Византийцы. Наследники Рима - Райс Дэвид Тальбот

То же самое произошло с другими приморскими городами, игравшими важную роль в греческой истории с самых древних времен. Ситуация изменилась только после освоения римлянами Анатолийской возвышенности, потому что греки ее так и не колонизировали, и римляне могли господствовать там, никак с ними не сливаясь. Имеющиеся свидетельства позволяют утверждать, что численность и состав населения мало изменились с тех времен, когда боролись за власть хетты и различные объединенные правители других государств. Найденные при раскопках черепа доказывают, что народности нагорий принадлежали большей частью к арменоидному типу: ширококостные, с плоскими затылками. Разумеется, смешение рас в результате миграции и завоеваний началось задолго до христианской эры, особенно в легко доступных районах. По данным раскопок, мы знаем, что большинство древних городов не раз подвергались разрушению и воздвигались вновь. Во многих случаях новые их обитатели привносили с собой новую культуру. Разумно также предположить, что часто они представляли собой иную, вполне определенную этническую группу. И все же древние арменоиды выжили, потому что их расовый тип все время оказывался доминирующим.

Процесс смешения рас продолжался на протяжении всей истории Византии. Наградой за военную службу были земельные наделы, так что люди постоянно передвигались с места на место и заселяли достаточно большие территории. Так, в правление Фоки (602–610) в Малой Азии насчитывалось примерно 60 тысяч таких военных поселенцев, и нет сомнений, что они с течением времени смешались с местными жителями. В 658 году Констанций II организовал массовое переселение славян в Малую Азию, и это же повторилось в 689 году. В 747 году пленных из Сирии и Армении переселили во Фракию. В XII веке Иоанн и Мануил Комнены способствовали укоренению в Малой Азии сербов, печенегов и венгров. На протяжении всего средневекового периода подобные перемены местожительства происходили по религиозным мотивам: членов еретических общин переселяли в другие регионы, дабы их разлучить, разорвать их единство.

Однако присутствие в современной Анатолии того же арменоидного типа – по некоторым данным, их численность доходит до 75 процентов населения страны – показывает, что расовое смешение было не столь уж всеохватным. Можно с достаточной уверенностью полагать, что население нагорий Малой Азии во времена Византии почти не отличалось от нынешнего. Именно отсюда набирали византийцы лучшие свои войска. Замечательные воинские качества современных турецких солдат проистекают из тех же расовых особенностей, которые прославили армию Византии. Стоит также заметить, что именно в этих краях были наиболее сильны различные христианские ереси, что подтверждается упорством, упрямством и консерватизмом исконных обитателей этих земель. Они представляют собой становой хребет государства, великолепно уравновешивая порывистость греков побережья.

В прибрежных районах население было смешанным. Согласно некоторым источникам, фригийцы, населявшие Анатолийское плоскогорье к востоку от Мраморного моря, пришли с запада и, судя по всему, были вытеснены оттуда выходцами из Фракии. Несомненно, в эллинскую эру из Македонии в западную часть Малой Азии произошел значительный приток людей. Они стремились держаться отдельно от местных жителей, пытаясь сохранить в неприкосновенности свои образ жизни, религию и обычаи. Позднее, в VIII веке после Рождества Христова, там, особенно в Вифинии, было насильственно поселено небольшое количество славян, которые, однако, постепенно растворились в коренном населении и существенной роли никогда не играли. В 802 году Никифор Фока стал жаловать землей за усердную службу не только солдат, но и моряков. Естественно, эти наделы располагались в основном вдоль побережья. Это не могло повлиять на состав населения в целом: если обитатели нагорий были большей частью анатолийцами и арменоидами, то прибрежные окраины империи оставались греческими, то есть их занимали люди, принадлежавшие к средиземноморскому расовому типу.

Территория Балкан представляет собой проблему более сложную, так как миграционные процессы, происходившие в этих краях в византийскую эпоху, оказывали там воздействие более глубокое и долговременное, чем в Малой Азии или на побережье. Действительно, с точки зрения расовой принадлежности, население этого региона оставалось нестабильным на протяжении всего рассматриваемого нами периода византийской истории. Во времена расцвета Рима большое влияние на этот край оказала привычка римлян переселять в малолюдные области жителей из дальних мест. Так, после того как Траян завоевал Дакию в 107 году после Рождества Христова, туда свозили колонистов со всех концов Римской империи. Какое-то количество их было доставлено из Пальмиры, а во времена Феодосия I большое число вестготов обосновалось южнее Дуная. Впрочем, более сильным было воздействие постоянных набегов на эти территории диких и полудиких племен. Они начались еще в дохристианскую эпоху и продолжались вплоть до IX или X столетия. Большинство пришельцев, теснимых кочевниками, которые продвигались на запад и юг, являлись с севера или с востока. За гуннами следовали вандалы, за вандалами готы и остготы, за остготами славяне, за славянами печенеги, и, хотя главный удар этих набегов приходился на Италию и Галлию, потоки их постоянно пересекали Северные Балканы. Так продолжалось до прибытия булгар в 680 году. Они внесли стабильность и организацию в регион, который мы теперь называем Болгарией. Булгары, культура которых была изначально связана с Персией, на ранней стадии многое почерпнули у византийцев в сфере религии, искусства и философии, став, однако, впоследствии одними из самых мощных соперников Византии.

Славяне продвигались главным образом на юг к Фессалонике (через нынешнюю Югославию к нынешним Салоникам). Их продвижение было, пожалуй, сильнее всего в VI веке, когда Тиберий II был вынужден оставить эту границу открытой из-за большей угрозы с востока. Славяне не оказали серьезного влияния на население Фракии, сохранившее свои основные характеристики, несмотря на усилия Льва III, который переселил сюда в первой половине VIII столетия жителей с восточных границ, чтобы создать надежный заслон от набегов кочевников. Вопреки распространенному мнению, влияние славян на население Греции также было не слишком существенным. Сельское население было оттеснено на юг и даже за море, что привело в то время к увеличению числа греков на Сицилии. Славяне проникли тогда на Пелопоннес. Однако города остались практически нетронутыми, а случайно появлявшиеся там чужаки быстро ассимилировали. Результатом подобных набегов и вторжений было нарушение устоявшегося привычного уклада жизни, то есть воздействие было довольно поверхностным, в отличие от так называемого глубинного влияния, которое отражается на характере и природе обитателей этих краев.

Некую независимую группу, на которую следует, тем не менее, обратить внимание, хотя она не была частью византийского мира в строгом смысле, представляли собой албанцы, широколобый народ, являющийся, скорее всего, уцелевшими остатками исконной расы.

Правящие и культурные слои византийского общества, жители Константинополя и его окрестностей и крупных городов, принадлежали главным образом к средиземноморскому типу и были греками по образу мысли и языку. Внешностью и манерой держаться они резко отличались от беднейшего класса, обитателей нагорий Малой Азии. Однако их многое роднило с жителями Восточной Европы, за исключением славян. Подобно современным грекам, они были отчаянными спорщиками, бойкими и порывистыми. Устраивали диспуты и легко вступали в конфликты из-за государственного устройства или верований. Там постоянно случались малые революции, и ни одному влиятельному лицу не удавалось почивать на лаврах. Жизнь их была изменчива, а существование никак нельзя было бы назвать однообразным. Картина долгого медленного распада, которую нам рисует Гиббон, совершенно не соответствует их характеру и свидетельствам их искусства. Там постоянно происходили разнообразные перемены.