Ява - Владимир Войновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На торжественное вручение диплома и выпускной бал пришли всей семьёй. Каково же было удивление и радость Яванских, когда их Валерка получил диплом с отличием. Маринке ставили брата в пример. Она фыркала и дулась, хотя тоже была очень рада за брата.
Ещё учась в техникуме, Валера успешно окончил вечерние курсы водителей в ДОСААФе.
Вот так в свои восемнадцать лет он заимел две специальности.
По стране размашисто шагала «Перестройка». Почему-то в Советской Армии стало катастрофически не хватать солдат. С экрана телевизора и в печатных изданиях это объясняли демографическим фактором, возникшим в связи с низкой рождаемостью восемнадцать, двадцать лет назад. Валеркин техникум лишился военной кафедры. Накануне выпускных экзаменов, до самой первой повестки из городского военкомата с требованием явиться на призывной участок для прохождения медицинской комиссии никто в семье не верил, что Валерий пойдёт служить на два или три года. Что тут началось! Валерка теребил отца. Отец поднимал на ноги мало-мальски значимые связи, чтобы освободить сына от срочной службы.
У Яванского-сына появилось жгучее желание учиться в институте. Он срочно сдал документы и готовился к вступительным экзаменам. Чтобы не сидеть у родителей на шее, устроился водителем в гараж районного управления кооперации. Возил хлеб на «Газ-53» в местные детские садики, школы, ПТУ и столовые. Гараж и хлебокомбинат находились в городе Елизово. А вот школы, садики и ПТУ были разбросаны на большом расстоянии друг от друга. Заработок небольшой, но хватало, по-крайней мере, на свои нужды. И в родительский карман не заглядывал.
Глава 3
Работа
— Ну вот, сестрёнка, и наш автобус идёт, — сказал Валера, когда до остановки оставалось метров сорок. Из-за поворота в горку поднимался «Икарус» сто второго маршрута.
— Побежали-и-и-и?
Маринка схватила брата за руку и, смеясь, побежала с ним к остановке. Несмотря на стоящих людей и, не обращая внимания на их возмущенные окрики, они первыми влетели в заполненный людьми салон «Икаруса» с «гармошкой».
— Здравствуйте! Извините! — брат и сестра остановились у заднего стекла. Маринка положила портфель на поручень.
— Ну, ты, и даёшь! Чуть людей не посшибали.
— Сам ты даёшь, — улыбаясь, отмахнулась Маришка, — Валер, а ты когда познакомишь родителей с Наташей?
— С какой Наташей?
— Да ладно тебе. Мамка знает, да молчит. Ждёт, наверное, когда ты сам ей скажешь.
— Откуда ей знать? А ты откуда знаешь? Стой. Раз ты знаешь, значит, мама от тебя и узнала. Эх, ты-ы-ы… Ещё сестрой называется, — Валера сделал вид, что обиделся, и отвернулся от сестры.
— Валер, ну не обижайся. Я ей правда ничего не говорила. Ну, только сказала, что ты дружишь с девочкой из своей группы. И на выпускном бале в техникуме показала её маме. Хотя ты и сам от неё не отходил ни на шаг.
— Вот где правда кроется. Ах ты, шпионка маленькая.
— Я уже не маленькая.
— Не спеши взрослеть. Приготовься, подъезжаем к твоей остановке.
Маринка поцеловала брата в щёку и стала продвигаться к выходу. Валера повернулся к заднему стеклу. Автобус остановился на остановке посёлка Пионерский, и девочка выскочила в открывшуюся дверь на улицу. Когда автобус поехал дальше, сестрёнка стояла на остановке, улыбалась и махала брату рукой. Рядом возникла фигура кучерявого мальчишки, который бережно взял из её руки портфель и посмотрел в сторону удаляющегося автобуса. Валера, махавший сестре, сложил ладонь в кулак и погрозил им.
«Вот маленький чертёнок. Над братом подзуживает, а сама…», — посмеялся про себя Валерий.
Автобус подкатил к автостанции Елизово. Валера вышел в общем людском потоке и, наслаждаясь утренней майской прохладой, быстрым и уверенным шагом пошёл в гараж. За месяц, ставший другом старенький, но ещё надежный «Газ-53», стоял на своём месте. Валера обошёл машину вокруг. Внимательно осмотрел оптику. Деловито открыл водительскую дверцу и дернул за рычажок с надписью «капот». Привычным движением вскочил на бампер, поднял крышку. Достал масляный щуп — норма. Осмотрел двигатель и навесное оборудование. Зачем-то подёргал бронепровода. Закрыл капот и сел за руль. Из-под резинки солнцезащитного ветряка на лобовом стекле достал вчерашний путевой лист и направился в диспетчерскую.
В небольшой комнатке была привычная картина. Табачный дым стоял коромыслом. Некурящего Валерку это всегда раздражало и заставляло поскорее выйти на свежий воздух. За диспетчерским столом сидела женщина лет двадцати восьми. Как казалось Валерию, с безобразно размалёванным лицом: нарочито ярко и жирно накрашенные губы; толстый слой чёрной туши на ресницах и зачем-то обведенные черной линией края век резко подчеркивали разрез глаз; на веки была нанесена сине-фиолетовая краска теней. На фоне припудренного вздернутого к верху носика резко выделялись нарумяненные щёки. Причёска всегда присутствовала одна, но цвет волос менялся, иной раз было трудно определить его цвет или оттенок. Наверное, кто-то из знакомых моряков дальнего плавания забрасывал её подарками. Одним словом, «кукла размалёванная» по имени Людмила. За многие годы работы в мужском коллективе, её внешний вид стал хорошо гармонировать с поведением. Бесшабашность, панибратство и способность курить папиросы вызывали некое уважение среди водителей. Хотя уважение, наверное, возникало у каждого после резкого отпора всяких попыток ухаживания или «грязных» предложений.
— Всем доброе утро, — поприветствовал присутствующих Валера.
— О, молодой интеллигент явился, — съязвила Людмила.
— Не, он у нас студент, как в «Операции «Ы». Ха-ха-ха! — сострил кто-то из водителей.
— Людмила, выдайте мне, пожалуйста, путевой лист, — попросил Валерий.
— А ты говоришь, студент. Интеллигент! — обратилась Людмила к водителю и повернулась к Валерке. — Слушай, ну, сколько тебя можно просить, будь проще.
— Не могу. Привычка. Меня так в семье и в техникуме воспитали.
— Плохо воспитали, привили вредную привычку. Людей пугаешь. Мысли всякие о себе нехорошие навеваешь.
— Да ну Вас, Людмила, — обиделся Валерий. — Дайте путёвку. Мне ехать пора.
— Отстаньте от парня. И не надо портить молодое поколение, — вступился за него пожилой водитель.
— Подумаешь, «цаца»! — и Людмила начала перебирать бумаги. Путевой лист, она протянула Валерке — Нате, пан Яванский. Будьте милостивы, примите, пожалуйста, пан Яванский.
К гомону от разговоров в комнате добавился дружный мужской смех и хихиканье Людмилы.
Валера, не обращая ни на кого внимания и приглушив чувство обиды, разместился на подоконнике в коридоре возле диспетчерской. Достал шариковую ручку и заполнил новый путевой лист, выписав из предыдущего показания спидометра и остатки горючего. Совершив привычную процедуру с математическими расчётами, он передал уже увлечённо болтающей с другим водителем Людмиле старую путёвку и вышел на
