Вера - Ольга Громыко

– Ибо не ведают твоей подлинной сути! – Высокомерно возразил он. – В неведении своем они молятся подобной погани и кладут ей кровавые требы на хулу истинному богу, слепо веруя в твою власть над солнцем, ветром, дождем и громом небесным, ниспосланными свыше…

Тучи отозвались негодующим ворчанием. Я поневоле улыбнулся, глядя на заметно поскучневших воинов. Не так уж слепо.

– Я не прошу верить в меня и не мешаю верить в других. Что еще тебе от меня надобно, волхв?

– Волхвами кличь своих прислужников, холодеющих в овражной грязи, – окрысился тот, сдвигая кустистые брови, – мы разрушили твое богомерзкое капище, порубили и побросали в реку кумиров и идолищ…

– Мое? – Я издевательски вскинул брови. – Я там не бываю. Те, кому я действительно нужен, находят меня и без вытесанных в дереве ликов.

– Отныне им некого будет искать, – исподлобья ухмыльнулся волхв, сверкнув холодным волчьим взглядом, – со временем люди забудут самое твое имя, ибо истинные боги – бессмертны. А ты подохнешь здесь, сейчас, развеявшись пеплом без помощи живого огня!

– Все-то ты знаешь, волхв, – медленно проговорил я, плетью воли загоняя промельк страха обратно в логово. Он затаится там, не смея блеснуть в глазах и дрогнуть в голосе, но никуда не исчезнет, не подсобляя и противнику, – уж не обессудь, буду называть тебя по старинке, ты ведь меня тоже не больно привечаешь. А кто эта сметливая девка? Или нынче всякая коровница может ухватить мою стрелу голыми руками?

Волхв едва заметно скривил губы. Да уж, понимаю – излишне сметливая. Договорились, небось, изловить стрелу и сломать перед моим носом, ан не тут-то было! То ли просто заигралась, то ли пособника проучить надумала, чтоб ей, паршивке! Неохотно процедил:

– Бог избрал ее своим орудием, наделив особым даром.

– Попросту говоря, я – ведьма, – без тени смущения уточнила она.

Волхв поморщился, но возражать не посмел. Стрела сдерживала нас обоих. Но, чтобы сдержать саму стрелу, одного дара мало, необходимо знание.

– И кто же обучил ее ловить мои стрелы? Ты?

– Да, я! – Напыщенно подтвердил он. – Мне было ниспослано видение…

Он осекся под двумя презрительными усмешками – моей и ее.

И на миг мне показалось, что на поляне стоим только мы двое. Остальные не в счет, они лишь декорации неведомой игры, испытания, вещего сна, навеянного пытливым серым взглядом.

Но глухо лязгнули стрелы в чьем-то туле, выталкивая в беспощадную явь.

– Значит, ведьма, – помедлив, повторил я, – не менее богомерзкое, но куда более сговорчивое создание. Что он пообещал тебе? Деньги, власть? Избавление от костра?

Она неопределенно пожала плечами:

– А ты ничего не хочешь мне пообещать?

Волхв напрягся, стиснул кулаки, одаривая ведьму далеко не ласковым взглядом. Но я не замедлил с ответом:

– Я не плачу убийцам.

– Надо же, – оправившись от испуга, ехидно скривился волхв, – ты – да не платишь? Ты – идол воинов, идущих в бой с твоим именем на устах?!

– Я покровительствую воинам, – спокойно поправил я, – но войны затеваешь ты.

Иногда они прячутся в людях. Тогда их называют одержимыми – или святыми, не умея отличить святость от бесноватости.

Я смотрел сквозь его пустые глаза – в другие, исполненные злобного ликования. Он осклабился, догадавшись, что дальнейший разговор бесполезен; да и затевался-то ради насмешки, чтобы продлить долгожданный миг торжества.

Я узнал его. Это в него полетела моя стрела.

«Волхв» взмахнул рукой, побуждая приспешников натянуть луки. Те неохотно повиновались, но все медлили со стрельбой, переглядывались, косились на хмурое небо. Вот оно – близкое, подлинное, щетинится над головой, а нового бога что-то пока не видать, не спешит он со знамениями, утверждая в себе… Может, и нет его вовсе?

– Стреляйте же, – поторопил «волхв», чуя растущее смятение, – без стрелы он бессилен причинить вам зло!

«Почти бессилен» – мысленно поправился я. Не глядя, завел руку за спину, нащупал шершавую культю обломанного бурей сука, и в моей ладони он стал череном. Зашуршало светлое древесное лезвие, выскальзывая из ножен ствола.

Они ахнули и попятились. Люди боятся незнакомого, непонятного. Поэтому ими так легко управлять, укрепляя этот страх лживыми речами.

А ведь это всего лишь меч.

Чужое оружие побуждает схватиться за свое лучше любого приказа. Я чуть повел острием, и стрелы испуганно прыснули прочь. Я будто въяве услыхал негодующий вопль оголодавших наконечников и натужный стон древков.

Дерево не пойдет против дерева.

Тогда ему придется скреститься с железом.

Они двинулись ко мне, сжимая кольцо, хищно щерясь закаленной сталью. Я ждал, искривив губы в усмешке. Нечисть, божьим именем ведущая против бога. Смешно. Они убьют меня, до конца так и не поверив в мою смерть. А потом сложат новую красивую легенду, разом перечеркнув прежние…

И тут она разжала пальцы. Спокойно, расчетливо, с той же испытующей полуулыбкой на приоткрытых губах.

Стрела вздрогнула, помедлила, не веря – а потом метнулась ко мне с безоглядной прытью затравленного зверя, отыскавшего просвет в цепи загонщиков. Я протянул руку, и она юркнула в подставленное запястье, раскрыв и сомкнув за собой жилу. Торопливо обежала тело, наполняя его радостной силой, изгоняя вон призрак тлена, а когда я стремительно развернулся, указывая ей цель – снова вырвалась на волю, на сей раз не сбившись с пути.

Яркая вспышка, сухой треск впившейся молнии – и он, раскинув руки, медленно повалился на спину, открывая небу лицо с остекленевшими глазами. Земля содрогнулась от грома – тучи славили удачный выстрел. Но даже им не удалось заглушить пронзительный визг издыхающей твари, бьющийся в моих ушах.

Стрела улетает и возвращается так быстро, что человеческому глазу доступен лишь белый тающий след между небом и землей. Если, конечно, ей никто не мешает. На сей раз охотников не нашлось – храбрые ревнители новой веры исчезли в лесу куда быстрее и громче, чем появились. Кем-то отброшенный меч косо воткнулся в землю.

Остались только она – и я, с протянутой навстречу рукой. Стрела нетерпеливо шевелилась под кожей.

– Зачем ты это сделала?

– Поймала – или отпустила? – Невозмутимо поинтересовалась она.

Я устало выронил меч, и тот стукнулся о землю простым корявым суком.

– Зачем ты вообще согласилась ему помогать – ты, ведьма, чующая истинную суть не хуже моих псов?

– Мне захотелось посмотреть на живого бога. – Не задумываясь, ответила она. Помолчала и веско добавила: – Чтобы узнать, достоин ли он веры.

Я не утерпел, рассмеялся, впервые – искренне и весело.