Волейбол - Анна Кэтрин Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Из сострадания, — Гусев обернулся и карикатурно улыбнулся, обнажив безупречно белые зубы, — вы задолбали на дне турнирной таблицы висеть. Надо же было кому-то начать вас тащить.
Пименов хмыкнул. Якушев опустил глаза. Щагин с Васильчиковым вернулись к усердному укладыванию вещей. Михеев не отреагировал — шнурки не отпускали. Спорить с Гусевым было бессмысленно. С его появлением команда действительно начала ползти вверх по таблице, медленно, но неотвратимо приближаясь к лидеру лиги — команде Мексики. Вот только когда тебя тянут за волосы вверх — это больно, даже если тем самым из болота спасают.
Свеча
— Серёжа…
Тёплое облачко прижимается, обволакивает. Просыпаться совсем не хочется, хочется лежать вот так, на животе, под тяжестью женских рук, под мягкостью груди, забыв обо всём. Вселенная существует только здесь и сейчас — вот она, накрытая одеялом, подсвеченная нежностью, пахнущая лавандой и Катей.
— Серёж…
Ласковые пальчики щекотят затылок. Промямлив что-то бархатно-сонное, Сергей поворачивается к жене и даже открывает один глаз.
— Что, Лучик? Пора вставать?
Катя улыбается, украшая мир, лукаво щурится, кивает. Длинные русые волосы рассыпаются по подушке, добавляя сходства с солнышком, распустившим нарисованные детской рукой лучи.
— Вечером на концерт придёшь?
Танцы для Кати — всё. Жизнь, воздух, душа, любовь. Она танцует так самоотверженно и беззаветно, как будто каждое выступление для неё — главное, последнее, и нельзя не выложиться до конца. Нужно, дóлжно успеть рассказать за пару минут всё. Выразить целый мир, все эмоции, переживания, чувства. Заставить восхищаться, любоваться, плакать даже самого искушённого зрителя в зале. Всё её существо переполнено танцами настолько, что Сергей удивляется, как же ему вообще удалось отвоевать для себя хоть немного места? Уместиться в Катином сердце где-то между па и антре. Или как их там…
— Угу… — Сергей для убедительности кивает, — разгоню всех с совещания к чертям собачьим и приду.
— Ну, Серёж… — Катя обиженно надувает губки, — ты же знаешь, как для меня это важно.
Нарочито капризные губы заставляют его открыть второй глаз. Если она ещё и потянется так, как умеет, по-кошачьи, то ни о чём другом он уже думать не сможет. И совещанию точно придёт конец. А то и целому рабочему дню.
Как будто прочитав его мысли, Катя начинает тянуться.
— Пе-ервое выступление на конкурсе. К нему я столько лет шла…
Да ладно, в конце концов, директор он или нет? Начальство не опаздывает, оно задерживается.
Разговаривать дальше становится несколько проблематично. Кажется, ему надо сказать Кате что-то важное и очень срочно.
Не сейчас.
Морита
Это был очень простой мяч. Совершенно детский, медленно и предсказуемо летящий, бери — не хочу. И Щагин не взял. Какого чёрта?
Гусев пригляделся. На той стороне, в зоне подачи, стояла какая-то старуха. Сухая и сморщенная, как выжатый лимон, в идиотском беретике на седых волосах, собранных, по случаю игры, в тощий белый пучок. Обернулся на Щагина. Тот вёл себя как дерево: двигался невпопад, руками размахивал, что-то шептал под нос…. Как будто одной полноты мало, чтобы не походить на волейболиста от слова совсем. Дав сигнал судье о тайм-ауте, Гусев подошёл к Щагину и на ходу, без замаха, заехал ему в челюсть.
— Слабак! — Не сказал, а выплюнул связующий, — от старухи мяч не смог взять!
Щагин шмыгнул и разревелся.
— Я не виноват! Это… это… это… бабушка…
Призракам не нужны ни скорость, ни техника, ни физические данные, чтобы играть. Сила и сложность подачи зависит от степени вины, которую испытывает перед мёртвым соперником живой игрок. От степени обиды, с которой ушёл на ту сторону умерший. Настоящих волейболистов в лиге призраков ждут с распростёртыми объятиями — хорошая техника и физическая подготовка дают большую фору. Но решающим фактором для приёма в команду всегда была связь с потусторонним миром. Именно она дала место в лиге таким спортсменам, как толстый, но шустрый Щагин, медлительный, но с мощным ударом Якушев, не слишком техничный Васильчиков или поздно пришедший в волейбол Гусев. Воротилы от бизнеса зарабатывали миллиарды, снимая и показывая матчи, в которых игроки боролись за очки не друг с другом, а с призраками прошлого, чужого или своего. Последнее было особенно интересно — букмекеры принимали ставки буквально на каждую подачу, а не только на сам факт, будет ли в команде соперника «свой» призрак. И сейчас Щагин своей истерикой отрабатывал миллионы просмотров, лайков и гонораров.
— Соберись! — Гусев сделал замах, но бить не стал, со злым удовлетворением наблюдая, как съёжился напуганный либеро, — это всего лишь мёртвая старуха! А ты живой, взрослый мужик!
Щагин посмотрел на связующего так, как будто впервые увидел. Будь это профессиональная лига, Гусев бы просто отправил либеро на скамейку, поставив вместо него второго блокирующего, и они спокойно играли бы дальше по классической схеме пять-один. Но в этой игре были свои расстановки, только шесть человек и никаких замен. Вокруг собралась вся команда, и надо было срочно что-то решать.
— Чего уставились? — Гусев накинулся на остальных, — заборы ставим! Там половина игроков — ручные! Поджигаем шнурки, зачехляем, атакуем волнами!
Пименов покачал головой, но ничего не сказал. Развернулся вместе с другими и вернулся в свою зону. Только Щагин остался на месте — он сегодня не игрок. Насчёт тактики связующий скорее всего прав, а насчёт остального.… Играть против незнакомых белёсых фантомов, отрабатывая чужие ошибки, отбиваясь от неведомых обвинений, — ещё куда ни шло. Но когда соперник буквально выводит из игры одного из живых, а бывает, что и двух, и заменить их нельзя… А ведь чем выше рейтинг команды, тем больше вероятность встретить среди гостей кого-то из «своих».
Свисток. Жёлтый светящийся шар планером полетел к сетке.
Диг
Катя танцует. Нет, не так — она заполняет всю сцену, разрезает её, ураганом закручивает вокруг воздух, свет прожекторов, внимание зрителей. Каждую молекулу, каждый атом, волну, частицу. Словно маг, она создаёт целый мир, погружает в него, влюбляет, а затем разрушает. Заставляет чувствовать всё: любопытство, восхищение, радость, гнев, печаль, скорбь. Поджигает, раздувает, тушит, замораживает, уничтожает, возрождает и влюбляет снова. Отдавая себя целиком, она живёт здесь, только здесь и
