Список приговоренных - Алексей Макеев

Не мешкая, Крячко тут же развернулся, поскольку со спины ожидалась атака «Мимино». Он опоздал всего на долю секунды. Мелькнувшая в воздухе бита прошлась точно по его левой коленке. Благо что вскользь. Если бы Стас в последний миг, по сути инстинктивно, не успел отпрянуть назад, его коленная чашечка запросто могла бы оказаться раздробленной, а сам он стал бы инвалидом. Впрочем, и этот удар по касательной оказался необычайно болезненным. Ногу, да и все тело, пронзила сильная боль, которая на какой-то миг его словно парализовала.

А расходившийся «Мимино», как видно, окрыленный своим успехом, с самодовольным «Йо!!!» снова замахнулся своей дубиной. Игнорируя боль, Крячко в последний момент выхватил из кармана своей ветровки все, что там лежало – ключи от квартиры, россыпь монет, носовой платок, – и с силой швырнул всю эту мелочовку противнику прямо в лицо. Тот, не ожидая подобного выпада, на мгновение невольно зажмурился, и это стало финалом его временного успеха – уже изготовленный им удар получился довольно-таки смазанным и даже корявым, что дало возможность Стасу отпрянуть в сторону. Ну, а третьего удара «Мимино» нанести уже попросту не смог.

Стремительно шагнув вперед, Крячко перехватил вскинутую вверх биту у самого ее основания, при этом своими крепкими пальцами прижал к рукояти дубины сжимающие ее кисти рук противника. Это разом сковало действия нападавшего. Превозмогая боль в ноге и не давая «Мимино» опомниться, Стас резким рывком повел захваченное оружие по кругу влево и вниз, скручивая этим движением руки противника в штопор.

Тот, как видно, никак не предполагал столкнуться с жесткой, напористой силой, противостоять которой оказался не в состоянии. Он попытался вырваться, судорожно дернувшись назад, однако рывок получился жалким и хлипким.

Самое жуткое в сложившейся ситуации для нападавшего заключалось в том, что, опрометчиво нанеся удар оперу по коленке, он фактически переступил грань, находясь за которой, уже нельзя было отыграть к «нулевому варианту», то есть предложить: «Мужик, давай не будем обострять! Давай поговорим!..» Теперь об этом можно было даже не заикаться! Если этот агрессивный «донкихот» не убьет или не искалечит (господи, кто бы мог подумать, что в его руках такая бешеная силища?!), то и за это спасибо…

А Стас, которому ярость придала взрывной энергии и силы, продолжая скручивать стиснутые на рукояти биты кисти рук противника, вынудил того взвыть от боли и выронить это ударно-дробящее оружие и тут же, не теряя ни секунды, коротко замахнувшись, правым кулаком нанес в челюсть «Мимино» безжалостный, нокаутирующий удар. Безвольно обвиснув, тот покорно плюхнулся навзничь.

Устало переводя дух, Крячко оглянулся в сторону девушки, которая уже поднялась на ноги и, подобрав свой телефон, с удрученным видом рассматривала его растрескавшийся монитор.

– Все в порядке? – морщась от боли, шагнул он в ее сторону.

– Да у меня-то терпимо, – скривила она губы в вымученной улыбке, так как «Мимино» разбил их своей остервенелой оплеухой. – Вот у вас, я вижу, серьезный ушиб коленной чашечки. Дайте-ка посмотрю, все же у меня среднее медицинское образование…

– Ничего, переживем! – доставая свой телефон, отмахнулся Станислав.

Набрав номер дежурного главка, он распорядился направить на угол улиц Солнечная и Пармская опергруппу из ближайшего к этому месту райотдела. Когда минут через пять прибыла патрульная машина с операми, девушка, назвавшаяся Мариной, сумев сломить отказы своего спасителя, накладывала ему на коленку компресс из подручных средств, найденных в автомобильной аптечке.

Увидев поверженное трио и выяснив, кто их сокрушитель, опера по достоинству оценили итоги схватки. Они уважительно пояснили Крячко, с кем свела его судьба. По их словам, «терминатора» звали Борис Ожирятников, он был известным в этих краях бизнесменом – владельцем крупной торговой базы строительных материалов. Впрочем, по некоторым данным, лет двадцать назад этот тип был главарем рэкетирской группировки по кличке Боря-Брыкун. Его приятелей опера не знали, скорее всего, предположили они, те являлись компаньонами Ожирятникова.

Окинув внимательным взглядом Марину, которая заканчивала бинтовать коленку Стаса, капитан Оловянцев, старший прибывшей опергруппы, сдержанно поинтересовался обстоятельствами происшедшего. Крячко, не углубляясь в детали, вкратце пояснил суть стычки. Выслушав его, тот укоризненно спросил девушку:

– Марина, ты же сейчас здесь была «на работе»? Если «работала», то с какой стати устроила представление – такой вот «сеанс невинности»? Видишь, чем все закончилось? Пострадал сотрудник главка МВД. А чего, и, главное, кого ради?

Та, отчего-то сникнув, поспешила завязать концы бинта и сразу же молча отошла в сторону.

– Марина, не убегай! – глядя ей вслед, строго проговорил капитан. – Ты еще нужна! Протокол-то вместо тебя кто подписывать будет?

– Что там, что там насчет ее «работы»… – Крячко вопросительно взглянул на старшего опергруппы.

Тот, досадливо поморщившись, скороговоркой вполголоса пояснил, что эта нежная юная нимфа, уже не раз засветившаяся в базе данных местного РОВД, – проститутка-индивидуалка Марина Малинина, или, как ее именовали постоянные клиенты, Маринка-Малинка. Поэтому-то капитан и поинтересовался причинами того, что она вдруг начала привередничать в выборе клиентов и этим спровоцировала драку.

Украдкой поглядывая в их сторону, девушка, как видно, догадывалась, о чем идет разговор. Поймав взгляд Стаса, она поспешила отвернуться.

В ходе оформления протокола окончательно пришедшие в себя «крутяки» были крайне ошарашены, узнав, с кем им довелось «помахаться». «Мимино», назвавшийся Гасаном Эминовым, предпринимателем из Электростали, представился как компаньон и друг Ожирятникова. Вину за случившуюся потасовку он категорично переложил на Марину. По его словам, «эта девка» сама напросилась на то, чтобы они ее «сняли», однако ее не устроила цена, и в последний момент «эта коза неумная» попыталась их «продинамить».

Второй южанин, Фархим Абазулов из Клина, особо подчеркнул, что заявление Крячко о его принадлежности к структурам МВД они приняли за «разводилово для лохов».

– Да сейчас в подземном переходе можно купить любое удостоверение. Хоть самого министра! – митинговал он, потрясая перед собой руками, соединенными браслетами наручников.

Но самым непримиримым оказался Ожирятников. Испытывая конфуз перед своими приятелями, он бушевал и кипятился, грозя связями во власти и даже судом в Страсбурге.

– …Это позорище беспредельное! Из-за дешевки, какой-то там проститутки, троих уважаемых людей сначала избили, а потом, даже не оказав медицинской помощи, заковали в браслеты?!! Это беспредел!.. – горланил он на всю округу.

Не согласился Ожирятников и с показаниями Марины, которая заявила, что «эти трое садистов» на днях с этого же самого места насильно увезли ее знакомую, которую, после извращенческих утех, жестоко избили и, не рассчитавшись, выбросили на улицу. В данный момент с переломом носа и травмами внутренних органов та находится в реанимации.

– Брехня! – категорично заявил Боря-Брыкун и ехидно поинтересовался: – Но если это сделали мы, то почему же на нас нет ее заявления в ментов… То есть в полицию?

– Потому что вы пригрозили разделаться с ее ребенком! – запальчиво ответила девушка, с ненавистью глядя на «терминатора». – Будь спокоен – уж теперь-то она точно напишет!

Когда формальности были завершены и протокол подписан, а всех троих любителей «клубнички» загрузили в отсек «уазика» для задержанных, Марина неуверенно, бочком приблизилась к Станиславу.

– Я приношу извинения за то, что все так вышло… Я понимаю, вы разочарованы тем, что вам пришлось схватиться с этими уродами из-за какой-то шлюхи… – кусая губы, заговорила она, но он ее сразу же перебил:

– Слушай, давай без этих терминов… Хорошо? Тебя подвезти? Ты далеко живешь? А то, я вижу, ты сейчас в полном неадеквате, чего доброго, еще куда-нибудь вляпаешься.

Неопределенно пожав плечами, девушка сказала, что проживает в получасе езды на автобусе, на улице Тополевой. Стас приглашающим жестом указал на своего «мерина» и, прихрамывая, зашагал к машине. Его коленка заметно распухла и почти не сгибалась.

Сев в кабину и глядя перед собой, Марина как бы про себя произнесла:

– Можем поехать к вам… Я вам обязана, может быть, даже жизнью. Поэтому… Вы вправе получить то, что захотите.

Хмуро усмехнувшись, Крячко уведомил, что, хоть он вовсе не монах и к женщинам относится более чем приязненно, в подобной ситуации воспользоваться ее предложением было бы сущим моветоном. Да и вообще, с учетом ушибленной коленки ему сейчас не до каких-то там нежностей. При этом особо выразил свое недовольство родом ее занятий: