Пленница шейха пустыни (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame"

- Аллах милостив, Газаль. Он дарует вам с Далилем много здоровых наследников, когда настанет час.

- Иншалла, - учтиво отвечает Газаль, а я понимаю, что больше не могу слышать о том, что происходит в жизни моей будущей пленницы. Потому что сорвусь и поставлю всю операцию по ее похищению под угрозу.

Говорят, эмоции материальны. Потому что я ощущаю, как в зале стало на градус прохладнее. И в тот же момент беспечная роза Аль-Махаби поворачивает голову, практически без страха глядя прямо в мои глаза.

Фатум спускает курок, направляя свой выстрел прямо в голову.

Глава 2

На эмират обрушилась песчаная буря.

В один момент - ещё на закате она казалась розовато-бежевым маревом вдали, а только упала ночь, накрыла город.

Я стояла на лоджии Альхази-Холла и вглядывалась в очертания небоскребов, которые практически полностью утратили абрисы в танце песка и ветра.

Только что поступило извещение: все рейсы отменены. Далиль, мой супруг, так и останется в Праге. А я надеялась, что хотя бы этот вечер празднования юбилея родного эмирата мы будем вместе! Но буре буйствовать по меньшей мере сутки - здесь они продолжительные и неутомимые. Не может быть и речи, чтобы рискнуть и отправиться в дом Висама. Моя мать Амани тоже не прилетела из-за отмены рейсов.

Я поймала отражение в стекле.

Годы жизни в Европе практически вытеснили из моего образа все то восточное, что я не стремилась сохранить - сказалась обида на собственную семью, на варварские традиции родного эмирата. Из стекла взирала красивая темноволосая женщина с длинными черными волосами, превращёнными руками мастера в блестящую вуаль. Невесомый макияж подчеркивал скулы и лицо в форме сердечка, но больше всего - большие, как у газели, темные миндалевидные глаза.

Мне часто говорили, что я могла бы украшать собой подиумы и потеснить с пьедестала даже сестер Хадид. Но вместо этого Аллах, словно желая испытать на прочность, подарил мне разум, который засверкал бриллиантом в сфере точных наук.

Пошло несколько лет.

Мое имя носили две теоремы мира сложных чисел. Меня приглашали читать лекции в Стенфорде и Оксфорде. К своим двадцати пяти я добилась нереальных высот.

Но на моей родине мало кто приветствовал так, как в Европе. Даже осуждали. Мне было все равно. Единственное, что немного расстраивало - что не было рядом никого, кто мог бы меня поддержать. Шайтан бы побрал эту бурю.

По законам шариата, мне вообще не следовало находиться здесь без сопровождения. Жена принца Рания негласно взяла меня под свою опеку и старалась не оставлять без внимания ни на минуту. Н некоторые правила пришлось неукоснительно соблюдать. Я пила сок и мечтала о глотке шампанского, которого на этом рауте быть не могло. Сухой закон.

Чужой взгляд прожег спину. Я невольно расправил плечи. Да, мне пришлось сегодня почувствовать не один такой взгляд, но проще было их не замечать. Неприятно чувствовать себя персоной нон грата в родном эмирате. Только когда все мои обостренные чувства на этот взгляд отреагировали, я с изумлением поняла, что он другой.

Не осуждающий. Не пренебрежительный. От этого радара будто горячая волна прошла сквозь тело, ударив в сознание ощущением опасности – но не панической и отчаянной. Той, которую было приятно предвкушать и чувствовать. И я, как завороженная, повернула голову на этот зов.

Лучше бы я этого не делала… но в тот момент такие мысли мою голову миновали.

Словно порывы раскаленного ветра окутали тело, когда я встретилась взглядом с пронзительными, словно ночь, сверкающими подобно черным бриллиантам глазами мужчины под густыми бровями с острым изгибом. Вздрогнула, опустив взгляд ниже – на прямой нос, плотно сжатые, жёстко очерченные губы на смуглом лице, по последней европейской моде обрамленном легкой щетиной. Он не был похож на чистокровного араба. Именно смесь восточной и европейской крови делала его таким… таким привлекательным, и в красоте незнакомца было нечто демоническое.

Я вспыхнула до корней волос, отвернулась и поискала взглядом шейху Ранию. Перед глазами застыл образ мужчины в стильном костюме, с расстегнутой на груди черной рубашкой. Его глаза. Что-то как будто отозвалось внутри.

Они были мне знакомы.

- Газаль, милая? – я не могла сказать наверняка, заметила ли Рания, что я на прицеле незнакомца, либо мой встревоженный взгляд сказал ей об этом. – Прими мои извинения. Джамиль встретил гостей, и теперь я всецело могу уделить внимание тебе. Расскажи мне, как тебя приняли на конференции в силиконовой долине?

Она пыталась меня отвлечь. А я так и не могла избавиться от чувства, что глаза незнакомца уже видела прежде. Хоть и смотрели они иначе… почти с ненавистью.

Я отвечала невпопад, с трудом сдерживая желание обернуться. Взгляд преследовал, обжигал, и мой покой таял с каждой минутой. Рания тоже заметила его. Пухлые губы сомкнулись в тонкую линию.

- Шейх Кемаль аль Мактум явно решил пройти по тонкому льду. Полагаю, Джамилю стоит напомнить ему о правилах приличия.

- Кто? – я не поверила своим ушам и, забыв о том, что собиралась сохранять спокойствие, ошеломленно обернулась навстречу горящему взгляду…

…Мне было шесть или семь лет, когда на пороге нашего дворца у черты песков появились гости. Мне тогда казалось – незваные. Я не могла знать, что семья аль Мактум прибыла по приглашению моего отца.

Наша мама Амани прервала мою увлекательную игру с братом Висамом и велела явиться на женскую половину дома. Я еще не понимала, что именно происходит. Помню, как была восхищена, увидев жену шейха Керима. Она была европейкой. Меня восхитили её светло-рыжие волосы, глаза цвета мёда и пляшущие в них искорки – то ли бунтарства, то ли жизнелюбия. Шейха Амелия-Назира даже в условиях жизни в иссушающих песках, вдали от города, выглядела очень современно и богато. Её золотые украшения были подобраны в одном стиле, волосы - причудливо окрашены. Создавалось ощущение, что в них играют золотые лучи, а улыбка отличалась белизной и ровным рядом зубов.

Тогда в наш дом пришла вторая жена отца Зейнаб, и моя мать так и не смогла найти с ней общий язык. Появление гости стало для неё отдушиной. Мне тоже понравилась эта добрая и красивая тётя. Она присела передо мной на корточки, взяла мои руки в свои и снова тепло улыбнулась, разглядывая лицо.

- Ты словно маленький ангел, - её голос был похож на звон капель дождя по крышам и водостокам. – Придёт время, и ты расцветешь красотой, о которой будут слагать легенды! Я не могу дождаться того момента, Амани, когда Аллах соединит сердца наших детей!

Это было похоже на сказку. Я думала, её сын – Алладин, который увезет меня на ковре-самолёте. Ровно до тех пор, пока отец не велел мне явиться в огромный зал приёмов, где уже ожидали шейх Асир и его сын.

Меня нарядили в красивые одежды, вплели в волосы жемчуг. Я чувствовала себя принцессой ровно до того момента, как встретила взгляд того мальчишки, о браке с которым наши семьи договорились, минуя моё согласие.

Он сам, похоже, не разделял восторга от того, что мы со временем породнимся. Его гордый взгляд темных глаз прошёлся по мне ударом презрения и непримиримости.

- Газаль, дочь моя, - обычно строгий отец старался говорить мягко, вкрадчиво, - это принц Кемаль. Настанет час, и вы сочетаетесь законным браком. Такова воля Пророка.

Брак не был в моем понимании чем-то плохим. Что я могла понимать в свои годы? Мама рассказывала, что обручаются только любящие сердца. И любовь – самое прекрасное, что может произойти с юным сердцем. Я нерешительно, краснея, улыбнулась враждебно настроенному Кемалю, но мальчик свёл брови в немой угрозе.

- Я отказываюсь, отец! – прозвучал в тишине его громкий голос. – Я не возьму себе жену!

- Сын, - строго предупредил Асир.

- Сам  бери её второй женой, если желаешь, отец! – не унимался юный шейх.

Меня поспешили увести прочь. Я была растеряна и напугана. Выходит, матушка врала мне? Брак – что-то плохое, то, от чего мужчины стремятся убежать? Или со мной было что-то не так?