Рога изобилия - Марина Серова

— В общем и целом я уже все сказал.

— Думаю, у вас обо мне неточная информация, — начала я. — Видите ли я не занимаюсь охраной от кажущейся опасности, не гоняюсь за призраками. Мало ли что кажется клиенту? Вот когда вы точно будете знать, что вам угрожает опасность, тогда мы с вами поговорим еще раз.

— Вы такая серьезная… — мужчина попытался спрятать улыбку и продолжил более твердо: — Я точно знаю, что мешаю кому-то. Вчера на меня было совершено покушение. Я выходил из своего офиса, и у самой двери в меня стреляли. Но не попали, — улыбка снова вырвалась наружу.

— Я рада за вас. Это меняет дело, — на интуитивном уровне я понимала, что он не шутит. Да, улыбается все время, как придурок, но в действительности мужику, кажется, совсем не до смеха. Кроме того, я совсем забыла, что люди могут и улыбаться. Сейчас все такие серьезные и деловые. Наверное, я просто отвыкла от приветливых лиц.

— Вы согласны? — Его рука дернулась к моей, но потом остановилась.

— Чего именно вы от меня хотите? И на какое время вам требуется охрана? Кстати, знаете ли вы, сколько придется мне платить?

— На днях мне надо будет съездить в Москву, там все и решится. Я имею в виду, что после совершения сделки вы можете быть свободны. Это займет максимум неделю. А об оплате не беспокойтесь, ваша милая тетушка меня обо всем просветила.

— Не сомневаюсь. Как вас зовут?

— Андрей Григорьев. Я думаю, что мы с вами без отчеств обойдемся. И, наверное, стоит сразу перейти на «ты», так нам будет проще.

— Хорошо, я согласна. Когда приступать к работе?

— Сегодня сможешь? — Он достал из кармана нож-брелок и принялся разрезать апельсин.

— Только за вещами надо съездить, — кивнула я.

У меня было немного времени рассмотреть его, пока он занимался апельсином.

Плечистый, крепкий человек с открытым лицом. Темные волосы коротко пострижены. Красавцем его не назовешь: черты лица неуловимо неправильные. Был бы он совсем серой мышкой, если бы не глаза и улыбка. Именно они делали этого мужчину просто неотразимым. По крайней мере для меня.

Глаза зеленые. Взгляд иногда буквально на долю секунды становился очень сосредоточенным, но потом это выражение тут же проходило. Повод для беспокойства, наверное, действительно есть. Просто человек не привык унывать и сдаваться перед неблагоприятными обстоятельствами. Однако он не рисуется и не кокетничает, хотя явно видно, что и не совсем искренен. Я бы его поведение назвала заигрыванием, основанным на желании понравиться мне. Честно сказать, это льстило.

Просто человек не привык унывать и сдаваться перед неблагоприятными обстоятельствами. Что же, кажется, сейчас у моего нового знакомого не самое лучшее время, но я надеюсь, что смогу помочь ему.

— Тебе, — Андрей протянул мне апельсин. — Скоро последний заезд. Я там одну лошадку знаю. Ешь скорее и пойдем.

Было в его отношении ко мне что-то чуть ли не отцовское. Так он заботливо сказал, чтобы я ела скорее. Я даже задумалась на секунду, кто при ком находится?

Через несколько минут мы вошли в зал, сделали ставку и поднялись на трибуну, на этот раз тенистую. Народу там было не протолкнешься, но это все же лучше, чем стоять на самом солнцепеке.

Прозвучал колокол, и лошади бросились бежать. Мой клиент следил за скачкой с видом знатока. На лице не было волнения, но и улыбки тоже. Андрей Григорьев был серьезен и внимателен. Я не стала мешать ему вопросами, хотя хотела спросить о многом.

Почему-то сейчас стоя вместе с ним в толпе, я вдруг почувствовала какое-то необъяснимое волнение. Подумала: если Андрею угрожают, то ипподром самое замечательное место, чтобы довести до конца то, что задумали его противники.

Взоры всех людей были устремлены на дорожки. Кто-то толкался, пытался пробраться вперед, задевал других локтями.

Я слегка огляделась, насколько это было возможно. Одни головы. И вдруг почувствовала дыхание позади себя. Кто-то подошел очень близко. Его дыхание было не таким как у всех. Оно было осторожным. Я развернулась, и как раз в этот момент человек сзади выбросил руку вперед, к Григорьеву. Я заметила клинок. Расстояние было минимальным, рывок сильным, но я успела локтем подтолкнуть руку с ножом вверх, и лезвие не воткнулось, а полоснуло Андрея по боку.

Я развернулась и схватила запястье нападающего с такой силой, что нож выпал. Но мужик тоже не дремал. Пока я смотрела, как Григорьев хватается за бок и поворачивается в нашу сторону, он резко стукнул ботинком мне по голени. Видно, у него не простые ботиночки, а с железными набойками, так как я почувствовала резкую боль и на мгновение ослабила хватку. Воспользовавшись этим, мужик юркнул в толпу. Заезд еще не кончился, на нас внимания никто не обратил — подумаешь кто-то пихается. За убегающим сразу сомкнулись ряды, и я поняла, что сейчас мне, пожалуй, лучше остаться с клиентом. Надо посмотреть, что с ним.

Григорьев стоял с идиотской улыбкой на лице, двумя руками держась за свой бок. Крови было много. Надо было срочно пробираться к выходу и вызывать «Скорую».

Я заметила рядом с собой молодого парня, у которого из кармана рубашки торчал сотовый. Свой я забыла дома, как и солнечные очки. Просто напасть какая-то. Я выхватила телефон, а на удивленный взгляд хозяина только махнула рукой, показав на Григорьева. Парень увидел рядом с собой кровь и оседающего на землю мужчину и заорал. Не ожидала, что мужчина способен поднять такую панику. Думала, только женщины отличаются этим талантом.

— Убили! — орал тот. — Убивают!

— Замолчи, — прикрикнула на него я, подхватывая бледного Андрея и протягивая хозяину сотовый: — На, лучше «Скорую» вызови.

— А!!! — заметался парень и начал расталкивать людей.

Естественно, что его голос, несмотря на шум, был услышан близстоящими людьми, и некоторые тоже стали что-то кричать. Были тут и женщины, которые особенно подливали масла в огонь.

— Что будем делать? — еле слышно спросил Андрей.

— Молчи. Тебе нельзя говорить.

Я одной рукой быстро набрала номер и попросила «Скорую» приехать к ипподрому.

— Нашли место… — Григорьев учащенно дышал.

— Молчи, — я потащила его к выходу.

Люди шарахались от нас, как от прокаженных. И нет, чтобы помочь — только охали и ахали. Андрей был в сознании, но ослабел. За ним тянулась красная дорожка, и я подумала, что надо перевязать чем-то рану, а то и «Скорая» не понадобится.

На мне была только летняя маечка без рукавов и легкие брюки. Я примостила Григорьева на бордюрчике, стянула с него футболку, разорвала ее и обвязала вокруг тела, затянув потуже. Потом помогла Андрею встать.

— Как себя чувствуешь? — спросила я.

— Бывало и лучше.

— Сейчас в больницу поедем. Все будет хорошо.

— Я знаю, — Андрей попытался улыбнуться.

Мы снова двинулись к выходу. Тут мне на помощь подбежал какой-то молоденький парнишка. Вместе мы буквально донесли Григорьева до дороги. Как раз в этот момент подъехала и «Скорая».

— Что случилось? — выбежала из машины женщина в белом халате.

— Ножом полоснули.

Мой клиент уже потерял сознание. Его положили на носилки, я села вместе с ним, и мы, наконец, поехали.

Оказалось, что рана не очень глубокая Но я все равно ругала себя за то, что, собственно, предвидела нападение, но не предотвратила его. Но действовать в толпе было очень неудобно, развернуться негде. Поэтому даже лица нападавшего я не сумела толком разглядеть.

Григорьеву зашили рану и хотели оставить его в больнице, но он наотрез отказался. И правильно сделал. Сейчас больницы очень ненадежны в плане безопасности. Дома все же лучше. Да и рана не такая уж серьезная. Хотя, если не следить и за несерьезной раной, она может стать даже смертельной. Но я-то знаю правила ухода за ранеными, поэтому согласилась с решением Андрея уехать отсюда.

— Ты сейчас отвезешь меня домой, а потом поедешь к себе за вещами, — Григорьев, лежа с перевязанным торсом на кровати, снова улыбался. — А здорово ты среагировала. Я даже понять ничего толком не успел. И боль почувствовал уже после того, как увидел рану.

— Ты был просто увлечен, — недовольно ответила я, так как не могла простить себе оплошности.

В палату вошла медсестра.

— Скажите, пожалуйста, у вас можно купить пижаму? Зеленую, в каких врачи ваши ходят, — спросила я.

— Купить? — удивилась она.

— Да. Ему ведь нечего на себя надеть — вся одежда в крови.

— Если надо, я вам просто так дам. Только потом верните. У нас тут не магазин, мы пижамами не торгуем, — отчитала меня она и вышла в коридор.

— А где ты живешь? — спросила я, чтобы прикинуть, в какой район нам ехать и как лучше туда добраться, но ответ Григорьева несколько удивил меня.

— Я за городом живу. Около часа езды. Но зато какой там у меня лес, — восторженно сказал Андрей. — И Волга близко. Не место, а рай.