БОЛЬ, СИЯНИЕ…

Александр и державший его за руку старик стояли среди оливковых деревьев. Перед ними, на поросшем травой холме, стояло небольшое сооружение из белого мрамора. Оно было украшено шестью колоннами с капителями и изящными резными завитками. Стадо обезьян прыгало по развалинам старого храма. Большой самец, разведывая местность, вел за собой всю группу. Стадо спешило к холодному озеру на водопой. Самец просигналил, что все в порядке и самки устремились к воде. Некоторые несли младенцев на животах, а детеныши постарше оседлали сильные спины своих матерей. Растянувшись вдоль берега, они окунали свои морды в холодную воду.

– Пойдем, – прервал наблюдения Александра старец, и они начали спускаться по заросшей тропинке в небольшую деревню. На центральной улице во всю кипел рынок. Везде, где только позволяло место, стояли палатки. Тяжелые хлопковые тенты с вытканными на них рисунками различных форм и цветов поддерживались длинными и тонкими шестами из бамбука и спасали рынок от жаркого солнца Индии. Повозки всех размеров, до крев наполненные продукцией ремесленников заполонили центр площади. Покупатели яростно торговалились, всячески придираясь к товару. Ювелиры звонили в серебрянные колокольчики, привлекая внимание к связкам золотых браслетов, серег и колец. Керамика всех размеров и форм висела на деревянных шестах, а гончары яростно крутили свои колеса, превращая своими руками куски глины в предметы пользования. Экзотического вида молодая женщина раскладывала кругами тщательно нанизанные лепестки цветов в белые, желтые и голубые гирлянды. Развеваясь на ветру, они дразнили своим тонким ароматом обоняние Александра. Змеи, загипнотизированные мерным покачиванием инструмента заклинателя, танцевали в соломенной корзине. Высокая, чистая песня его флейты смешивалась с кружащейся пылью и криками погоняемых животных. Александр обернулся на крики: