Сокрытое в глубинах - Сэнди Митчелл

— Нас никто никогда не ждет, — ответил Пелтон, глядя на собеседника с явным отвращением.

На главаре шайки было одеяние из дешевой ткани, но скроенное по наиболее роскошному фасону, куча побрякушек и слишком сильный одеколон. Он из кожи вон лез, чтобы выглядеть преуспевающим коммерсантом, и это с головой выдавало в нем мелкого жулика.

— Что в ящиках?

— Груз, — ответил мужчина, указывая рукой на ящики и тюки. — Все абсолютно законно, клянусь на аквиле. Вот у меня даже документы где-то были…

— Законно, как Ересь Гора, — высказалась Земельда, пиная ногой ящик, который до этого изрядно изрешетила. Доски раскололись, явив разбитый вдребезги обеденный сервиз и пару белых прямоугольных панелей, которые были спрятаны в супнице. — Это техноколдовство тау.

— Строго запрещенное к перевозке, — добавил сухой голос, — имперским указом номер семьсот семьдесят восемь тысяч шестьсот два…

— Спасибо, Мотт, — поспешно вмешалась Эмберли, пока ученый не начал дословно цитировать, и подозвала поближе остальных, прежде чем снова обратиться к съежившемуся дельцу. — Назови имена. У кого ты это взял? Кто покупатели?

Он молчал, очевидно, пытаясь придумать какое-нибудь фальшивое оправдание.

Эмберли подняла болт-пистолет:

— Поторопись, если тебе дороги коленные чашечки.

— Рад буду помочь, — с готовностью закивал несчастный, рассыпая капельки пота со лба и явно не замечая, что инквизитор блефует. — Мне их передал Бран Ларго, капитан «Вечной Веры».

Земельда презрительно хмыкнула.

— Он летает на Гравалакс, вот и привез оттуда эти штуковины. Я понятия не имел, что он такими делами занимается, клянусь на ак…

— Конечно, понятия не имел, — сказала Эмберли с точно отмеренной долей скептицизма, чтобы крысеныш не расслаблялся. — Но тебе придется показать нам все.

— Да, пожалуйста, только нужен орд… — он затряс головой, неожиданно передумав, — делайте все, что хотите.

— Мы всегда делаем, что хотим, — заявил Пелтон. — Преимущество нашей работы.

Подчиненные Эмберли разошлись по складу и начали быстрый, но тщательный обыск, и только Земельда продолжала держать под прицелом уже порядком деморализованных контрабандистов. Ни один из них даже и не пытался сопротивляться, труп огрина на полу был достаточно веским аргументом, да и на промах с такого расстояния рассчитывать не приходилось. Пелтон тем временем разбивал ящики один за другим, и вскоре ему удалось обнаружить с десяток еретических вещиц, спрятанных среди безобидного груза. Мотт и Янбел вполголоса переговаривались, каталогизируя находки. Только Ракель как обычно была сама не своя и бродила кругами, глядя куда-то в пустоту и что-то бессвязно бормоча. Вскоре Эмберли заметила, что псайкер движется по определенной траектории, наворачивая концентрические круги вокруг одного из складских стеллажей, словно подверженная силе притяжения.

— Фликер, — тихо позвала Эмберли.

Пелтон поднял голову и проследил за ее взглядом. Коротко кивнув, он пересек зал, направляясь к стеллажу. Ракель, полностью поглощенная собственными мыслями, врезалась в него на очередном витке, и тут же, даже не заметив столкновения, продолжила путь.

— Что там? — спросил Пелтон.

— Ничего, — чуть быстрее, чем следовало, ответил обильно истекающий потом коммерсант. — Всякое старье на выброс. Там нет ничего от Ларго, клянусь на…

— Да-да, на аквиле, — Пелтон посмотрел в декларацию, прикрепленную к ящикам, затем на Эмберли, удивленно приподнимая бровь. — Он не врет. Предназначено для транспортировки за пределы системы, — помощник инквизитора подождал, пока на лице контрабандиста не появилось выражение явного облегчения и добавил, — на борту «Вечной Веры».

— Неужели? — Эмберли также изобразила удивление. — Еще какие-нибудь диковинки?

— Верно, — закивал коммерсант, изо всех сил изображая желание сотрудничать, — всякие местные товары. Я даже не знаю, зачем они ему. Но на каждый товар найдется свой покупатель, не правда ли?

— Правда, — согласился Пелтон, уже догадываясь, что он найдет в ящиках. Почти треть всех заводов на планете была так или иначе связана с производством оружия, которое поставлялось ненасытному Муниторуму. Ясно как день, что некоторая часть продукции неизбежно попадала на черный рынок. Пелтон вскрыл один из ящиков и с трудом скрыл изумление:

— Да тут один хлам.

— Дары Омниссии — это не хлам, — возмутился Янбел, приближаясь, чтобы получше рассмотреть содержимое ящика, но вскоре, нахмурившись, повернулся к Эмберли, — за исключением конкретно вот этих.

Техножрец принялся перебирать находки.

— Сплошное старье.

— Археотех? — уточнила Эмберли, но Янбел замотал головой.

— Все достаточно древнее, но ничего интересного, редкого или необычного.

Эмберли сочла это вполне логичным. Тау в немалой степени интересовались имперскими технологиями (или, как они считали, их отсутствием), и охотно покупали подобные предметы.

— Откуда все это? — спросила Эмберли.

— Снизу, — ответил коммерсант. — Арлен, Арлен Спригг, это он ведет торговлю с нижними уровнями.

— И со шпилем? — спросила Эмберли, заранее догадываясь, каким будет ответ. Техноколдовство тау — слишком дорогое удовольствие для обитателей низовья улья, зато оно, похоже, обладало особой привлекательностью для золотой молодежи Железняка.

— Думаю, да, — признал контрабандист, орошая пол вокруг себя новыми каплями пота. — У Арлена много связей.

— Думаю, мы здесь закончили, — сказала Эмберли, ощущая легкую вибрацию пола под ногами, вызванную прибытием на посадочную площадку неприметного шаттла, специально заказанного для этого задания. Оставалось только сопроводить арестованных на борт, где они навсегда исчезнут, вместе со следами контрабанды. Мертвого огрина вскоре уберут, возможно, при помощи погрузчика. Если только она не решит оставить труп как есть, чтобы местные силы правопорядка поломали над ним головы…

— Шестеренки Омниссии! — воскликнул Янбел, выуживая нечто со дна ящика, в котором только что копался. Изумленный и напуганный одновременно, он осторожно поднял что-то кончиком мехадендрита, стараясь держать его как можно дальше от себя. Предмет мягко светился, мерцал и переливался, отсвечивая от металлической части его лица.

— Слезы Иши, — произнесла Эмберли.

Эльдарская фраза непроизвольно сорвалась у нее с губ.

— Она зовет, — сказала Ракель, зачарованно глядя на мерцающий камень. — Но они не слышат.

— Кто не слышит? — спросила Земельда.

— Эльдар, — ответила Эмберли.

Инквизитора непросто было чем-либо удивить, но на этот раз в горле у нее пересохло:

— Это один из эльдарских камней души.

— Да что вы говорите? Он эльдарский? — Арлен Спригг пожал плечами и отодвинул камень души по лакированной поверхности старинного деревянного стола, который красноречивей любых слов говорил о богатстве и статусе его владельца. Свечение камня тускло отражалось в глянцевой столешнице. — Я и понятия не имел.

— Разумеется, — сказала Эмберли, борясь с желанием избить его если не до смерти, то с очень серьезными последствиями для организма. Девушка взяла со стола камень и вежливо кивнула, делая вид, что разговор носит исключительно светский характер, — иначе ты бы продал его подороже.

— Совершенно верно, — согласился Спригг, откидываясь на спинку излишне мягкого кресла, обитого натуральной кожей.

Еще один щелчок по носу израненной экосистеме Железняка.

Рабочий кабинет торговца и примыкающие к нему жилые комнаты располагались на верхних этажах главного шпиля на одном уровне с верхушками окружавших его небоскребов. Лишь губернаторский двор да горстка наиболее привилегированных вельмож квартировали выше.

Из широких герметичных окон сквозь разреженный воздух открывался вид на изогнутую линию горизонта, затуманенную облаками цвета детской неожиданности. Сквозь разрывы в грязных тучах проглядывали шпили и блоки улья. Кое-где светились люминаторы, но даже они не развеивали ощущения, словно все вокруг вымерло на этой планете.

— Предательство хорошо оплачивается, — сказала Эмберли с целью вызвать у собеседника дискомфорт.

Торговец был всего лишь несколько обеспокоен, но по-прежнему самоуверен и определенно надеялся выйти сухим из воды. Спригг определенно верил, что связи при дворе помогут ему избежать такой мелкой неприятности, как Инквизиция. Подобное заблуждение частенько бытовало и среди более влиятельных особ, однако всех их постигло разочарование.

— Едва ли это можно считать предательством, — заявил Спригг, улыбаясь, как он сам, несомненно, полагал, обезоруживающей улыбкой.

На вид ему было около сорока лет. Подернутые легкой сединой виски подчеркивали образ взрослого и здравомыслящего человека. Однако Эмберли достаточно часто приходилось иметь дело с публикой, регулярно проходившей ювенальные процедуры, чтобы понимать, что реальный возраст контрабандиста как минимум втрое больше. Отлично. Тот, кто так отчаянно цепляется за жизнь, до смерти боится ее потерять.