Стреляющий компромат - Аркадий Карасик

Припадая на правую, видимо, больную ногу, посетительница прохромала к столу и со вздохом облегчения опустилась на стул. Расположилась капитально. Обозначая предстоящую обстоятельную беседу, положила на бумаги, лежащие на столе не по необходимости - для солидности, дамскую сумочку, сняла видавшую виды шляпку.

-- Слушаю вас... простите, не знаю имени-отчества...

-- Новожилова Пелагея Марковна, - отрекомендовалась посетительница. Чегодин по офицерски поклонился, с трудом удержался, чтобы под столом не щелкнуть стоптанными каблуками. - Конечно, я не богатая, но обстоятельства вынудили обратиться не в милицию - к частному детективу.

Виктор повторно поклонился. Нельзя сказать, что ему пришлось по вкусу признание о скудном состоянии посетительницы, но ведь все познается в сравнении. Говоря о своей бедности, Пелагея Марковна, возможно, сравнивает свои достатки с достатками Ротшильда.

-- По поводу гонорара мы еще поговорим. Давайте начнем с ваших проблем.

Будущая клиентка вытащила из сумочки пачку престижных сигарет, дорогую зажигалку. Не спрашивая позволения, закурила, стряхивая пепел в предупредительно пододвинутую детективом пепельницу. Несколько минут помолчала, обдумывая сведения, которые она сейчас будет вынуждена доверить постороннему человеку. Неужели не решится, подумал детектив, снова бросив взгляд на предательскую стрелку? Почему-то ему страшно не хотелось потерять невыгодного клиента. Может быть, потому, что он - ПЕРВЫЙ? Или - причина заключается в дорогих сигаретах и зажигалке?

-- Мои беды начались полгода тому назад...

2

Помощник советника президента медленно обходил вокруг полной девицы, ощупывая ее фигуру испытующими взглядами. Будто оценивал выставленную на продажу молодую кобылку. Егора Артемовича не интересовали умение девчонки на компьютере, знание делопроизводства, способность общаться с посетителями по телефону и в приемной. Профессиональные навыки придут сами собой, ей подскажут, научат. Ему нужна молчаливая, послушная телка "чистых кровей". Как принято выражаться, "без комплексов". И не только в постельном плане. Молвин мучился от одиночества - не с кем пооткровенничать, излить переполняющую его желчь, не перед кем покрасоваться очередными успехами и пожаловаться на неудачи.

Он ищет не секретаршу - любовницу и верного друга.

Людмила Новожилова понимает ситуацию и покоряется ей. Не потому, что она - распущенная девчонка, принимающая мужиков в любом качестве и количестве, просто потребность работать превратилась в жизненную необхдимость. Мать - инвалид, получающая мизерную пенсию, отца нет - сбежал из семьи сразу после рождения дочери. Надоело нищенствовать и отказывать себе в самом насущном. Профессией, неважно престижной либо непрестижной, она так и не обзавелась - по нынешним временам, стенографирование или умение работать на компьютере - не профессия.

Остается или устроиться секретаршей, или пополнить ряды торговок собственным телом. Благо, по мнению подруг, тело у нее привлекательное, легкая полнота не портит женские формы, наоборот, четче обозначает их округлости.

Пусть носатый работодатель сполна оценит девичьи прелести. По сравнению с худющими, косыми и хромыми девчонками, у которых грудь от живота не отличишь, она - лакомый кусочек, которым и попользоваться не грех и похвастать перед знакомыми лестно.

Людмила знает себе цену. Только бы оформиться на работу, только бы понравиться будущему, дай-то Бог, боссу.

Она жеманно позирует и улыбается. В меру - стыдливо, в меру кокетливо. Подавляя в себе неприятные ощущения ползающих по телу взглядов-червяков. Выразишь недовольство - останешься при своих интересах, с материнской пенсией и сладкими сновидениями.

-- Работать со мной трудно, - наконец, приступает к деловой беседе Молвин. - Иногда приходится прихватывать вечера и... ночи.

Прозрачный намек слегка приоткрыл "служебные обязанности" будущей секретарши. Ничего страшного, подумала про себя Людмила, все мужики по складу характера и желаниям - вонючие козлы. Других девушка не знала. Придется терпеть и научиться призывным улыбкам и манящим жестам. Иначе в смутное время не проживешь. А дойдет до "главного" - изобразить неземную страсть, неожиданно "вспыхнувшую" у подчиненной к своему хозяину. Если, конечно, не удастся выскользнуть из мерзких об"ятий сластолюбца.

-- Самое главное - держать рот на замке, - продолжил Егор Артемович, остановившись против девицы и вонзая ей в лицо пронизывающий взгляд. Секретарь видного политика, которым я являюсь, поневоле становится свидетельницей встреч и бесед, суть которых не должна выноситься из служебного помещения... Насколько я понял, вы закончили курсы стенографии?

-- Да, - в меру стыдливо улыбнулась Новожилова, опуская карие глазки. - И курсы работы на компьютере - тоже... Стенографистки в наш век никому не нужны, а вот компьютеры...

-- Молчанию не учились? - недовольно перебил болтушку носатый. - Или таких курсов еще не придумали?

-- Можете быть спокойны. Когда надо - слова не скажу.

Девица, вроде, подходит по всем статьям. Ощупать бы ее - опасно, вдруг взбрыкнет, на подобии дикой кобылки. Вон какие зубки открыла, улыбаясь - мелкие, хищные, но ровные, белоснежные. Полновата, не без этого, хотелось бы - поизящней. Впрочем, нередко полнота - хранилище женских взрывчатых эмоций.

Всему свое время, решил многоопытный политик, возьму в командировку, испробую на вкус - вдруг понравится. А не понравится - легче легкого отправить девку туда, откуда она появилась.

Главное все же - умение молчать, сохранять в целости доверенные ей секреты. Молвин почему-то верит - не продаст. И эта непонятная уверенность настораживает и радует его.

-- Ваше рабочее место - приемная, между двумя кабинетами: моим и советника президента. Соответственно, будете обслуживать двоих...

Девица вопросительно моргнула. В каком, дескать, качестве обслуживать? И - в какой очередности?

Молвин нахмурился. Излишняя сообразительность нередко опасней откровенной тупости.

-- Докладывать почту... Естественно, после моего предварительного просмотра. Бумаги на подпись. В такой же последовательности. Кофе, чай, прочие услуги... Советник - пожилой человек, ему немногое требуется, иногда - обычное внимание... Вам все понятно?

Еще бы, ясно, как Божий день. Основное внимание и заботу - помощнику, остатки - его хозяину. Которого, похоже, Молвин откровенно презирает. Лучше промолчать.

Выждав несколько минут и не получив ответа на заданный вопрос, Егор Артемович одобрительно улыбнулся.

-- Можете считать себя принятой. Естественно, с испытательным сроком. Два месяца устраивает?

-- Зарплата тоже... испытательная?

Девица не лишена чувства юмора, это хорошо, даже отлично! Общаться с куском мяса - смертная скука, Егор Артемович это уже проходил. Предшественница Людмилы подошла ему по всем статьям, кроме собеседницы. Молвин - отнюдь не молчун, ему нужна не только секретарша - любовница, но и - советчица, и - собеседница. Главное, чтобы его откровения не становились достоянием других людей, особенно, прессы.

По привычке подергав себя за нос-банан, помощник советника изобразил понимающую улыбочку.

-- Нет, зарплата - самая настоящая... Когда можете приступить к своим обязанностям?

-- Когда прикажете...

Возвратившись домой, радостная девушка переоделась в халатик и принялась исповедываться перед матерью. Странные отношения сложились между двумя женщинами. Будто между двумя подружками. Никаких секретов, никаких запретных тем.

Когда во время выезда на природу Людмилой овладел четырнадцатилетний пацан, ученик седьмого класса, она ничего не ощутила кроме резкой боли. Рассказала матери. Неужели начисто лишена секуальных устремлений, неужто не может испытать наслаждения?

-- Погоди, девонька, - смеялась подруга-мать, - придет и твое время. Главное, не вляпаться в беременность и не заразиться... Завтра поведу тебя к гинекологу.

Секс с малолетком обошелся без последствий.

Предвидение матери сбылись по прошествию двух лет. На этот раз пухленькой хохотушкой овладел не пацан - солидный мужчина, сосед по этажу. Зазвал в гости, угостил шоколадом, поднес фужер сладкой наливки. Второй. Третий. Девушка охотно пила, смеялась над шутливыми замечаниями сорокалетнего мужика. Голова приятно кружилась, вещи в комнате двоились.

Когда опытный сосед принялся ласково поглаживать ее по спине, прикосновение жаркой ладони зажгло внутри такое же жаркое пламя. Мила не заметила, как ловкие мужские пальцы ненавязчиво расстегнули пуговицы на блузке, осторожно опустили язычок молнии юбки.

Господи, какое это было блаженство! Она металась на мужских коленях, прыгала, стонала... Пусть это продолжится, как можно дольше, пусть никогда не кончается, мечтала в сладостной истоме.

-- Вячеслав Петрович... Ох, ох!... Слава... Славик... Славочка-а-а!