Земля Тре - Александр Рыжов

- Долго добирался?

Пяйвий поднял измазанные жиром руки с растопыренными пальцами, показал: пять и еще три.

- Восемь... недель?

- Месяцев.

Глеб изумлялся все сильнее. Рассеянно глотая остывшую уху, соображал: за восемь месяцев можно до края света дотопать... Хотя что такое эта земля Тре? Край и есть.

- Неужто пешком шел?

- Пешком.

- А через море?

- Море... нет... Мимо. - Махая в воздухе рукой, Пяйвий пытался объяснить. - Есть берег. Большая суша.

- По берегу?

- Да. Карелы помогать. Дать лыжи, еда...

Глеб крякнул с сомнением.

- Один шел?

- Один...

Пяйвий вдруг помрачнел, будто вспомнил о чем-то неприятном, и ладонью медленно отодвинул от себя миску с недоеденным цыпленком.

- Что ж ты? - сказал Глеб. - Доедай.

- Не хочу...

За окном стемнело. Хозяйка прошла вдоль стен, погасила лучины и поставила на полки зажженные масляные плошки. Свет от них, рыжий и вязкий, как само масло, заполнил корчму, налип на низкий потолок, потек по некрашеным стенам.

Девка в красной поневе принесла кувшин с квасом и кружки. Глеб налил сперва Пяйвию, потом себе, стал медленно пить, глядя на странного гостя. Тот опорожнил кружку мелкими частыми глотками, попросил еще. " Глеб налил - не жалко - и спросил опять:

- Кто у тебя здесь? Родня?

- Нет...

Пяйвий посмотрел на него широко раскрытыми глазами, и Глеб увидел, как у него на ресницах пугающе быстро набухли блестящие капли. Одна из них сорвалась и, скатившись по щеке, угодила в кружку с квасом.

- Ты чего? - спросил Глеб с тревогой. Пяйвий всхлипнул, и слезы покатились одна за одной.

- Говори же!

- Я... искать...

- Кого?

- Люди... смелый...

- Здесь много смелых. - Глеб зачем-то потрогал лежавший рядом меч.

- Нет... Я был Новгород, там нет смелый...

- Неправда! Плохо искал.

- Я искал... я просил...

- О чем?

- Поехать... в землю... Тре...

Глеб передернул плечами. Гомон в корчме не утихал, а Пяйвий говорил тихо, со всхлипами. Может, послышалось?

- Куда, говоришь, поехать?

- В ЗЕМЛЮ ТРЕ.

Хорошие дела. Даже среди новгородских смельчаков немного найдется охотников для такого похода. Это не на Двину, не к морю Студеному - это дальше... дальше...

- А зачем тебе смелые люди?

Лицо Пяйвия застыло, даже слезы, показалось, враз высохли.

- Нельзя... Нельзя сказать.

- Почему?

- Нельзя. Пути не будет.

- Чудно ты говоришь. Не пойму я...

Глеб и вправду не понимал: этот странный парень восемь месяцев шел из своей холодной страны, чтобы здесь, на Руси, отыскать смелых людей и вернуться обратно - зачем? Неужели думал, что найдутся лихие головы, способные рвануть на край земли, не ведая, что их там ждет? Глупый... ох, глупый...

- Идем!

Глеб встал. Гремя ножнами, застегнул пояс, одернул собравшийся складками кафтан.

- Куда? - потерянным голосом спросил Пяйвий.

- В Новгород. Конь крепкий, вдвоем доедем.

- Я был там. Я искал...

- Поищем вместе. Поехали!

Пяйвий покосился на затянутое темнотой окно.

- Ночью?

- Мне ждать некогда.

Гнедой конь неспешной рысцой трусил по лесной дороге. Под копытами похрустывала слежавшаяся пыль. Глеб не гнал - конь хоть и крепкий, но все-таки двое на спине... Пяйвий сидел сзади, обхватив тонкими руками широкий торс нового знакомого. Верст пять ехали в безмолвии. Над лесом, словно щербатая кринка, опрокинулась луна, пролив на деревья и на дорогу жидкую мутную сыворотку.

В полночь поднялся ветер. Справа и слева от пустынного шляха зловеще зашептала листва. Глеб, думая о своем, машинально пихнул пятками в теплые конские бока, и гнедой пошел быстрее.

Лунный свет задрожал, продираясь сквозь внезапно появившееся на небе клочковатое облачко. В придорожных кустах что-то щелкнуло, и перед лицом Глеба, задев опереньем лоб, пронеслась пущенная сильной рукой стрела.

Инстинкт сработал быстрее рассудка - Глеб дернулся назад, толкнул спиной Пяйвия, а руки сами собой натянули поводья. Гнедой сбился с шага, и тут же, перерезая дорогу, из кустов выскочили двое. Остроконечные тени, похожие на растопыренные когтистые лапы, хищно закачались перед лошадиной мордой. Глеб выдернул из ножен меч и краем глаза увидел, как на обочину выбежал третий - с луком и наложенной на тетиву стрелой. В голове заплясали мысли: успел сообразить, что стрелок, видать, не из опытных - стрелял без поправки на ветер, оттого и промазал. Но теперь-то - в упор! - кто не попадет?.. Крикнул Пяйвию:

- В седло! - а сам перекинул ногу через круп и прыгнул на стрелка, выставив вперед меч.

Падая, услышал, как во второй раз щелкнула тетива. Стрела взъерошила волосы на затылке и ушла в небо.

Клинок ткнулся в мягкое. Раздался хриплый вскрик, и Глеб ощутил под коленом дергающееся тело. Рывком подхватился на ноги, меч сам выскользнул из пронзенной груди стрелка.

- ...зади! - услышал вопль Пяйвия, развернулся, словно флюгер на спице, и сшибся - меч в меч - со вторым противником.

Заливисто заржал гнедой. Отбив удар, Глеб зыркнул в сторону, увидел Пяйвия, перебравшегося в седло, и вместе с выдохом выбросил из горла крик:

- Гони!

Клинки лязгнули раз, другой. В полутьме Глеб не разбирал вражьего лица - видел только серое мельтешащее пятно. Выждав момент, резко пригнулся и сильным тычком снизу вверх всадил меч в подбородок чужака. Тот вскинул руки, в горле забулькало... а Глеб уже бился с третьим. До слуха сквозь натужное дыхание и звякание мечей донесся конский топот - Пяйвий мчался прочь от места схватки. Внезапно стук копыт прервался... мгновение... и возобновился опять но уже не отдаляясь, а приближаясь.

С третьим Глеб разделался в полминуты - качнулся вправо, влево, увидел, как чужак неуклюже, по-мужицки, размахивается, отводя руку с мечом за спину, и коротким косым ударом рассек его от плеча до сердца. Труп тяжелым мешком свалился на дорогу. Глеб, прерывисто дыша (не столько от усталости, сколько от нахлынувшего азарта), волчком крутнулся на пятках и увидел Пяйвия, только что спрыгнувшего с коня. Шагнул к нему, растягивая губы в успокаивающей улыбке, и вдруг остановился, заметив у того в руке невесть откуда взявшийся нож.

Пяйвий держал оружие странно и даже нелепо - за лезвие, рукояткой вперед. Глеб раскрыл рот, чтобы спросить, но в этот миг нож молнией, сверкнувшей в лунном луче, вырвался из ладони жителя далекой земли Тре и скользнул по воздуху куда-то вбок. Глеб повернул голову и увидел, как стрелок тот самый стрелок, которого считал мертвым, - заваливается на бок, выпуская из слабеющих рук изготовленный для выстрела лук - а в шее у него торчит всаженный чуть ли не по рукоять нож Пяйвия!

Неожиданная сила, которая обнаружилась в этом щуплом изголодавшемся пацане, изумила Глеба не меньше, чем недавний разговор о полунощном крае. Он опять открыл рот, но успел выговорить только полслова: