Любовное состязание - Валери Кинг

Грэйс поплелась за нею, как на буксире, продолжая бессвязно роптать на судьбу.

— Мы погибли! — восклицала она. — Должно быть, он прознал о твоих планах относительно мистера Лэнгдейла. Но как он мог узнать? Откуда? Ой, нет, нам конец!

— Ничего он узнать не мог! — решительно отрезала Эммелайн, отказываясь верить, что Конистану удалось выведать правду.

Она приложила немало сил, стараясь скрыть от надменного виконта, что Дункан согласился принять участие в традиционном празднестве, которое она ежегодно устраивала в июле в фамильном поместье Фэйрфеллз.

Дункан Лэнгдейл, сводный брат и подопечный лорда Конистана, клятвенно заверил Эммелайн, что не выдаст виконту ее намерений. Всем было известно, что Конистан не спускает с Дункана глаз, стремясь не допустить, чтобы его заарканила какая-нибудь охотница за состоянием, но Эммелайн поражалась тому, с каким упорством он старается оградить брата именно от Грэйс Баттермир. И она не могла понять, почему.

— Конистан нам не опасен, — прошептала и Эммелайн на ухо Грэйс.

Они покинули шумный бальный зал и по пали в тесную прихожую, по которой гуляли сквозняки от множества колышущихся дамских вееров.

— Пойдем поищем твоего кавалера, — предложила Эммелайн. — Возможно, он в одной из приемных.

Многочисленные свечи, пылающие в канделябрах и настенных бра, освещали анфиладу комнат и переходов просторного особняка на Гроувенор-Сквер[1]. Изысканные керамические чаши, наполненные высушенными лепестками роз, испускали нежный аромат, сопровождавший девушек на всем пути к лестнице. Они попали в утреннюю столовую, где шумно веселилась компания молодых щеголей, расположившихся вокруг камина. Эммелайн торопливо оглядела их лица и покачала головой:

— Твоего поклонника здесь нет. Посмотрим, может быть, он в гостиной.

Грэйс решительно схватила Эммелайн за руку, удерживая ее на месте.

— Вряд ли можно назвать мистера Лэнгдейла моим поклонником, — тихо сказала она. — За последнюю неделю мы с ним едва ли обменялись десятком слов! Если бы он хотел продолжить знакомство, возможностей у него было предостаточно!

— Вот тут вы глубоко заблуждаетесь, мисс Баттермир, — притворно нахмурившись, возразила Эммелайн. — По-моему, у вас до сих пор не было ни единого шанса поразить Дункана чем бы то ни было, будь то утонченность ума, изысканность манер или даже приятная наружность. Уж об этом Конистан позаботился! — презрительно фыркнула она, щелчком складывая веер. — Вам хоть раз удалось переговорить с Дунканом, когда его дражайшего братца не было поблизости?

Грэйс широко раскрыла глаза.

— Пожалуй, ты права, — растерянно протянула она. — Нет, у меня ни разу не было такого случая. Он всегда кружил вокруг Дунк…. я хочу сказать, вокруг мистера Лэнгдейла, будто боялся, что я укушу его брата, стоит ему только отвернуться.

— Вот то-то и оно! — на ходу бросила Эммелайн. — Могу лишь заверить вас еще раз, мисс Баттермир, что вы не знаете и не можете знать, каковы истинные чувства мистера Лэнгдейла. Может, он в вас без памяти влюблен, но боится разгневать брата?

У Грэйс не нашлось возражений, и Эммелайн вновь повлекла ее за собой, хотя им пришлось посторониться и пропустить двух молодых людей, которые весьма поспешно и бесцеремонно прокладывали себе дорогу к выходу. Эммелайн лишь рассмеялась им вслед, а Грейс вновь пробормотала, как она рада, что ее строгий папаша остался в Беркшире.

Когда они подошли к лестнице, Грэйс спросила:

— Но, Эммелайн, что толку нам стараться, если Кочистан явно относится ко мне недоброжелательно? Он человек влиятельный и могущественный. Одно лишь богатство делает его неодолимым противником, и если я вызову его неудовольствие…

Эммелайн резко оборвала подругу, и та застыла, занеся ногу на нижнюю ступеньку лестницы.

— Грэйс! — воскликнула Эммелайн. — Ты не должна рассуждать столь жалким образом! Тебя послушать — выходит, будто Конис-тан не простой смертный, а некое всесильное божество, однако, поверь мне, это не так! Он всего лишь человек, такой же, как Дункан. И смею заметить, у его милости куча недостатков, — куда больше, чем у милого твоему сердцу мистера Лэнгдейла!

Она остановилась, чтобы перевести дух и укоризненно покачала головой, глядя на Грэйс, но тон ее при этом смягчился, так как подруга, казалось, была потрясена се словами.

— Послушай, ты не должна так сильно бояться Конистана. Поверь мне, Грэйс, возьми себя в руки! И в следующий раз, когда он уставится на тебя своим нахальным взглядом, — мой тебе совет, — дай ему отпор, выскажи все, что о нем думаешь. И тогда он уже не сможет с такой легкостью задирать перед гобой нос в своей обычной манере. О, Господи, я и не подозревала до этих самых пор, как мне ненавистен этот ужасный человек! — закончила Эммелайн, возмущенно раздувая ноздри.

Грэйс прижала ладонь к щеке и бессильно прислонилась к перилам лестницы.

— Ох, Эм, что ты говоришь! Высказать то что я думаю, милорду Конистану! Мне делается дурно при одной мысли об этом! Да-да, мне просто дурно! Я никогда, никогда, не осмелилась бы на подобную дерзость или грубость…

Эммелайн тяжело вздохнула.

— Грэйс, дорогая, мне неприятно тебе об этом напоминать, но из всех моих знакомых ты — самая малодушная трусиха. Ну что прикажешь с тобой делать?

— Не знаю, — сокрушенно вздохнула Грэйс.

Обхватив подругу за талию, Эммелаин крепко прижала ее к себе.

— Ну, ничего, не падай духом! Я все устрою. Как только вы с Дунканом вместе окажетесь в Файрфеллз, у тебя будет полная нозможность вскружить ему голову!

С печальной улыбкой Грэйс подхватила юбки своего жалкого наряда, сшитого из дешевенькой белой саржи, обычно идущей на под кладку. Взглянув на ничем не украшенный подол, она вздохнула:

— Неужели ты и вправду веришь, что мистер Лэнгдейл когда-нибудь узнает о моем существовании?

Эммелайн обернулась с лукавой улыбкой на губах.

— Ему придется это сделать, а не то я переломаю ему ноги! — пообещала она с напускной свирепостью. — Господи, и почему же я раньше до этого не додумалась? Только представь себе, как крепко он тебя полюбит, если ему придется полностью зависеть от твоего благорасположения!

Грэйс захихикала в ответ, на минуту позабыв все свои опасения и тревоги.

— Ох, Эммелайн, свет еще не видывал второй такой коварной искусительницы, как ты!

2

Мистер Дункан Лэнгдейл с удрученным видом стоял у камина в большой гостиной на втором этаже особняка. Чарующая мелодия вальса доносилась сквозь распахнутые двери из расположенного внизу бального зала, и он машинально выстукивал Пальцами по каминной полке характерный трехтактный ритм, не отрывая озабоченного и нахмуренного взгляда от пылающих в камине углей.