Выбор судьбы - Вера Чиркова

Крепкий мужчина, едва рассмотрев возникшую в проеме калитки троицу, принялся действовать с неуемной решимостью. Резко схватил Весю за руку, торопливо втащил внутрь, затем высунул голову наружу и внимательно осмотрел узкий, тихий проулок, где не бегали даже мальчишки. А убедившись в отсутствии слежки, быстро захлопнул калитку, повернул ключ на три оборота и оставил его в замке.

И лишь после этого повернулся к ошеломленно следившей за его действиями девушке и крепко притиснул ее к груди.

— Дочка… — Чуть отодвинув от себя княжну, Радмир сорвал с ее лица маску, вгляделся в расцветающие в фиалковых глазах изумление и радость и полуутвердительно спросил: — Сбежала?!

— Да… — задумчиво подтвердила Веся, но тут же, поймав в его нахмурившихся глазах знакомую озабоченность, поправилась: — Но это не то, чего тебе подумалось! Я другое не пойму, ты-то здесь откуда?

— Обедала? Давно едешь? Сначала перекусишь, потом поговорим. — Князь уже вел её к дому. — Никаких разговоров на пустой желудок!

— Подожди, я хоть зверя привяжу… Он не голодный, но со скуки может пожевать всё, до чего дотянется.

— А может, отпустим его? Выдаст тебя… — Отец не договорил, тревожно всматриваясь в лицо дочери, и Весеника начала понимать, насколько неверно он понял ее появление здесь.

— Отец… я же сказала, ушла не насовсем… давай всё-таки сначала поговорим…

— Кто там, князь? — выскочил из-за угла навстречу им молодой мужчина, и сердце Веси сжалось в нехорошем предчувствии.

Нечего ему было делать тут, да еще и рядом с отцом.

— Веся?! — рассмотрев девушку, сорвался на шепот Тадор и ликующим голосом повторил: — Веся!

— Не подходи! — сквозь зубы процедила княжна, разом припомнив его слова, и, хотя все эти дни она изо всех сил старалась их позабыть, ни одно почему-то не забылось.

И ничего не простило пораненное предательством сердце.

— Но Веся… — Он еще надеялся что-то ей объяснить, однако девушку уже несло на волнах вскипевшей в памяти обиды.

— Никогда… слышишь! Никогда даже близко ко мне не подходи! — рассерженной змеёй прошипела княжна и позвала, по-особому щёлкнув пальцами: — Ныр!

Два зверя немедленно возникли рядом с ней, Рыж скользнул вперёд, встав у ног хозяйки и оскалившись, а клыкастая морда Проныры нависла над плечом, с мрачным интересом рассматривая человека, которого зверь уже успел невзлюбить.

— Веся, успокойся, — попытался погладить дочь по плечу князь и едва успел отдернуть руку от яростно клацнувшего зубами тэрха. — Темные силы! Ну и клычищи! Идем в дом, там спокойно поговорим!

— Прости, отец! — выхватила из его руки свою маску куница. — Но пока этот человек в нашем доме, моей ноги тут не будет! Я княжна, а не селянка… ты сам так воспитал! И есть вещи, которые не смогу простить никогда! Прощай… я заехала только узнать новости и послать тебе письмо… теперь это уже не нужно.

— Тадор! — обернулся к потемневшему лицом воину князь. — Ты собирался посмотреть оружие у Илнера?

— Не нужно, — покачала головой Веся, — пусть остается. Неспроста же ты возишь его с собой? Лучше уеду я. Поверь, я в самом деле проездом.

— Я тебя провожу.

— Нет, не ходите никуда, — горько пробормотал Тадор. — Раз так, ухожу я, у меня вещи в трактире. Приду завтра утром… прости, Радмир.

— Чем он тебя так рассердил? — проводив взглядом ушедшего за угол воина, осторожно осведомился князь.

— Идем, посидим пять минут в беседке, — сдалась Веся, глядя на расстроенного отца, — потом я поеду. Но знай, какие бы слова он теперь ни говорил, поверить я больше не смогу. Он считал меня своей собственностью… законной добычей… почти признался, что пас, как тельца на убой, дожидаясь срока… И всё это высказал вслух, при всех… и едва не выдал мою тайну… даже рот уже открыл… пришлось пригрозить.

— Но от княжичей ты ведь сбежала?!

— Даже если бы я сбежала, — нахмурилась Весеника, — бросовым товаром, каким можно дыры затыкать, все равно бы не стала! Но я не сбежала… смотри!

Княжна подняла рукав на левой руке и показала отцу сиявший камнями браслет.

— Вот как! — Особого счастья в голосе князя почему-то не появилось. — И кто же мой зять? Или ты еще не отдала свой браслет?

— Нет… пока не отдала. И не потому, что в чём-то сомневаюсь… — Веся оглянулась на просвечивающие кусты и дала неотступно следующему за ней Рыжу команду охранять. — Просто браслет я взяла у Береста.

— Темная сила… — схватился за горло Радмир.

— Отец! — Вцепившись в руку князя, Весеника добавила ему силы, огорченно отметив, как снова шумит осенним березняком сердце у батюшки. — Так ты и имя знал! Успокойся, уже все хорошо! Слетело ведь проклятье, лишь только я браслет взяла. А старый мельник, дед Береста, нас прикрыл. И у Илстрема мы уже были… Ансерт ему рассказал, будто проклятье начало спадать, едва они въехали на земли куниц.

— И он поверил?!

— Кто его знает… но останавливать нас не стал, когда мы в Кладез отправились.

— Подожди… я не успеваю сообразить… столько новостей! А я чего только не передумал… когда Сангр написал, как княжичи тебя на его заставе бросили! А теперь еще и ты ушла…

— Они меня в отряд приняли… — тяжело вздохнув, призналась Веся, хотя еще полчаса назад и не думала никому объяснять такие подробности, — полный ритуал сделали… на крови. А ночью всем отрядом вдруг куда-то умчались и даже попрощаться не разбудили! Как будто этот ритуал проводили только для виду, чтобы меня задобрить! А мне такого не нужно… я тоже воин… ничем не хуже их. И устала не больше ястребов… наоборот, они два конца от Кладеза до Ясновеня проделали, а я один, они все ранены были, а я — нет.

— Но Веснушка… — осторожно погладил руку дочери князь, — ты же умная девочка, понимаешь, как ястребы воспитаны! Они в своём клане привыкли женщин, как стеклянные окна, оберегать… Им ведь чрезвычайно трудно перешагнуть через воспитание. Как можно девушку разбудить среди ночи?!

— Всё это я понимаю… потому и прощу их всех. Но сначала пусть они поставят себя на моё место и поймут, каково это — узнать, что весь отряд умчался на дело, а тебя оставил с зелёными учениками?

— А письма… или какого объяснения не оставили?

— Не знаю. Ходить по Кладезу и расспрашивать, не оставил ли мне жених письма, я не могла… там бы с меня потом глаз не спустили. И выяснять, кого ещё не взяли, тем более не могла… там одна мечница на него с вечера права предъявляла. Неприятно было бы узнать, что меня оставили вместе с нею. Но и это не главное… поверь. Самое страшное — это представлять, как твои соратники воюют и, может, даже погибают, когда я спокойно валяюсь на перине… У меня от таких мыслей вся душа переворачивается. Вот потому я и тут не останусь, прости. Поеду на юг, ты ведь слышал, зачем Шангор рать собирает?