Мои записки. Автобиография. Книга I - Григорий Рыжов

Была дана команда шагом марш на фронт – защищать Родину…. А те, кто вышел из строя на четыре шага, остались работать на фронт – ковать оружие для победы…. Я полагаю, это были лучшие специалисты завода. Ведь, без тыла нет победы над жестоким врагом. Так отец всю войну ковал оружия Победы на Уралмаше. Делали для фронта танки, артиллерийские орудия и т. д. Работал отец бригадиром.

А ведь он в Армии служил механиком – водителем танка. Эта военная специальность была дефицитной для Армии, для фронта….

Отец проработал на Уралмаше до 1949 года. В г. Свердловске он и познакомился с моей мамой. А 1945 году 3 апреля появился Я, наречённым в память дедушки, Григорием. Имя Григорий означает с греческого «Бодрствующий». В июне 1946 года родилась на свет сестра, названная Верой, я думаю в честь самой сути веры. Остальное про родителя будет написано ниже по ходу событий….

Мать, Ирина Ивановна (девичья фамилия Долгих) родилась в Екатеринбургской губернии в селе Каменное – Озеро в 1914 году. Семья была большая, состоящая из семи человек, из которых пятеро были дети. У семьи было середнячесткое хозяйство.

Ганина Яма. г. Екатеринбург. 2014 год.

Земельный надел, несколько коров и лошадей, мелкий скот и птица.

Дедушка Иван в середине тридцатых годов умер от тифа в г. Свердловске.

Бабушка Мария прожила 92 года, умерла в г. Асбесте в восьмидесятых годах. Я хорошо её помню, Она была с нами, внуками, строгой. Помню, небольшой, бревенчатый дом с хозяйственными постройками, который от возраста чуть накренился.

Ходили с бабушкой в лес за грибами и ягодами, которых было великое множество.

Места здесь были красивые, особенно выделялись берёзовые рощи, где много росло груздей. А озеро дополняло красивый местный пейзаж с его зеркальной поверхностью и серебристыми карасями.

В начале тридцатых годов семья уехала жить в г. Свердловск, тем самым спаслась от раскулачивания, хотя они относились к середнякам. После смерти дедушки, кормильца, вся семья вернулась в свой родной дом. Стали жить и работать в колхозе.

Моя мать была неграмотной, учиться в школе в то время было некогда, нужно было работать в домашнем хозяйстве. В то время, особенно, в сельской местности было нормально. Обычно мальчиков старались отдать в школу и по возможности учили, а девочек чаще учиться не отдавали. Мать моя знала буквы и могла расписываться. С трудом могла читать, но практически этого не делала. Это она прошла курсы ЛИКБЕЗА в течение года, когда жила в г. Свердловске. И, действительно, перед войной она уехала жить и работать в областной центр.

Мать устроилась работать обмотчицей в трамвайный парк и там трудилась до 1949 года. До войны она занималась лыжами, настолько серьёзно, что ездила в составе сборной команды Урала на соревнования в г. Москву.

В г. Свердловске она и познакомилась с отцом, потом появились и мы с сестрой.

Глава 2

Вербовка на Север в г. Молотовск

(1949 – 1955 годы)

Родители завербовались на Север в г. Молотовск (нынешний Северодвинск) и, естественно, нас забрали с собой. Что за причина была? Я думаю, что трудно было жить в большом городе. Проблемы с жильем, с детскими садами, не высокие зарплаты. Всё это и привело к такому решению на принципе добровольно – принудительного.

г. Молотовск. Маленький Гриша. Пять лет. 1950 год.

Эшелон в пути…

Мне было тогда 4 года, а сестре 3 года. В разгаре стояло тёплое, уральское лето. Вспоминается, что мы ехали в товарном вагоне в большом эшелоне по необъятным просторам России на северо-запад. В вагоне находилось несколько семей, стояла буржуйка, возле которой всегда сидели взрослые и дети. Здесь же готовили еду.

Детский сад. г. Молотовск. 1950 год.

А колёса вагон ритмично отстукивали ход времени, удаляясь, всё дальше и дальше на Запад. Перед глазами мелькали леса, которые уходили в бесконечную даль, луга, покрытые зелёным ковром, озёра, реки – вся эта картина осталась неизгладимо в памяти.

На вокзале г. Екатеринбурга. 2014 год.

Нам, детям, было интересно и весело, что мы куда – то едем и ждали какого то чуда, как будто едем на совсем в сказку со счастливым концом.

До места назначения эшелон ехал долго, около двух недель. Часто останавливались, и по долгу простаивали. Иногда, вдруг эшелон останавливался посреди разъезда и стоял несколько часов. Люди выходили из вагонов и отдыхали, дышали свежим, ароматным воздухом, отдающий запахом полевых цветов. Женщины с детьми собирали полевые цветы, тут же успевали собирать ягоды, обычно земляника и ежевика. Всем было хорошо и вольно дышалось. Я, в том числе, бегал по полю, рвал цветы и собирал ягоды под присмотром родителей.

И так, мы доехали до г. Архангельска, затем нас пересадили в поезд по маршруту до г. Молотовска. Через 1,5 часа все мы были в пункте назначения.

Молотовск

Город Северодвинск располагался в бухте Белого моря. Здесь находились верфи, где строились военные корабли и подводные лодки. Для выпуска этих изделий нужны были специалисты и просто рабочие руки. Поэтому и прибывали сюда эшелон за эшелоном с рабочей силой.

В 1949 году Молотовск (После смерти И. В. Сталина переименован в Северодвинск) практически был построенный из деревянных брёвен.

Это были двух – трёхэтажные дома, довольно большие с несколькими подъездами.

Город строился на болоте, дороги и тротуары на стилались из брёвен досок. Начинался строиться небольшой район из домов в пять этажей из кирпича. Я помню, там уже был построен дворец культуры с концертным залом и кинотеатром. Этот дворец напоминал копию дворца в г. Асбесте. Такие типовые здания строились военнопленными немцами и строились не плохо. Здание смотрелось красиво и великолепно с различными орнаментами и классическими скульптурами в виде героев труда и мифов.

Нас поселили в один из таких двухэтажных домов, сделанный из брёвен. Дом производил мрачное впечатление своим серым цветом. Вероятно, со временем брёвна выцвели и стали серыми, даже чуть с черна. Дом стоял на перекрёстке улиц и располагался буквой «Г».

Григорий Рыжов. Франция. Париж. 2011 год.

Квартира, куда нас поселили, была коммунальная на три хозяина. Кухня общая, туалет, имелся душ или ванная. Точно не помню. Подведена холодная и горячая вода. Пищу готовили на электрических плитах. Насколько я помню, дров мы не готовили, а газ тогда ещё не практиковался. Наша комната была достаточно большая, чтобы расположить две кровати и одну детскую. Стол для еды и выполнения уроков в школу. И ещё оставалось место для перемещения и шалостей.

Наш двор…

Вспоминаю двор, где играли дети, везде лежал песок, привезённый с барханов берега Белого моря. Двор был просторным, на территории которого были установлены детские сооружения и конструкции типа качелей, каруселей, парохода, грибов и песочниц. В летнее время от солнца песок становился тёплым, даже горячим и мы, дети, любили бегать и играть босиком. Это было так прекрасно и интересно, что запомнилось на всю жизнь. Посреди двора проходила тепловая трасса в изоляции в деревянном ограждении, становясь для нас играми с препятствием и т. д.

Рядом с двором располагались личные сараи и сарайчики, расположенные в несколько рядов, а между ними и за сараями навалом лежал различный хлам. Это место было наше, пацанов, где мы играли в «войну». К игре подходили серьёзно, команды подбирались равные по возрасту и силе. Игра в «войну» было в то время основным развлечением послевоенных детей.

На некотором расстоянии от нашего двора располагалась пило рама, обнесённая высоким забором из досок. За забором виднелись штабеля брёвен и досок. Когда на лесопилке не работали, мы проникали через наши лазейки туда и лазали, прыгали и бегали по штабелям брёвен и досок, рискуя быть покалеченными. Любимое занятие было кататься на вагонетке, да ещё и под уклон. Это было очень рискованно, но нас это не останавливало. Сторож, увидев нас, шалопаев, устраивал гонки, стараясь кого-нибудь поймать. Как правило, мы разбегались в разные стороны и исчезали в неизвестном направлении.

Рядом с нашим домом стояла городская баня, она была сделана из красного кирпича и смотрелась солидно. В эту баню, мы ходили мыться, пока жили в городе Молотовске. Как помню, отец меня в баню не водил, а водила мать до шести лет.

Я уже понимал и появился стыд, да женщины выговаривали матери, что мальчик большой. И я стал ходить с соседским парнишкой, который старше меня был года на три, а иногда с отцом.