Адам и Отька - Богумил Ржига

- Я - часовщик Венцл, - представляется мужчина.

- А я - Отка.

- Я - Адам.

- Видите, вас двое, - улыбается пан Венцл, - а я один. Один пью, один ем, один смеюсь. А это, знаете ли, не очень хорошо.

- А у нас с Адамом один и тот же отец и одна и та же мать, - объясняет с удовольствием Отка, - и ещё один и тот же дядя и одна и та же тётя.

- Это Суковы, только их сейчас нет дома, - дополняет Адам.

- А чем занимается ваш отец?

- Он - мастер пахоты, - говорит Адам.

- Мастер Чехословакии, - дополняет Отка.

- Пахоты? Какой пахоты? - не понимает пан Венцл.

- Пан Венцл, вы что, газет не читаете? - удивляется Адам.

- Только иногда, - признаётся часовщик. - Рядом с домом мне поставили будочку, и я всё чиню и чиню часы. Знаете, жизнь в городе больше зависит от точного времени, чем в деревне.

- Да, пожалуй, - говорит Отка.

- Наш отец выиграл соревнование в пахоте двойным плугом. Соревнование, которое было в Храштянах, - продолжает Адам, - а теперь он на соревновании в Югославии.

- А-а-а! - восклицает пан Венцл. - И свой плуг он взял с собой?

- Да, - кивает Адам, - и трактор тоже.

- И нашу маму, - добавляет Отка.

- А вы думаете, он там тоже выиграет?

- Наверняка, - говорит Отка.

Часовщик Венцл роется в сумке, достаёт бутылку и ставит перед Адамом и Откой по стакану молока, а потом кладёт ещё перед ними и по булке. Отке вдруг очень хочется есть, а Адам совсем умирает от голода. Он уже заранее знает, что молока с булкой ему мало. Вот сейчас он всё это съест, а голод всё-таки останется, так и будет бурчать в желудке.

Старый часовщик показывает детям часы. У него длинные чувствительные пальцы, которыми он касается часов, влезая внутрь, но делает это так осторожно, что часы от удовольствия только мурлыкают и поспешно бьют, проявляя дружелюбие по отношению к своему хозяину. Адам вдруг замечает надпись: "Не трогайте маятники!" - и спрашивает:

- А кто трогает маятник?

- Да бывали такие, только это было давно, - улыбается часовщик. - Кто сейчас станет трогать маятник? Все люди уже знают, что трогать маятник нельзя.

- А мне как раз очень хочется его потрогать, - пищит Отка.

- Вот что значит ознакомиться с запретом, - смеётся часовщик. - Ну ладно, потрогай вот этот разрисованный маятник.

Но Отке до маятника не дотянуться. И потом, где-то совсем рядом хлопают двери, слышатся шаги.

- Пани Сукова пришла домой, - говорит часовщик.

4

- Дети, дети! - кричит тётя Яна и подбрасывает одного за другим вверх к потолку. Сначала Отку, потом Адама.

- Нет, тебя не удержишь, - говорит она Адаму и быстро опускает его на пол... - Сколько у вас было в этом году цыплят?

- Семнадцать, - говорит Отка, - но два цыплёночка заблудились где-то в лесу.

- А как ваши кролики?

- Скоро всё сожрут, - жалуется Адам.

- А утки?

- На уток хорёк набросился.

- Боже мой! - запричитала тётя. - Да вы, наверное, забыли поставить капканы. Ну, а как маленький Яхимек?

- Возьмёшь его на руки, так не орёт, - говорит Отка, - а отойдёшь от него, орёт во всё горло.

- Значит, Яхимку вашего нелюдимым не назовёшь, - смеётся тётя.

Её широкое добродушное лицо сияет, будто внутри зажглись электрические лампочки. Она родилась в Выкане и до сих пор очень любит свою деревню. Так и осталась деревенской женщиной, хотя не только живёт в городе, но и ежедневно целый день проводит в пражском трамвае. У неё очень приветливая и располагающая к доверию внешность. Да и сама она доверчива, сразу же рассказывает детям свою тайну, радующую её последние дни.

- Дети, а вы знаете, у нас тоже будет маленький, и очень скоро, может быть уже на этой неделе. Как только отец вернётся из Египта. Дети замолкают. Молчат как в воду опущенные.

- Вы что так на меня смотрите?

- Я не смотрю, - говорит Отка, а сама краешком глаза оглядывает фигуру тётки. Нет, та как была худая, так и осталась,

- Вы не думайте, будет самый настоящий малыш, вовсе не кукла, - объясняет тётка. - Малыш в пелёночках, будет по-настоящему орать, ну иногда, конечно, и замолкает, понимаете?

- Понимаю, - кивает Адам.

- Понимаю, - пищит Отка, а брови у неё так и лезут вверх от удивления.

5

Но дети знают и иную тётку по её приездам в деревню. Какую же? Бывает, глаза её прищуриваются, брови хмурятся, на лице появляется целый веер морщин и тётка выглядит совсем как чужая женщина, которая вот-вот примется ругаться, а то и драться. "Ах, Яна, Яна", - говорит в таких случаях отец, а мать, как правило, исчезает, отправляется разыскивать яйца или находит себе какую-нибудь работу в саду.

И вдруг тётя Яна становится именно такой. Вся приветливость исчезает с её лица, как только узнаёт она о том, что дети были у часовщика Венцла.

- Мне это не нравится, - говорит она строго. - Да и вообще мне кажется, что он хулиган или сумасшедший. Сами видели, у него полна квартира часов, а кому приятно это слышать?

- Вот видишь, Адам! - И Отка с упрёком качает головой.

- Ничего не вижу, - говорит Адам.

- И раз уж мы заговорили об этом, - продолжает тётя, вся изменившись в лице, - то я сразу же вам наказываю: никого не впускайте в квартиру. Пусть стучат хоть целый день, пусть звонят или даже умоляют.

- Мы никого не пустим.

- Телефонную трубку не снимать, пусть звонит хоть полчаса.

- Хоть полчаса, - повторяют дети.

- Воду понапрасну не открывать.

- Не будем.

- К газу не прикасаться, будете варить себе на электрической плитке.

- Хорошо.

- Иначе произойдёт катастрофа. Что такое катастрофа, знаете?

- Например, землетрясение, - приводит Отка как пример.

- Ты рассуждаешь правильно, - хвалит её тётка. - Здесь мы не в деревне.

- Мы в Праге, - хмуро замечает Адам.

6

И вот наконец ребята отправляются спать, ждут не дождутся, когда же придёт настоящая пражская ночь. Диванчик Адама поближе к окну, Отка лежит от окна подальше. Они слышат, как тётя Яна стелит себе постель и что-то ещё прибирает. Но уже её не видят. За окном темнеет. За стеной нежно, тихо бьют часы пана Венцла. Детям хочется спать, но уснуть они не могут.

- Адам, - шепчет Отка.

- Что?

- Мне грустно, скажи что-нибудь.

- Ну что тебе?

- Давай вспомним деревню.

- Давай. Вот наши ворота, наш забор, крыша наша и труба, огород и сад, и гвоздика, и наши лилии. И кошки. И куры. Наш Азор.

- Я тебя слушаю, - говорит Отка. - А теперь ты посвисти, только шёпотом.

- Да отстань, пожалуйста! - ворчит Адам, но всё-таки тихонько насвистывает. Он свистит, спрятав голову под одеяло, и похоже, будто он действительно свистит шёпотом.

- Адам!

- Чего тебе?

- А тебе не кажется, что это странно?

- Что?

- Помнишь, когда должен был появиться Яхимек, то ведь мама но могла влезть в платье. Ты тогда заметил?

- Ну конечно, заметил.

- А как же вот сейчас с тёткой? Говорит, будет ребёнок, а сама худая. Ты что-нибудь понимаешь?

Адам молчит и про себя удивляется, как он этого не заметил.

- Тогда не понимаю, - произносит он с сомнением. - Да ты не обращай на это внимания. Радуйся, что мы в Праге.

- Да, сегодня я что-то не очень радуюсь, может, завтра буду побольше, отвечает Отка и тут же засыпает.

Адама это почему-то огорчает, но потом он засыпает тоже.

7

Утром ребят никто не будит. Тётя Яна ушла на работу, когда не было ещё шести часов. И всё-таки Адам с Откой просыпаются рано, может, потому, что не слышат деревенских петухов. Но вставать им не хочется.

- Что-то я не могу встать, у меня, наверное, ноги отнялись, - говорит Адам.

- А я встану, оденусь и пойду гулять. Может, опять придёт тонконогая собачка, - мечтает вслух Отка, но на самом деле вставать она не собирается, только блаженно потягивается.

Наконец Отка с Адамом договариваются, что, пожалуй, им лучше поругаться между собой, тогда они рассердятся и вскочат. Отка начинает кричать: "Ты всё врёшь!" И Адам действительно выскакивает из постели и хватает Отку за волосы. Отка от него удирает. Из постелей вылезают таким образом оба. И потом минут десять над этим смеются. Но вдруг сразу же перестают смеяться. Адам замечает бумагу, вернее, записку, которую тётя оставила им в кухне на столе. Он читает, старательно разбирая каждое слово.

"Вы оказались в семье, где любят порядок", - сказала им вчера вечером тётка, укладывая их спать, а теперь повторяет то же самое, наказывая, как они должны в этой семье жить. Всё довольно просто, только очень мало, что можно, и почти ничего нельзя. Дети могут сварить себе то, что они умеют: продукты находятся в холодильнике и в шкафчике, картофель в подвале, деньги в левом горшочке, в буфете. На улицу ходить не рекомендуется, лучше сидеть на диване.

- Ну как? Слышала? - спрашивает Адам.

- Слышала.

- Что же будем делать?

- Сначала оглядим дом. Надо же знать, где мы находимся, - говорит Отка.

Суковы живут в новом кооперативном доме только полгода, Адам и Отка здесь впервые.

- Ну, а потом?

- Потом сварим себе что-нибудь.