Тайна одного забора. Демократически-комическое расследование - Любовь Чернега

При словах «преступная группировка» зал дружно ахнул, а доярка Валя с визгом подскочила и начала обмахивать себя руками.

– Но не стоит так реагировать. Вы находитесь под надежной охраной, и мы надеемся, что жертв не будет, – пытался перекричать волнения в зале участковый.

Зал еще раз ахнул при слове «жертв» и заинтересованно посмотрел на доярку Валю. Последняя невозмутимо попыталась сесть на место, что вовремя предотвратил интеллигент Сергей, убрав сиденье, дабы спасти насекомое, вид которого он пока не определил. Весовая категория доярки дала о себе знать глухим звуком при приземлении на вымытый предварительно местной уборщицей Катериной Павловной пол. Катерина Павловна, стоявшая со шваброй около входных дверей, еще раз аккуратно, со знанием дела, протерла пол вокруг себя плохо отжатой тряпкой. Так как конструкция пяти ближайших стульев была цельной, а вес доярки внушительный, блок из пяти сидений второго ряда совместно с нагружающими их людьми плавно завалился на третий ряд, вызвав возмущение сидящих в критической зоне. Терпение сдерживающегося до этого деда Ивана, сидевшего как раз на границе падающих стульев, в неподвижной их части, лопнуло, и он тихо засмеялся, но грозный взгляд успевшей встать и отряхнуться доярки пресек это выражение эмоций. Дед Иван резко запнулся и поперхнулся. Жестикулируя руками и медленно синея, он пытался привлечь к себе внимание представителей медицины, но привлек внимание доярки Вали. Последняя, элегантно «бабочкой» перепорхнула троих сограждан, отделяющих ее от пострадавшего и не успевших принять устойчивое положение после падения, схватила несчастного за плечо одной рукой, второй с силой ударила по спине. Вставная челюсть деда Ивана покинула последнего и устремилась на стража порядка. Алексей Николаевич, пытаясь взглядом профессионала определить место остановки челюсти, дабы уклониться, был таки поражен ею прямым попаданием в левое ухо.

– И таки попал, – констатировал Сергей, закрывая пойманное насекомое в спичечном коробке.

К этому времени подоспел доктор Семен Васильевич, проживающий прямо напротив клуба, кто-то из граждан, видимо, успел сообщить ему о трагедии. Семен Васильевич был человеком, переживающим за здоровье односельчан, бежал быстро, а пол около входной двери был предварительно вымыт уборщицей Катериной Павловной. Пробегая мимо, доктор поскользнулся, зажал швабру между ног, виртуозно их вытянул и, схватившись за ту же швабру, красиво преодолел расстояние от входных дверей до первого ряда, попутно сбивая шваброй головы крайних сидящих, решивших проследить за его движением. Рядов было всего шесть, кроме того, дед Петр, сидевший в первом ряду, успел уклониться. Катерина Павловна подошла к доктору и аккуратно вынула швабру. Дед Иван сглотнул слюну и соболезнующе скривился. В зале наступила тишина, Семен Васильевич попытался достойно встать, но колени не разгибались и он, в согнутом положении, согнав не пострадавшего деда Петю, занял его место.

– Кому доктор нужен? – криво улыбаясь, с силой выдавил Семен Васильевич.

Присутствующие обернулись на деда Ивана. Дед Иван робко присел и вжал голову в плечи. Катерина Павловна по-хозяйски прошла к трибуне, аккуратно отобрала вставную челюсть деда Ивана из рук Алексея Николаевича, протерла ее тряпкой и отнесла хозяину. Дед Иван еще раз сглотнул слюну и спрятал челюсть в боковой карман.

– Ну, лишние члены на нашем собрании не помешают, – Степан Арсеньевич дал понять Семену Васильевичу, что тот может остаться.

В зале захихикали, на что голова снова грозно стукнул туфлей, но уже по полу и дал знак Алексею Николаевичу продолжать.

– По данному делу прошу выслушать свидетелей. Приглашается главный редактор и по совместительству собственный корреспондент газеты «Нескладная жизнь» Шмель Сергей Александрович.

Сергей Александрович, представитель местной интеллигенции, вплотную занимался интересным экземпляром насекомого, чудом спасшегося от наседания доярки Вали. В данный момент он с помощью фонарика карманного пытался разглядеть очертания насекомого, помещенного в спичечный коробок. Заметив к себе внимание окружающих, он положил коробок в карман и со скукой посмотрел на потолок.

– Сергей Александрович, Вы можете выступить свидетелем по данному делу? – обратился к нему участковый, на что Сергей отрицательно помахал головой. – Выходите и свидетельствуйте! – убедительно потребовал он, Сергей пожал плечами, но к трибуне вышел. – Вы можете подтвердить, что на заборе вашей соседки Надежды Афанасьевной 28 и 30 июля, 1, 3, 5 и 7 августа были отмечены некоторые надписи? – зачитал Алексей Николаевич.

– Собственно говоря, трудно было их не заметить, она же всю округу оббежала и всем эти надписи предъявила, а я проживаю в соседнем доме, поэтому был одним из первых, кто слышал ее крики 28 и 30 июля, а также 1, 3, 5 и 7 августа.

– Можете ли Вы что-нибудь сказать о содержании этих надписей?

– Насколько я понял со слов своей соседки Надежды Афанасьевной, надписи содержали сметану, сам я не пробовал, так как считаю, что слизывание сметаны с забора не совсем гигиенично, – зал одобряюще загудел.

– А если рассматривать не физический состав надписей, а художественный? – не отставал Алексей Николаевич.

– В художественном смысле надписи не представляют собой какой-то ценности. Обычные человеческие рожицы, любой школьник мог такие нарисовать, даже Надежда Афанасьевна способна на такое, – Сергей равнодушно посмотрел на бабу Надю, она гордо подняла голову и фыркнула.

– Значит, Вы считаете, что любой житель деревни мог разрисовать ночью ворота вышеупомянутой жительницы?

– Ну почему же любой, у меня, например, нет сметаны, я ее не ем, поэтому дома не держу, – констатировал со скучающим видом Сергей.

– А что Вы можете сказать по надписям, обнаруженным сегодня утром также на воротах Акимовых, Еремкиных, Носиковых, Вороновых, Буряковых и Петровых?

– Надписи несколько отличаются.

– Можете ли Вы еще что-то сказать по этому делу?

– Нет, у меня все, – спокойно сказал Сергей и, получив разрешение участкового, прошел на свое место.

– Для дачи показаний приглашается пострадавшая Горохова Надежда Афанасьевна.

Баба Надя поспешно поднялась на трибуну, оттолкнула участкового и начала свой рассказ.

– Значит, вот. Впервой, 28 июля я увидела на своих воротах какую-то мазню. Я определила, шо это была сметана, решила, шо это ребятишки балуются, и быстренько удалила все. Оно бы и ничего, но через день, т.е. 30 июля, как Вы сказали, снова тож самое. Я, конешно, не могла это так оставить, прошла по соседям и всех опросила, но все ж без толку, молчать, как рыбы. И так ешо скоко-то разов, а сегодня, так это вообще безобразие, скоро все ворота будут разукрашены сметаной, а до этого никому нет дела…

– Вы можете предположить, кто это мог быть? – перебил ее участковый.

– Врагов у меня лично нету, со всеми в хороших отношениях, пакости никому не делаю, коли кому помощь нужна, так всегда помогаю. Подозрений у меня никаких нет. Разве, шо Буряковский Роман— я его не так давно отругала за слишком быстрое ездение на велосипеде, так может злобу затаил… Или вот ешо Еремкина Наташка старшая – я ей сделала замечание в том, шо она белье вывешивала неправильно, всегда делаю я ей эти замечания, так она опять вывешивает по-своему еще и обижается, шо обучаю ее правильно хозяйство вести… А так, шоб сильно кому насолила, так это нет. А вот еще Петровы обижаются, шо я мешаю их семейству жить обосрублено, вмешиваюсь в личную жизнь вроде как, так я то ж по-хорошему, советом стараюсь помочь, подсказать, где что неправильно, – закончила свою мысль баба Надя и посмотрела на участкового.

В рядах представителей Буряковских, Еремкиных и Петровых наметилось волнение.

– Вы хотите сказать, что трое из последних пострадавших могли быть виновниками порчи Ваших ворот? – подозрительно, но довольно таки четко намекая на связь последних событий с обвинениями бабы Нади, спросил Алексей Николаевич.

– Нет, я ж не о том, шо они прямо таки разрисовывали мои ворота, ни в чем их не обвиняю. Это ж коли охота кому беспорядки нарушать, так власти разберутся, и виновные будут наказаны.

– Надежда Афанасьевна, Вы, может, еще что-нибудь хотите сказать по данному делу, что-то сообщить, чего мы не знаем? – намеренно грозно спросил Алексей Николаевич.

– Так, шо говорить то, виновных искать надо, – неуверенно сказала баба Надя и полезла с трибуны.

– Для дачи показаний приглашается пострадавшая Акимова Александра Егоровна, – продолжил участковый и со скукой посмотрел на часы – было время пить чай.

Люська, спотыкаясь через ноги односельчан, быстро прошла к трибуне и вопросительно посмотрела на Александра Николаевича.