Генри хочет жить! - ЧУДОВИ-ЩЕ

– Хлопни в ладоши, человечишка… нам пора отсюда тикать!

– Но я не могу, я же скован зельем!

– А ТЫ ПОПРОБУЙ, ГЛУПЕЦ!

И Генри попробовал, его руки словно были из камня, они никак не хотели отрываться от земли, однако оторвались, и Генри в самом деле удалось тихонечко хлопнуть, к удивлению, собравшихся вокруг дворян, и к ещё большему удивлению отца Генри – короля Августа Четвёртого.

После хлопка, Генри объяло синее пламя и…

Он исчез. Но только для тех, кто был в том каменной зале. Для самого же Генри мир мигнул синим пламенем, и вот он уже в знакомых стенах, где рядом с его распростёртым на полу телом стоит кровать, и красивая загорелая ножка свисает с края этой кровати, и большим пальчиком тычет в голову Генри.

– Эй… принц! Ты жив? Учти, что мой испуг тебе дорого обойдётся! Я чуть в обморок не упала, когда ты здесь появился! И как тебе вообще удалось это провернуть?! Что за шарлатанские фокусы?! – девушка щебетала без остановки. Это, пожалуй, единственная черта в Софи, которая Генри раздражала. – И что за иероглифы по всему твоему телу?! И почему ты голый? – девушка на миг остановилась и слегка смутилась. – Хотя нет… почему ты голый я как раз-таки понимаю, однако эти иероглифы… это уже слишком странно! Что с тобой творится Генри?!

Вопрос очень хороший, как раз над этим сейчас и думал сам Генри. Что же с ним творится? Каким образом он оказался в знакомом борделе, если только что лежал посреди ритуального круга в одной из каменных зал дворца? Причиной всему конечно же был демон, и то, что сам Генри хлопнул в ладоши… это точно должно что-то значить, иначе зачем демон просил Генри сделать это?

– Мне нужны от тебя какие-то… объяснения! – воскликнул Генри внутри себя.

– Не переживай. Всё максимально просто. Это моя сила, в этом её суть… ну ты понял, что говорить прямо я о ней не могу, но ты же не настолько туп… пусть и человечишка, ты должен был уже догадаться.

– Да… да, кажется я понял. Ты каким-то образом перемещаешься из одного места в другое, как это делают маги, только без заклинания. Но почему именно бордель? Конечно я не против, но… всё же почему?

– Потому что ты о нём думал перед смертью, как раз в тот момент, когда я пришёл в этот мир и стал бороться с тобой, за право занять тело… ты думал, как раз об этом месте, и это уже мне нужно задавать вопрос, почему ты хотел попасть сюда?

– Кхм… ну…

– ПРИНЦ! Вы скажете мне хоть что-нибудь?! Явились сюда неожиданно, испугали меня безумно, и сейчас просто сидите и молчите! Что вообще… а в прочем ладно, я просто позову Люсильду, пусть она с этим разбирается! А с меня довольно вашего молчания и этого взгляда в пустоту!

Вот за что Генри любил Софи – так это за её пылкий характер. Но любил он это в постели, а не в моменты ссоры! К тому же, вспомнив монструозную тётушку Люсильду, хозяйку этого притона, Генри мгновенно позабыл о беседе с демоном, вскочил с пола и погнался за Софи, с целью остановить, пока не стало слишком поздно. К счастью, Софи не успела выйти из комнаты, и Генри поймал её у самого выхода. Он схватил Софи за плечи. Развернул к себе и крепко впился в нежные губы…

Поцелуй получился столь сильным и страстным, что после него обоим любовникам пришлось взять небольшую паузу и отдышаться, а дальше… происходило то, за что Генри страстно, до невозможности, любил Софи… и то самое, за что была выплачена весьма крупная сумма золотом.

Казалось бы, откуда у Генри могли взяться деньги на оплату этих самых услуг? Тем-более, учитывая те факты, что Софи стоила дорого, а королевство прозябало в бедности. Тут всё очень просто, бедность в понятии королевства штука весьма вольная, ведь то, что для обычных крестьян кажется огромным богатством, то для дворянина кажется сущей мелочью, которую не жалко потратить и на коня; так и бедное королевство считается бедным лишь среди других королевств, в то время как казна его отнюдь не пуста, и золото там имеется, и измеряется мешками, а не монетами.

После доброй сладкой ночи Софи уснула. Был почти рассвет, но Генри уснуть не смог. Он сидел подле кровати, голова его покоилась на шёлковых простынях. Он смотрел в потолок своими ясными голубыми глазами и никак не мог понять суть природы возникновения в его душе тоски и пустоты, после долгого потрясающего соития, после которого ему всегда раньше было хорошо, сейчас же он тосковал, все его движения казались механическими, как полезной бывает тренировка на мечах или езда на коне, так и это занятие этим самым вместе с Софи, впервые за всё время не принесло Генри никакого душевного удовольствия. И почему так? Этим вопросом и задавался Генри, а мысли его прочитал демон, сидящий внутри, он же на вопрос и ответил, ведь ему совершенно надоело слушать, как парень плутает в догадках, не в состоянии выдержать тяжесть тоски:

– Не переживай, человечишка, все твои проблемы возникли… скажем так, из-за меня.

– Что?

– Да-да, не убивайся так, это я занял часть твоего сердца, которая пустовала, ту самую, которая отвечала за инстинкт сношения и привязанности к самкам.

– То есть ты… это ты! Это из-за тебя лучшее занятие на свете, то, ради чего я жил эту жизнь, теперь не приносит никакого удовольствия?!

– Ты перебарщиваешь, человечишка… к тому же я тебя спас, и ты мне теперь обязан.

– Насколько я помню ты тоже от чего-то бежал, так что кто кому ещё обязан?! Да и зачем мне жизнь без любви?!!

– Да брось ты… есть же и другие грехи, как-нибудь ублажишь себя иначе.

– И как спрашивается?! А самое главное, на что?!! Доступ к казне папеньки мне теперь закрыт! Как только я появлюсь во дворце, меня сразу же схватят и проведут новый ритуал!

– Нет! Этого допускать никак нельзя!!! – голос демона показался Генри испуганным. – К тому же… у меня есть одна мысль на счёт злата… ты же помнишь, как выглядит место где у вас лежит злато? Ты же бывал там, верно?

– Допустим…

Чуть позже, утром этого же дня, казначей королевской казны не досчитался в этой самой казне одного маленького мешочка, в котором хранилось золото.

Утрата денег грозила казначею эшафотом, ведь мешочек с золотом предназначался для уплаты новой партии бочек с Броманским вином – любимым вином самого Августа Четвёртого, короля