От Карпат до Амура - Владимир Владиславович Малыгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Погоди. А с кем ты тогда говорил?
– С Аликс и с Алексеем. И с девочками.
– Ты серьезно? Или это такая жестокая шутка?
– Какая шутка, о чем ты? Все всё понимают. И Алексей… Наследник… Сколько ему осталось? Сколько отмерено лет, месяцев или часов при таком недуге? А может быть, минут?
– Все равно, нельзя же так… А как же твой долг перед Россией? Ты хозяин земли русской!
– Хозяин… – скривился Николай. – Да не нужен России ни я, ни мои дети. Ни тем более моя жена!
– Даже если ты и принял это решение, оно еще ничего не значит. Я срочно собираю всех наследников. Завтра вечером… Нет, завтра не получится. Вот послезавтра… Да, пожалуй, послезавтра мы все и соберемся. Тогда ты и озвучишь свое решение. И посмотрим, во что это твое решение выльется… – Мария Федоровна с любопытством посмотрела на бледное лицо сына. – Почему Олег? И не жаль тебе этого мальчика? Он же еще совсем ребенок…
– Он единственный из князей, про кого твой «протеже»… – это слово Николай специально выделил, произнес его с явственными язвительными интонациями в голосе, – не сказал ничего плохого. И судьба оказалась весьма благосклонной к этому «мальчику», не угадал здесь твой Грачев. Он не погиб, уцелел вопреки его «пророчествам», приобрел за это время неплохой жизненный опыт. Даже с турками успел повоевать! И уже далеко не тот, привычный нам восторженный юноша с горящими глазами и томиком Пушкина в руках. Он действительно хочет изменить существующее положении дел. И может. Пока горяч сердцем и честен душой…
– Ты… Боишься? – осторожно произнесла мать после длинной паузы, глядя сыну в глаза.
– Не за себя… – Николай словно стал ниже ростом после этих слов, сгорбился чуть заметно, но не отвел глаз от требующего ответа твердого взора матери. – За детей, за Аликс… Если моя смерть нужна России, если она поможет избежать грядущего кровопролития, то я готов пожертвовать своей жизнью. Это мой долг, как офицера, как государя, как порядочного человека, в конце-то концов! Но при чем тут дети? Или Алексей? В чем он виноват перед всеми этими людьми, так жаждущими его крови? Тем, что недостаточно настрадался из-за своей болезни?
– Николай, я не знаю, что тебе сейчас сказать… Очень уж это неожиданно… Ты останешься здесь или уедешь?
– Уеду в Крым… Я уже отправил туда Аликс и детей.
– До меня дошли слухи, что ты вызвал Григория?
– Даже моя личная переписка всем доступна, – по губам Николая скользнула едва заметная горькая усмешка. – Не волнуйся. В столице он не появится, а сразу поедет в Ливадию. Я хочу, чтобы он всегда был рядом с Алексеем. Он ведь единственный среди этого окружающего нас сонма бездарей, кто может действительно помочь. Надеюсь, что теперь старец никому не помешает и к нему, да и к нам, будет гораздо меньше пристального внимания…
– Надеюсь. Хм, и ты еще что-то говоришь о моем якобы «протеже», – улыбнулась Мария Федоровна. – Я тебя не спрашивала раньше, но теперь… Скажи, почему ты так привечаешь этого, гм, Григория и совершенно не выносишь Грачева?
– Не знаю. Мне по большому счету нет никакого дела до Грачева. А не терплю, наверное, по той же причине, по которой и Павел, и Александр не терпели всех этих «предсказателей» рядом с собой! Они никогда не предсказывают хорошее, только скорую смерть! В Петропавловке таким провидцам самое место! Это я еще про Маринкино проклятие ничего не говорю сейчас! – Николай отвернулся к окну, вгляделся невидящим взором в стекло, в свое отражение. Помолчал, успокаиваясь и унимая вспыхнувшее раздражение и злость, выдохнул, отшагнул от окна, развернулся и поднял голову. Задержался взглядом на гербе Романовых над камином, перевел глаза на портреты членов Императорской фамилии. Продолжил: – А Грачев пусть тебе спасибо скажет, что твоим заступничеством в подвальных казематах не оказался… Григорий же… Старец для Алексея все сделает! Только из-за одного этого его рядом и терплю…
Глава 1
Погода в Петрограде стояла пренаипакостнейшая. Крепкие предновогодние морозы постепенно пошли на спад, январь раскис слякотью, сменяющейся гололедом, а знаменитые февральские морозы где-то точно заблудились.
В начале марта Нева начала потихоньку просыпаться от зимней спячки, все активнее и активнее ворочаться в своем каменном ложе, понемногу сбрасывая с себя надоевшее ледяное одеяло. До ледохода дело еще не дошло, но вот пересекать реку по льду было уже рискованно. Находились, куда же от них денешься, смельчаки, перебиравшиеся по каким-то особо важным нуждам на другую сторону реки, но их были единицы. А остальные смотрели на них с интересом, мол, провалится или нет? Крутили у виска пальцем и, плюнув, предпочитали потратить пусть чуть больше сил и времени, но добраться до надежных каменных мостов.
Ночами морозы еще брали свое, пытались хоть немного наверстать упущенное и всеми своими силенками затянуть бурливую стылую воду ледяной пленкой, но силенок тех уже не хватало. И на утро ледяная пленка быстро размывалась, топорщилась на заломах прозрачными блестящими гранями. А торжествующая река чувствовала приближение весны, с каждым новым днем все сильнее и сильнее рвалась на свободу, выплескивала накопившееся раздражение из-под ледяного панциря наружу, выхлестывалась и растекалась по его поверхности огромными черными кляксами.
Мокрый и от этого еще более холодный ветер с залива нес с собой серую хмарь низких облаков, закручивался недовольно серой ватой вокруг золоченого адмиралтейского шпиля и срывался колючими смерчами в прямую перспективу столичных проспектов и улиц. Рассыпался там зарядами мокрого снега, забирался под одежду горожан, продувал тело до самых костей, заставляя прохожих ускорять шаг и ежиться от стылого колючего озноба…
На заводской аэродром наш самолет садился как раз под полуденный пушечный выстрел. Слышать мы его, конечно, не слышали, но вот белое облако выстрела на фоне темной крепостной стены увидели. При заходе на посадку. Как раз в этот момент проходили на траверзе Петропавловки, нарушая тем самым все приказы и установки столичного начальства. Полеты-то над городом запрещены…
Только вот думаю, что никто на подобное нарушение и внимания не обратит. Не до того сейчас чиновникам и вообще всем власть имущим. Им бы хоть как-то умудриться на своих креслах усидеть…
Покосился краем глаза на крепостные стены Заячьего острова, на уходящий в облака шпиль Петропавловского собора. Это нам еще повезло, что именно на его траверзе прошли. А если бы снижаться начали над городом, а не заранее? Глядишь, и смахнули бы эту иглу крылом…
