Писательское мастерство. Эссе, статьи и рассуждения - Сергий Чернец

Но вот, настало время, когда многое стало доступно людям. При помощи науки человек научился смотреть на Звезды в телескоп и вычислять пути их. Исследовал природу света и вычислил скорость его распространения.

А потому он, человек, познав некоторые законы мироздания и законы природы, начал Творить, «яко Бог» выращивая сады на земле, на которой их прежде не было.

Вдоль реки Волги растут плантации яблок, яблочные сады, где работают люди, садовники и агрономы, удобряя и ухаживая за деревьями.

Встретился мне человек пожилой, садовник-агроном, работник плантаций. Хороший ученый человек, с которым мы общались в его доме, беседовали на всевозможные темы. Как водится в дружеской беседе: рассказал я немного о своей жизни, а садовник поделился своей незамысловатой биографией.

Садовник, несомненно, был творческим человеком, он скрещивал разные сорта яблок и высаживал новые сорта, акклиматизируя их для нашего климата. И творчество его, ему нравилось и казалось делом легким, потому что он любил свое дело и относился к нему, как обычному труду.

Когда садовник узнал, что я был писателем, тоже человеком творческим во всяком смысле, он и говорит:

– Послушай, друг – он подчеркнул серьезным тоном последнее слово в обращении, – Я могу рассказать тебе интересную историю о здешних людях и событиях. Могу «подкинуть» сюжет для целого романа. Самому мне писать нет времени, и умения не хватит. Это дело: писать на бумаге буквы, – не моё. Зато у тебя, как у писателя, получится всё легко, и может получиться великолепное произведение, роман или повесть.

– Очень интересно, – улыбнулся я в ответ, – благодарю. Но романы и повести, написанные наскоро и только запечатлевающие события, это, как газетные новости и это работа для журналистов, – сказал я о своем понимании творчества писательского, и продолжил объяснять разницу и моё понимание.

– Романы не пишут спонтанно, их нужно выносить и выстрадать, некоторым образом. Продумать в рассказе для людей глубокие мысли, которые могли бы научить многих читателей верному пониманию жизни.

– Ну, это сложно, – сказал садовник, – наверное, творчество писателя намного проще, мне казалось. —

И тогда я сказал ему для примера слова одного знаменитого писателя о творчестве: «Вот, возьми огрызок от яблока. В нем есть много семечек. Ты посади их все в землю, поливай и выращивай, и у тебя будет расти прекрасный сад».

– Точно так же требует ухода и выращивания настоящее произведение, – роман или повесть, которые задумываются писателями, иногда многие годы вынашиваются в мыслях, прежде чем воплотиться.

«Типологическое» изучение литературы (писательственное)

(Тезисы)

Писатели нередко упрекают критиков и литературоведов за их пристрастие к общим формулам, за их упорное стремление классифицировать литературные явления, распределять их по рубрикам, отыскивать разного рода закономерности и так далее.

Но ведь, несомненно, – заявляют критики критиков, – что каждый писатель – неповторимая творческая индивидуальность и ни в какие рубрики она не укладывается. Каждый художник слова своеобразен.

«Два произведения одного и того же писателя могут обладать совершенно различным стилем и выражать совершенно различное. Довольно трудно узнать в поэтических сонетах Шекспира того же самого творца, который создал драмы и трагедии» – так говорил немецкий ученый Вольфганг Кайзер в своей книге «Словесное произведение».

(Wolfgang Kayser. Das sprachliche Kustwerk. Eine Einfuhrung in Literaturwissenschaft, S. 282.).

Признание отдельного литературного произведения единственным объектом исследования означает – отказ от научного познания литературы как общественного и эстетического явления. Ведь литература – это вовсе не сумма, не механическое соединение отдельных словесных произведений. Это система сложных связей и взаимодействий, которую, конечно, совершенно невозможно охарактеризовать, игнорируя роль художника – создателя словесных ценностей культуры. Но затем, литература – это процесс, тем более многозначительный и сложный, чем более литературные явления значительней и ярче.

Согласно же методологии В. Кайзера, и сам процесс, и образующие его начала выключаются из научного исследования, которое при этом превращается в простое описание изолированных литературных фактов.

«И поэтому, такие литературные направления, как например, классицизм, романтизм, не имеют типологического смысла» – полагает другой исследователь литературы. Они обладают лишь конкретно-историческим смыслом и содержанием, считает Б. Реизов в своей статье «О литературных направлениях» в журнале «Вопросы литературы». Он признает – немецкий, французский, польский, русский (и т. д.) романтизм, но для него не существует романтизма как международного явления, как типологической общности.

Однако романтизм или классицизм в той или иной национальной литературе – это ведь тоже определенная типологическая общность. И каждое из этих направлений, если рассматривать его лишь в национальном плане, включает в себя писателей – разных по своему творческому облику.

Типологическое исследование литературы рассматривается иногда лишь как разновидность сравнительного исторического её изучения.

Типология и сравнительный анализ – это два разных метода схожих между собой.

1. Сравнительное изучение литературы чаще всего понимается, как исследование связей между различными литературами, как раскрытие влияний и взаимодействий.

Связи, влияния и взаимодействия при этом понимаются достаточно широко. Сюда включаются 1) сходные мотивы у писателей разных стран и разных эпох, 2) сходные – в той или иной мере – сюжетные ситуации, 3) близость художественных образов у различных писателей и 4) одновременно более глубокие связи, которые существуют между отдельными литературами.

Для чего нужно изучение литературы? Вот пример:

Странный комментарий получен мной от вас: «Публиковать ворованные строки не стрёмно?

За дураков держите читателей???»

Ответ: И мне кажется, вы недопонимаете литературу, как явление, в общем! Вам кажется, что писатели пишут только оригинальные тексты? Жалко конечно.

Но уже похвально, что вами узнаются строки классических произведений! К примеру: Читали ли вы знаменитый роман Мастер и Маргарита: там столько написано строк из других произведений: из Библии, из древнегреческих философов! Скажем Булгакову: тот же ваш комментарий!

Наука литературоведения – большая наука. У всех писателей есть строки из произведений мировой классики: тот же Пушкин написал про Дубровского, знаете, – перечитайте, там взяты строки про Робин Гуда из английских романов, имя Робин гуд заменено на Дубровского: он грабил богатых, нападал на них в лесу (только не в Шервудском, а в русском лесу)! Окей! Скажем Пушкину: и ваш комментарий!

Таким образом, в литературе вы профан! А жаль!

Вы думаете, Достоевский написал в своем романе Преступление и наказание текст про Иисуса, пришедшего в наше время спустя 1900 лет? «Великий инквизитор» глава называется. Ан-нет, он списал почти дословно эту притчу, которую еще Вольтер написал! И так далее…

Мы найдем почти во всех классических произведениях строки из других произведений, и они поставляются не случайно и не ради «воровства», а ради отсылки читателя к старой и позабытой классике. Так в романе Плаха Чингиза Айтматова половина произведения – это цитаты из Библии про Понтия Пилата – он нас, читателей, за дураков держит, думает мы Библию не знаем? Ау! Вы вообще литературу читаете?

Люди учатся в Литературном институте имени Горького, становятся критиками, литературоведами. В свое время я тоже проходил «обучение» по литературе, после окончания средней школы и все писатели проходили обучение, хотя бы на курсах литературных! Вам нужно учится! Факт. Иначе – скажите Достоевскому, зачем он списал про Игрока из французского романа, перенеся на русскую почву? Вот и молодежь книжки не читает, и становится немного тупее, не понимает литературу!

2. Типологическое изучение литературы, в отличие от сравнительно-исторического подхода, предполагает выяснение не индивидуального своеобразия литературных явлений, и не просто сходных черт, и не связей как таковых, а раскрытие тех принципов и начал, которые позволяют говорить об известной эстетической общности, о принадлежности данного явления (произведения) к определенному типу, роду. Принадлежность эта нередко обнаруживается и тогда, когда литературные факты находятся в непосредственной связи между собою.

Однако не следует считать, что типологическая общность включает в себя однозначные явления, объединяемые лишь по принципу исторической повторяемости. Некоторые литературоведы полагают, что в литературе и искусстве – повторяемость проявляется в такой же мере и степени, как в природе и в различных областях общественной жизни. Как можно понять сторонников этой точки зрения, повторяемость не только широко распространена в литературе, но и охватывает главное в литературном процессе. И если не правы защитники «глобальной» несхожести, то столь же далеки от истины и приверженцы массового единообразия.