Абрикосовое варенье - Алексей Петрович Бородкин

Юбка развевалась на ветру, словно парашют десантника ситцевой "женской армии".

Часть 4. Нурик

Под шинами скользили сосновые иглы. Воздух драматизировал настроение запахами. Запахи эти волновали и успокаивали одновременно: теплота, чистота, смолистые нотки плюс птичье непокорное пение сплетались в одну парфюмерную композицию. "Коса… это коса до пояса" – лес казался Юльке девушкой, точнее женщиной – она была старше и безгранично мудрее.

Через сорок минут "Десна" причалила к подъезду.

Следует сказать несколько слов о доме, он играет некоторую роль в повествовании.

Дом затеяли строить ещё при Сталине, и по этой причине заложили с размахом, полагающимся жилищу разумных существ: высокие потолки, просторное фойе, лестницы с перилами и витыми балясинами. На фасаде – герб (жители во всякую секунду должны были помнить, где они живут, в какое непростое время и каков смысл их бытия). Потом Отец Всех Времён и Народов почил, мелкий Хрущёв затеял борьбу с излишествами. Декоративные элементы удалили, усекли два верхних этажа (как главу приговорённого), обузили лестницы и площадки… непонятно для чего, и какая из последнего экономия? Однако удовлетворения инспекторы не ощутили и "обезглавленному трупу" отказали в лифтах, под настроением: "решения партийного съезда – в жизнь".

По итогу дом имел четыре этажа, безликий фасад и нелепую двускатную крышу, позаимствованную у нового типового проекта.

Поблизости сохранилась грядушка сараев для хозяйственных нужд (размерами с японский линкор "Ямато"), зеленела тисовая аллея, сквер, вытоптанное маковое поле и продолжительная братская могила – рядом с городом проходили немилосердные бои.

Юлька притулила велосипед к лавочке и подумала, что взбираться на четвёртый этаж затруднительно (в смысле, лень): "Крышки наверняка есть у Нурика. Попрошу в долг. Лимонки у него нет, конечно… ну и бог с ней. Обойдёмся разок".

Девушка скользнула в парадное и не взбежала по ступеням, но направилась вниз, в полуподвал. В полуподвальном помещении обретался Нурик – Эрнест Александрович Мельцер, – истопник, дворник, хам и скотина (так говорила мать), а также Юлькина тайна.

Нурик появился в доме давно; Юльке было десять или двенадцать. Появился неслышно (почти) и почти невидимо.

Новый дворник, эка невидаль? не заслуживает старушечьего досужего обсуждения. Даже.

Скромный, средний… средний во всём: рост, шевелюра, голос. К тому же в очёчках – ботаник без запросов. Помалкивал, кивал. Вставал рано, тихо выбирался из комнаты, выходил на улицу. Убирал чисто и аккуратно. Старался сделать красиво и закончить работу до появления остальных жильцов. Свою комнату называл ракушкой (выяснилось позже).

Прошло несколько месяцев, прежде чем Нурика заметила Таисия Павловна. Скандала не произошло, случилось вот что: мать поднялась в тот день раньше обычного (был повод), растворила окно. Заметила внизу человека с метлой, нахмурилась. Прикурила от газовой плиты (чего никогда себе не позволяла), запахнула халат и (прямо в комнатных тапочках) сбежала по лестнице. Приблизилась.

Эрнест Александрович обрадовался, заискрился глазами, протянул ладошку, что-то сказал. Мать гневно скосилась на предложенную длань, взмахнула рукой (подобным жестом палач заносит секиру). Затем, ни слова не говоря, выплюнула на асфальт папиросную гильзу, развернулась и ушла.

Бабушка отметила:

– Ты некрасиво куришь, Тася! – так она сказала. – Вот у меня была знакомая из Совнаркома…

Бабушка и внучка наблюдали за сценой из окна, синхронно повернули головы, когда хлопнула входная дверь – вернулась мать.

К слову сказать, наименование "Нурик" предложила именно Таисия Павловна: "Подходящее имя для дворника, не так ли? Дворниками теперь служат таджики… Эрнест Александрович – слишком длинно… пустопорожняя значимость при нулевом содержимом. Для кандидата архитектурных наук, быть может, хорошо, для дворника пафосно. Нурик – вполне сгодится".

Кличка прижилась. Прилипла, как дерьмо к подошве кроссовок.

От парадного до комнаты Эрнеста спускались четырнадцать ступеней. Юлька пролетела их не заметив, толкнула ногой дверь (не постучавшись). Вошла.

Комната… всякому посетителю открывалась комната большая, округлая и пустая, светлая до неожиданности: окно-фрамуга у самого потолка, в центре – стол. Вокруг стола можно было прокатиться на велосипеде (такое мелькало желание). На стене висел портрет Экзюпери… утверждённый чьим-то размашистым автографом.

Жизнь Эрнеста Александровича протекала по периметру комнаты. У стены (по левую руку) стояла кровать, рядом присутствовала книжная полка, гнездилось акустическое устройство, напоминающее патефон (но без иглы и без рукояти для её установления), стоял стул, рядом ещё один – о трёх ногах, однако с биографией (это читалось по внешнему виду), затем шкафчик непонятного наполнения. У окна, под фрамугой разместился рабочий стол. Здесь наблюдался лёгкий мужской беспорядок – следы жизнедеятельности. Банка из-под кильки (для точения карандашей), промасленная тряпочка, нож из слоновой кости (когда-то им разрезали книги), носовой платок.

Эрнест стоял у окна. Когда влетела Юлька, он обернулся, обрадовался и тут же, смутившись, отвёл глаза.

– У вас… у тебя нет крышек? – спросила она.

– Крышек?

– Крышек, для консервирования.

Она показала пантомиму, как закатывают банки. Он тряхнул головой.

– Быть может, есть кислота?

– Кислота?

– Лимонная кислота, – проговорила девушка. – От неё вьюшка делается прозрачной.

– Вьюшка? – в третий раз переспросил Эрнест и покраснел до самых ушей.

Впрочем, краснота его щёк не бросалась в глаза – их покрывала борода.

Тогда она рассмеялась:

– Так называют сироп. Когда варят варенье. В этом году огромное количество абрикосов, мы варим варенье… на даче. Хотите попробовать?

Юлька подошла. Вынула из рук Эрнеста книгу. Прочла название и автора – буквы и слова пролетели сквозь голову. Прочла название ещё раз, и опять не запомнила ни символа.

Зато подсознательно отметила мужской запах – облако, в которое она вступила.

…Мать объявила Нурику войну. Во (взрослых) разговорах с бабушкой возникло и стало мелькать слово "конфронтация", а также определения: "мерзавец" и "перебежчик". Бабушка протестовала, однако мать настаивала.

Что такое "конфронтация" Юлька не понимала, однако примечала последствия (конфронтации): мать бросала из окна едва прикуренные папиросы (окурки). Опускала (возвращаясь с работы) обёртки и фантики мимо урны: "Он плохо убирает территорию, – поясняла своё поведение. – Во дворе стало грязно! – Таисия Павловна нервничала. – Стало непролазно грязно, как в чащобе! Быть может, таким образом он обратит внимание на свои профессиональные обязанности. Должен же его кто-то… Он возьмётся у меня за ум!"

Стервозность жилички не беспокоила Мельцера; отлетала от него, словно с гуся вода. Дворник не протестовал и не беспокоился… и не жаловался, хотя знал (видел) кто именно мусорит. Убирался безропотно, напоминая робота.

Подала голос бабушка:

– В конечном итоге, Таис, это его жизнь, – возмутилась старушка. – Имеешь ли ты право вмешиваться?

– Имею! – зло откликнулась мать. – Ещё как имею! Мужчина обязан зарабатывать деньги. Приносить в пещеру мамонта! Иначе, ответь мне, для чего мужик необходим?

Бабушка не отвечала на вопрос, но лепетала:

– Какого мамонта? Что ты говоришь? Ты не в себе, Тася!

– Зарабатывать деньги, – мать невозможно было переубедить. – Содержать семью. Ходить на рынок, покупать сырое мясо, зелень и вино. Для этого мужчина предназначен Природой. Всё остальное должна делать женщина. Если мужик манкирует своими обязанностями он… он не