Подвиг в прайс не забьешь - Андрей Негривода

Стоять «на часах» по стойке «Смирно!» рядом с двухсотлитровой бочкой, наполненной до самых краев свежим, жиденьким таким дерьмом, – занятие далеко не из самых приятных. Жуткая вонь и назойливые зеленые мухи, пытающиеся влезть к тебе в нос, в рот и, уж обязательно, в глаза...

Такому наказанию подвергаются только закоренелые бунтари, «оппозиционеры» или «анархисты». Да-да! Такие в Легионе тоже есть! Но встать в оппозицию или удариться в анархизм мог себе позволить только тот, кто за многие годы службы в Легионе приобрел такой опыт и такой профессионализм, что стал «почти незаменимым», и командование ему и его профессионализму доверяет настолько, что не считает разумным его увольнение ввиду будущих задач...

«Часовой» на этом посту стоял в полной парадной форме при всех орденах и прочих регалиях, в аксельбантах, как при встрече президента, но главное – в Берете!.. И стоять, надо заметить, в таком виде на всеобщем обозрении да в виду штаба было не просто физически тяжело, но еще и невыносимо стыдно и обидно...

Андрей за два года службы такой «экзекуции» подвергался дважды!.. И оба раза по прямому приказу Жерарди!.. Но!!!

Видимо... И сам Паук (Spider), таков был его рабочий позывной с самого начала службы, хотя последний десяток лет его называли еще и «Гусь Жерарди», не единожды, надо думать, стаивал в этом «почетном карауле»... Видимо... Напоминал ему «кого-то» этот резкий, грубый, но «проф» своего дела, при всем при том этот парень не боялся брать на себя ответственность даже вопреки приказам командования, и... всегда доводил дело до логического конца!.. Потому и был «обласкан» генералом такими заданиями, которые, видимо, не мог доверить никому другому... Но и награды этому бунтарю генерал вручал лично!.. И, смею вас уверить, почитал это за честь не малую – «штучный» вояка встретился на его пути, что и говорить, почти такой же, каким был он сам, Паук, тогда, когда был еще младшим офицером и делал такую же «грязную работу»...

– Вольно!

Генерал вышел из-за стола и стремительно приблизился к Андрею:

– Как дела во вверенном подразделении, лейтенант?!

Это вообще не было вопросом! Как шли дела в лучшем «учебном взводе», генерал знал и без глупых ответов! Это была обычная в среде военных «завязка разговора»...

– Вольно, Чиф! – Паук сграбастал Андрея в свои стальные объятия и стал тискать, уподобившись медведю. – Как ты, сынок?! Как дела, лейтенант?!

– Все в порядке, Спайдер! – Он задохнулся на секунду в этих медвежьих объятиях. – Занятия во взводе проходят согласно учебному плану...

Генерал отпустил наконец-то своего «крестника»:

– Да знаю я, какие у тебя занятия! Уж о каком другом взводе, а о взводе Чифа я знаю все!

Он жестом предложил Андрею садиться в «гостевое кресло», а сам прошелся бодрым шагом по кабинету к резному секретеру красного дерева, который играл в этом кабинете роль мини-бара, и извлек из него пузатую хрустальную бутылку «Hennessy XO» и два хрустальных же стакана.

– Выпьешь с генералом, лейтенант?

– Лейтенантам с генералами пить не положено! Ни по уставу, ни по чину! – улыбнулся Андрей.

– Ясно!.. А два друга-разведчика могут выпить? Что там по этому поводу говорит устав?

– Устав по этому поводу молчит, мон женераль!.. Но, Чиф с Пауком выпьет рюмку-другую с большим удовольствием!..

– Ну, вот и отлично!

Жерарди подошел к журнальному столику, водрузил на него «весь свой хрусталь» и делано строго, сведя брови на переносице, проговорил «гневным» голосом:

– А чего это ты расселся, лейтенант?! Не слишком ли это нагло будет с твоей стороны, если бригадный генерал принесет тебе не только выпивку, но еще и закуску к ней?!

Андрей вылетел из кресла пулей и бросился к «секретеру», зная наверняка, что к коньяку в нем обязательно найдется прекрасный швейцарский шоколад и марокканский лимон. Извлекая эти «богатства» на свет божий, Андрей услышал за спиной:

– Хотя, наверное, пора и потренироваться к пенсии... Профессия официанта, говорят, приносит неплохой доход... – Паук думал вслух...

Лейтенанту оставалось только улыбнуться молча – этого «старика» и «ломом не перешибешь»...

– Все готово, Спайдер!

– Вот и отлично! Тогда, как старший по званию и по возрасту, назначаю тебя сегодня на должность «разводящего»! Наливай!

Набулькать в стаканы душистую, золотистого цвета, жидкость не заняло и нескольких секунд, и они подняли свою «тару», согревая в руках коньяк.

– Я хочу выпить за твоих друзей, Ален. За погибшего Задиру и за этого раненого русского прапорщика... Как вы его называете?

– Горе.

– Вот-вот... – Генерал посмотрел куда-то в окно. – Задира... Отчаянный парень был... Тогда, после той твоей операции в Нигерии, когда он только появился в Легионе, он мне сразу понравился, Ален! Было что-то в его глазах такое... М-да... Погибнуть, спасая ребенка... На это способен только настоящий солдат!.. Выпьем за этого настоящего офицера, и пусть земля ему будет пухом!..

Они, по сложившейся традиции, пролили из своих стаканов на пол по нескольку капель, вспоминая всех павших воинов, и выпили до дна и посидели, молча, вспоминая своих друзей...

– А как твой раненый прапорщик? – спросил генерал через минуту.

– Руку ему спасли, Паук, – спасибо врачам... Теперь ему предстоит несколько месяцев реабилитации, а потом...

– У него не появилось желания остаться у нас в Легионе?

Андрей грустно улыбнулся:

– Я спрашивал об этом... Он очень благодарен нашим врачам, мон женераль, но... Если бы не Задира, то он наверняка остался бы, а так... Ведь они оба потомственные донские казаки... Оба из одного города... Вадим хочет вернуться, чтобы быть рядом с могилой своего друга... Они прослужили, провоевали бок о бок десять лет! И всему тому, что умеет Горе, научил его именно Задира!.. У Клима не было своей семьи, но у него остались в Воронеже пожилая мать и две племянницы... Так что... Вадим уедет на родину, как только его отпустят врачи... И, скорее всего, постарается заменить им Задиру...

– Жаль! – Было видно, что генералу действительно жаль «терять» такого бойца. – Хотя это действительно достойно уважения!.. А что касается твоих просьб по поводу прапорщика... Не сомневайся – «Гусь Жерарди» своих обещаний на ветер не бросает!..

– Спасибо, – только и оставалось произнести Андрею.

Они посидели немного, и Жерарди вдруг рявкнул:

– Почему вы не выполняете свои обязанности, месье лейтенант?!

От неожиданности Чиф вскочил с кресла как ужаленный и вытянулся по стойке «смирно».

– Не понимаю, мон женераль!

И тут генерал рассмеялся прокуренным голосом, словно простуженный ворон на ветке закашлялся:

– Почему до сих пор пусты наши бокалы?

В этом был весь Жерарди – «кнутом и пряником» воспитывал он своих солдат, а они в ответ любили и уважали его, как строгого, но справедливого отца и никогда не пожелали бы себе другого командира.

Коньяк опять был налит в стаканы, и они опять выпили.

– А кем ты заменил своего Питона, Ален? Кто сейчас в твоем взводе учит молодых легионеров снайперскому делу?

Да... Это была еще одна потеря взвода. Питон...

Андрей замолчал, задумался, ушел в себя, вспоминая своего сержанта...

Он частенько беседовал с Питоном, этим суровым, как скала, бывшим «дважды капитаном» спецназа ГРУ. Что-то было в этом парне такое, что заставляло Филина относиться к нему с огромным, неподдельным уважением и прислушиваться к его мнению с превеликим вниманием... Капитан в прошлом, Виктор Попа (с ударением на «а»!). Тогда, в 2000-м, ему было уже тридцать семь лет от роду. А на вид все сорок семь – суровое, каменное, изрезанное паутинками морщин лицо, умные, пронзительные глаза, седина даже в бровях и ресницах и мощное, тренированное тело. И опыт! Четыре года в Афганистане, практически безвылазно, если не считать «внеочередных отпусков» в госпитали – четыре ранения, не шутка, чай. Да, этот парень полностью отдал свой «интернациональный долг», будучи прикомандированным от своего родного «Аквариума» в качестве снайпера сначала в состав «Каскад-3», потом в «мобильную офицерскую группу» (МОГ) легендарного «Каскад-4», исползав на своем брюхе ближние и дальние окрестности Кандагара. После вывода из Афгана «Каскад» был расформирован, и капитан Попа был направлен для прохождения дальнейшей службы в ЗакВО в Баку на должность начразведки мотострелкового батальона. Эх! Не берегли в те годы своих боевых офицеров, прошедших горнило Афгана, считали их диссидентами, «минами замедленного действия»! Он попытался было поступить на службу в другое ведомство, потеребив по старой афганской памяти своих сослуживцев «каскадеров», но попасть такому офицеру-чужаку в легендарный «Вымпел» было ох как непросто – эти парни, кроме того, что проходили очень специфическую подготовку, были еще и снобами немалыми – «белая кость», элита элит, спецназ КГБ... Ну, и хлебнул в Азербайджане Виктор полной ложкой сначала с амнистированными уголовниками-головорезами из Сумгаита, а затем и бакинских событий. И было пятое ранение, представление ко второму ордену Боевого Красного Знамени, награждение прямо в госпитале и набитая в том же госпитале жирная генеральская морда начальника штаба ЗакВО. И был суд «офицерской чести»... Капитаном Виктор стал повторно только через два года, в 91-м, после того как был списан военными эскулапами после очередного ранения на пенсию, но уже из Южной Осетии... Это было давно, на далекой родине. Но на этом его история не заканчивалась... В 92-м он женился на этнической немке, а в 93-м они эмигрировали в Германию. А дальше... Дальше была, естественно, служба в Deutsch Bundeswehr инструктором стрелковой подготовки, развод с женой, увольнение из армии, скитания по Германии в поисках работы и... В 95-м Легион... История Филина, не считая мелких деталей, повторялась чуть ли не до последней запятой... Только не надо думать, что все это Питон рассказал сам, жалуясь на превратности судьбы! Виктор был сурово-молчалив! Все то, что узнал о своем сержанте Чиф, было прочитано им в досье...