Голос моей души - Куно Ольга

- Не совсем, - подумав, возразила я. - Видишь, она дышит. Так что не умерла, а так...наполовину.

- Как такое может быть? - Он вглядывался в темноту под потолком, надеясь разглядеть там хоть что-нибудь, вернее, кого-нибудь. Но разглядеть не мог. Я была невидима для человеческого взора. - Как это с тобой произошло?

- Сама не знаю. - Это был честный ответ. - Помню, что мне было очень больно. И сильно хотелось пить, просто дико, почти до крика. Но в горле слишком пересохло, чтобы кричать. И ещё я страшно хотела спать, но не могла уснуть в таком положении. А потом всё-таки уснула, а может, потеряла сознание. Точно не знаю. Когда я пришла в себя, было ещё хуже. И знаешь, что странно? - задумчиво произнесла я. - Казалось бы, боль, жажда и голод - всё это серьёзно. А я больше всего страдала от того, что не могу поменять положение. Из-за этих цепей, - уточнила я, как будто это и так было непонятно. - Казалось бы, такая ерунда... В общем, в какой-то момент мне вдруг стало очень легко. Мучения резко отступили. А потом я поняла, что уже нахожусь не там, а здесь.

Я не имела возможности показать, что имею в виду под словами "здесь" и "там", но узник понял. Тихо выругался.

- Можно я подойду? - спросил он.

Я насторожилась.

- Зачем? - мой тон разом перестал быть дружелюбным.

- Просто посмотреть.

- Зачем? - ещё более напряжённо повторила я. - Здесь тебе не ярмарка.

- Не бойся. - Он догадался о причине моего беспокойства. - Я не сделаю ничего плохого. Не доверяешь?

- С какой стати я должна тебе доверять? - изумилась я. - Посмотри на неё. Посмотри! - Теперь я почти кричала. - Видишь, что с ней сделали? Думаешь, после этого у неё есть причины доверять людям?

- Нету, - признал он после короткой паузы.

И подходить ближе не стал.

- Давно это произошло? - вместо этого спросил он. - Давно ты...отделилась?

- Две недели назад. Если, конечно, я не запуталась во времени, - справедливости ради уточнила я.

- А как же ты...в смысле она... - Он раздражённо мотнул головой. - Как она ест, пьёт?

- Она не ест и не пьёт, - жёстко ответила я. - Да ей никто ничего и не приносит. Уже давно. Больше двух недель.

- Тогда как же она может быть до сих пор жива?

- Не знаю. - Я бы развела руками, если бы могла. Но руки безвольно висели там, внизу, скованные цепями. - Наверное, что-то странное произошло, когда я покинула своё тело. Но факт остаётся фактом. Она дышит.

Узник кивнул, после чего отошёл к решётке, туда, где через маленькое окошко над полом ему оставили чарку с водой и глиняную тарелку с кашей. Наклонился и поднял чарку.

- За что тебя так? - спросил он, повернувшись и посмотрев прямо на меня.

Видеть, конечно, не мог. Но запомнил, откуда исходит голос.

В ответ я сказала правду.

- Не помню. Наверное, пока я была там, - я посмотрела на своё тело, хоть он и не мог проследить этот взгляд, - помнила. А теперь забыла. Возможно, это как-то связано со смертью. Ну, то есть с полусмертью.

Он что-то промычал в ответ. Наверное, не поверил. Но, впрочем, мне-то какая разница? Не хочет, пусть не верит.

- А ты? Тебя за что посадили? - с любопытством спросила я.

- Да какая разница, за что? - махнул рукой узник. - Искали способ избавиться - и нашли. Нелепый, но для определённых слоёв убедительный.

Договорив, он решительно направился к заключённой.

- Эй, что ты делаешь? - закричала я.

- Ничего плохого, - отозвался он, и мои дальнейшие протесты игнорировал.

Подойдя к девушке, заключённый поставил чарку на пол. Выпрямившись, посмотрел на узницу и осторожно приподнял её голову. Локоны, точнее сказать, теперь уже космы, упали на лицо. Он аккуратно заправил их за уши. Оттянул нижнее веко. Потом приложил палец к шее, подержал, снова отвёл руку. Поднял чарку и, запрокинув голову девушки, влил немного воды ей в рот. Достал из кармана платок, намочил и провёл по её лицу. Поддержал своим телом так, чтобы она больше не висела на руках. Снова дал немного воды.

Я вдруг почувствовала, как меня утягивает куда-то вниз. Сопротивляться не получалось.

- Прекрати! - закричала я, полностью теряя контроль над собой. - Не надо! Я не хочу!

Перед глазами поплыло, и я увидела непривычно близкий пол камеры. Грудь сдавило будто под огромной тяжестью, горло горело, руки и спина сильно болели.

- Не хочу... - еле слышно прошептала я, с трудом шевеля губами.

- ...Ты меня слышишь? - донёсся откуда-то издалека мужской голос.

Нет, кажется, не издалека, он стоит совсем рядом. Даже вплотную. Именно это даёт отдых моим рукам. Я хотела ответить, что слышу. Но голос снова перестал слушаться. А спустя ещё секунду мне стало легко. Отступила боль и тяжесть, а пол и мужчина снова оказались где-то внизу.

- Фух! - облегчённо выдохнула я. - Больше так не делай.

Заключённый резко вскинул голову.

- Ты опять там?!

По-моему, в его голосе прозвучала укоризна.

- А ты как думал? Полагаешь, это так просто - вернуть человека к жизни? Я уже две недели в таком состоянии. Для того, чтобы полноценно меня оживить, нужен хороший лекарь, специальные микстуры, нормальные условия. А здесь ничего этого нет и не будет. Так что и пытаться бессмысленно. Поэтому давай договоримся впредь обходиться без таких фокусов. Идёт?

- Не обещаю.

Впрочем, сейчас он, к моему облегчению, от девушки отошёл. Огляделся, подыскивая себе место, сгрёб к стене побольше соломы и уселся на неё, положив руки на колени. Развернувшись, выглянул в коридор, взъерошил волосы, задумался о чём-то, время от времени принимаясь массировать себе виски. Потом лёг, заложил руки за голову и закрыл глаза.

Заключённый лежал практически неподвижно, только грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию, и я уже думала, что он заснул. Но он вдруг, не поднимая век, спросил:

- А ты когда-нибудь спишь?

- Нет. У меня нет такой потребности.

Он едва заметно кивнул головой, давая понять, что принимает к сведению.

- А выйти отсюда ты можешь?

- Могу, - похвасталась я. - Без тела, конечно. Иногда я так делаю. Просачиваюсь сквозь решётку, лечу наверх и немного гуляю. Смотрю на небо. На деревья. Летаю над окрестностями. Но только недалеко.

- Почему? - спросил он, открывая глаза. - Ты не можешь уйти далеко от своего тела?

- Могу, - возразила я. - Но только...боюсь. Боюсь не найти дорогу назад. И окончательно умереть. Ты не знаешь, почему я боюсь?

Он удивился такому вопросу.

- Разве это не очевидно?

- Мне - нет. - Мне и правда было неочевидно. - Почему люди цепляются за жизнь? Даже когда жизнь - такая?

Я посмотрела на себя, висящую на цепях там, внизу. Запоздало поняла, что заключённый не может видеть, куда я смотрю. Оказывается, это так неудобно - разговаривать, когда в твоём распоряжении нет ни мимики, ни жестов, ни взглядов, ни выражения лица. Только слова.