Второе пришествие Афродиты - Наталья Швец

Справедливости ради следует отметить, поначалу они очень подружились с Артемидой. Мускулистая, загорелая до черноты, богиня охоты с огромными выразительными карими глазами, делающими ее похожими на горную серну, и стройная, рыжеволосая, с кожей похожей на нежный шелк, с нежной улыбкой на губах, богиня любви вместе смотрелись очень эффектно. Красивая пара всегда привлекала внимание окружающих. Поначалу взоры останавливались на высокой груди Артемиды, потом падали на томно вздыхающую Афродиту.

Но вскоре Охотница довольно резко высказалась в адрес своей подруги. Ей, видите ли, не понравились многочисленные романы на стороне. Собственно говоря, какое ей дело? Афродита не осталась в долгу и заметила: твоя страсть к убийствам бедных животных настораживает.

Слова за слово и тут выяснилось, что Артемиде противны мужские ласки. Она считает, что мир прекрасно бы существовал без этих самцов. И ладно бы так думала только она! Оказалось, что на Земле у нее имеется немало последовательниц. О чем и было объявлено с гордостью. Гораздо позже Афродита с ужасом наблюдала за тренировками амазонок-мужененавистниц, которые до одурения прыгали с огромными камнями, зажатыми между ног. Естественно, она не выдержала:

– Вы зачем это делаете?

Вопрос привел дев в жуткое изумление:

– Как зачем? Нам надо быть сильнее мужчин!

Афродита не стала тратить времени и объяснять, что сила женщины в ее слабости. Просто хмыкнула презрительно и исчезла. Амазонки это посчитали пренебрежением и тут же наябедничали Артемиде. Это и послужило причиной окончательного разлада.

На этом месте своих воспоминаний Афродита раздраженно дернула себя за кудряшку. С подругами ей всегда не везло. Если одна просто не любила мужчин, то другая и делала все, чтобы их истребить.

– Все вокруг твердят «мудрая Афина», «мудрая Афина», – пробурчала раздраженно странница, – лично я ничего в ней эдакого не вижу. Если только рождение из головы Зевса. Кстати, его Афине почему-то в укор не ставят. На мой взгляд, особого ума махать мечом и метать копье, не требуется. Умная женщина предпочитает одерживать победу на ложе любви…

За воспоминаниями о своих подругах-небожительницах, Афродита не заметила, как вновь вернулась к Гере. От этого имени во рту всегда делалось кислым, как от съеденного лимона. Афродита злобно заскрипела зубами. Богиня семейного очага и хранительница дома! Ха-ха-ха три раза! О каком очаге может идти речь, если ее супруг, божественный Зевс, едва подворачивается удобный случай, тут же бежит сломя голову от своей дорогой половинки куда глаза глядят. Лишь бы не слышать ее визгливого голоса и не видеть вытянутого лица с поджатыми губами и надменно торчащим подбородком.

Странное дело, вдруг мелькнуло в голове, за все время пребывания на Олимпе, Афродита ни разу не видела царицу богов улыбающейся. Вечно нахмуренные брови, губы, вытянутые в тонкую ниточку, суровый взгляд черных глаз, несколько глубоких морщинок на лбу. Льстецы называли ее красивой. Лично Афродита этого бы не сказала. Впрочем, даже, если бы супруга Зевса была удивительной красавицей, Афродита подобного никогда не признала. Она всегда считала – красивые люди не бывают злыми.

А злости у Геры имелось – хоть отбавляй! Взять хотя бы попытку опоить Афродиту ядом. Поступок своим союзницам объяснила просто – надо проверить принадлежит новоиспеченная богиня любви к семейству бессмертных или все это плод ее больной фантазии.

Питье готовила сама, никому не доверив процесс. Зелье производилось в небольшой комнатенке. Когда-то давно, еще до появления на Олимпе Афродиты, Гера попросила сына сделать дверь в свои апартаменты настолько прочными, чтобы никто, в том числе и сам Зевс, не смогли ее взломать. Как она объяснила – будет, где скрываться в случае опасности. Что творилось за этими кованными дверями, никто не знал. Однако многие подозревали – ничего хорошего…

Периодически оттуда шел довольно неприятный и едкий запах, от которого слезились глаза у всех обитателей Олимпа. Небожители откровенно недоумевали – что там происходит? Надо полагать, когда готовился яд для Афродиты, чихали абсолютно все, в том числе стоявшие на страже два мрачных сфинкса. Вскоре отрава была готова, Гере предстояло самое сложное – дать ее выпить той, кому предназначалось.

Волоокая призвала на помощь своих помощниц: Афину, Артемиду и Гестию. Они для виду несколько по сопротивлялись, ссылаясь на гнев Громовержца. А потом сделали вид, что их убедил аргумент Геры. Она его промолвила, скромно потупив глаза:

– Мы лишь проверим, принадлежит ли Афродита роду бессмертных! Всем известно, настоящей богине яд никакого вреда не принесет!

После этих слов, Гера сняла со своей шеи амулет, подаренный матерью Реей, и заставила всех поклясться молчать. Затем произнесла только ей ведомые заклинания и налила полученное зелье в прозрачный хрустальный сосуд. Ее союзницы с ужасом наблюдали за всем действом, а когда бесцветная отрава прямо на глазах сама собой окрасилась в кровавый цвет, в ужасе завизжали. Гера угрожающе шикнула – нечего шуметь! А потом счастливо захихикала:

– Дело сделано, осталась лишь малость. Подмешать его блуднице в питье! И сделать это предстоит вам, ибо супруга Зевса должна остаться вне подозрений. Предлагаю сделать следующим образом.

План был прост. Все знали – на днях Зевс собирается отпраздновать очередную дату своей победы над Кроном. Естественно, Афродита обязательно приедет с поздравлениями. Так что опоить ее зельем труда не составит. Не станет же она отказываться от чаши вина, предложенного ей в знак дружбы и вечного мира?

Вскоре на пир стали слетаться гости. Тем, кому не хватило места, а это были те, кто не входил в сонм небожителей, толпились у входа в зал, где уже стояли накрытые столы. Возле них возлежал Зевс и близкое к нему окружение. Богиня любви, как и полагалось по статусу, находилась по правую руку от своего отца и кокетливо поглядывала на гостей.

Многие пытались поймать ее взгляд и когда это удавалось, посылали воздушный поцелуй. Гименей привычно разливал вино. Дошла очередь до Афродиты. Она с готовностью взяла предложенную чашу. Дионис по привычке протянул руку – он всегда дегустировать то, что предлагалось Афродите. Однако его легким движением руки остановила Афина. Афродите это показалось странным. Прежде мудрейшая довольно презрительно относилась к своему сводному брату Дионису и называла его недоноском. Сейчас же была сама любезность – мед из глаз, сахар из уст.

– Возлюбленный брат мой, – нежно ворковала мудрейшая, – не расскажешь нам об урожае винограда, что уродился в твоих угодьях?

Златокудрый бог веселья и виноделия не мог скрыть изумления. До сей поры сестренка никогда не высказывала интереса к его делам. Он замер с растерянным выражением лица и совершенно забыл о том, что хотел сделать. Возможно, Афродита не придала бы значения этой сцене, если бы не одна деталь. В уголке глаз Афины, обычно такой невозмутимой, предательски забилась голубая венка.

А уж когда совершенно безразличная к нарядам Артемида вдруг начала задавать вопросы относительно того, где производилась ткань для нового хитона Афродиты, сомнений не осталось. Ее явно пытаются отвлечь. Отвечая на вопросы, она медленно поднесла чашу к губам и постаралась незаметно проследить за реакцией божественных родственниц. На всякий случай прошептала заговор-оберег, которому научила одна из Мойр. Напиток в сосуде едва слышно зашипел. Следовательно, имеется серьезная опасность.

– Думай, думай, – приказала она себе. А чтобы никто не заметил ее смятения, позволила обнаглевшему Пану залезть рукой ей под хитон. Секунды оказалось довольно, чтобы принять решение. Она, по прежнему не выпуская чашу из рук, приподнялась на локте и обратилась к Афине.

– Роднулька, давай в знак примирения и вечной дружбы, отопьем из чаш друг друга!

Лицо храброй воительницы покрылось мертвенной белизной, а сама она стала похожей на статую, установленную в ее честь на Парфеноне. Афродита испугалась – а вдруг мудрейшая сейчас грохнется в обморок? Конфуза не оберешься!

Однако Афина довольно быстро сумела взять себя в руки и ласково произнесла:

– Любезная сестрица! Моя любовь к тебе безгранична! Но стоит ли проверят ее столь странным образом?

Досель мирно возлежавший Зевс отвлекся от застолья и стал прислушиваться к разговору.

– Ах, моя любезная сестрица, – продолжала игру Афродита, – очень ценю твои чувства. Но все-таки считаю: наше примирение надо закрепить.

И с приветливой улыбкой протянула Афине свою чашу. Последняя медленно приняла ее, но пить не стала. Так и сидела, застыв, с двумя чашами в руках. Пауза затянулась. Праздничный шум в зале стал стихать. Все присутствующие повернули голову и в страхе наблюдали за событиями, которые разворачивались за центральным столом. Все прекрасно понимали – гроза неминуема. Первым не выдержал хозяин Олимпа.