Агентство «Острый нюх». По следам преступлений - Кира Стрельникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вздохнув, я зашевелилась под теплым одеялом, натянув его на самый нос, и попыталась свернуться калачиком, догнать ускользающий сон. За окном равномерно и умиротворяюще шумел ночной дождь, в офис только к десяти, а можно и попозже – все равно срочных дел нет, и начальства у нас тоже пока нет. Добродушный Глеб Валентинович, оборотень-медведь, которого в юности занесло шальным ветром приключений из далекой Сибири в Питер, оставил пост директора агентства и уехал к своим обратно. Он занимал эту должность без малого лет тридцать, и, по его словам, пришла пора уступать дорогу молодым. Кого нам пришлют из головного офиса в Москве, мы не знали и третий день пребывали в возбужденно-нетерпеливом ожидании замены. Наша штатная предсказательница, цыганка Рада, тоже ничего определенного сказать не могла про будущего шефа. Только то, что он – личность сильная, волевая и с характером, как показали ей карты.
Я зевнула, снова пошевелившись.
– Аленушка? – тут же раздался заботливый, сонный голос Женьки. – Все хорошо, родная? – Его ладонь осторожно погладила меня по голове.
– Угу, – отозвалась я и широко зевнула, угнездившись поудобнее. – Просто сон…
Женька тихо вздохнул, я почувствовала, как его губы коснулись моей макушки, и он вытянулся рядом. Обнимать не стал: мой Лис знал, что я люблю свободу в постели и почти за год нашей совместной жизни крайне редко засыпала и просыпалась у него на плече. Вот такая я неправильная женщина, получается, предпочитаю спать или в позе морской звезды, или свернувшись клубочком, но чтобы ничьи руки-ноги не обвивали меня, как щупальца спрута, мешая дышать и шевелиться. Уснуть снова удалось, к моему счастью, и второй раз я проснулась уже от божественного запаха ванильного капучино, проникшего под одеяло и раздразнившего мой чуткий нос.
– М-м-м, Женька-а-а, – протянула я мечтательно, выглянув из-под одеяла. – Ты офигительный мужчина…
Соколинский гордо улыбнулся, устроившись на краю кровати, и придвинул ко мне небольшой поднос с чашкой и бутербродами – больше я с утра все равно не могла в себя впихнуть.
– Для любимой женщины всегда рад, – отозвался он, в его озорных зеленых глазах мелькнули золотистые искорки нежности. – С добрым утром, лисичка моя, – чуть тише добавил Женька.
Я выпрямилась, кутаясь в одеяло, и придвинула к себе поднос, втянув носом вкусный аромат.
– Там что на улице? – пробубнила с набитым ртом, покосившись в сторону задернутых штор.
– Дождь закончился, но тучки, как всегда, не разошлись, – с готовностью поработал для меня Гидрометцентром Женька. – Ветра нет, около шести градусов.
– Угу, – кивнула я, сделав еще глоток кофе.
Расправившись с завтраком, умылась и оделась – джинсы и теплый пушистый свитер с воротником под горло. Мне нравились уютные вещи, особенно в такие промозглые осенние дни, как сейчас. Ноябрь в этом году радовал частыми дождями, и уже очень хотелось снега и морозов. Ладно, мне все равно нравился вкусный запах листьев и воды, витавший в воздухе, главное потеплее одеться, и можно с зонтиком гулять по паркам, наслаждаясь свежестью и осенью. Проведя расческой по волосам, я прихватила рюкзак, куртку и вышла за Женькой из дома. Мы жили на Садовой, до Моховой, где находился офис нашего агентства, ехать быстро, а частенько мы с Женей шли пешком. Вечная пробка при подъезде к Невскому, да и вообще, плотное движение в городе практически в любое время суток не вызывали желания часто пользоваться машиной. Но сегодня мы все-таки поехали: действительно промозглое утро пробиралось под одежду стылыми пальцами и выпивало все тепло, заставляя ежиться и глубже зарываться в воротник свитера.
Прислонившись к стеклу, я рассеянно смотрела на суетливый город, спешащий на работу. Машины толклись на светофорах и перекрестках, люди торопливо шли по тротуарам, прикрываясь зонтиками и капюшонами, серое осеннее утро нависло над Питером, грозясь пролиться дождем. В такие дни хотелось забраться под теплый плед в кресло-качалку или на мягкие подушки на широком подоконнике, налить себе большую кружку горячего шоколада с зефиринками и – созерцать огонь или улицу за окном, наслаждаясь атмосферой. Но меня ждала работа.
– Ален, мои зовут на выходные на дачу, поедем? – заговорил Женя, сворачивая на набережную Фонтанки.
– А?.. – рассеянно отозвалась я и посмотрела на Лиса. – Слушай, я вообще хотела Варвару и Степана навестить, давно не виделись с ними, – как можно непринужденнее отозвалась я.
Мои приемные родители несколько лет назад купили себе дом в Пушкине и переехали туда, оставив мне квартиру недалеко от Мариинки, с их разрешения я ее продала и купила себе уютную двушку на Петроградке – спасибо хорошим знакомствам Степана, получилось даже не очень дорого. До того, как мы с Женькой сошлись, я старалась ездить к ним часто, на выходные уж точно, если никаких срочных расследований в агентстве не было. С появлением в моей жизни Лиса, точнее, с того момента, как я наконец сдалась на его ухаживания, ездить стала реже. Почему-то Варвара и Степан не очень обрадовались моему выбору. Мама ворчала, что не такой мужчина мне нужен, Степан же, хоть и хорошо относился к Жене, был солидарен с супругой. А мне с Женькой было спокойно и уютно, он оказался заботливым и милым, хотя порой его чрезмерное желание окружить меня своим вниманием раздражало. Тогда я сбегала одна к своим, и как-то так вышло, что мы перестали ездить к ним вдвоем. И то Женька начинал забрасывать меня сообщениями. Я понимала, он втихаря переживал, что в один прекрасный день я могу уйти к другому, но тут я ничего не могла поделать. Да, мои чувства к Лису нельзя было назвать любовью, но он мне нравился и мне с ним было хорошо. Пока. Сильно далеко в будущее я не загадывала.
Ну а его родители во мне души не чаяли и при каждом удобном случае, как мы к ним приходили, ненавязчиво заводили разговор об узаконивании наших отношений. Женька отшучивался, но я нервничала – очень уж странно он поглядывал на меня, словно раздумывал и решал что-то для себя. Мне не хотелось менять что-то в наших отношениях, не хотелось обижать Женю, и нам еще работать дальше вместе. Поэтому в последние недели я старалась под любым предлогом избегать встреч с его родителями. Однако подозревала, что проницательный Соколинский догадается о моих маневрах, и тогда меня ждет не самый приятный разговор. Так что лучше не давать ему повода задуматься, почему это каждый раз, как его родители хотят встретиться, у меня тут же находятся дела.
– Можно в следующие к ним махнуть, – предложила я, не дожидаясь ответа Женьки.
– Хорошо, я скажу им. – Женька довольно улыбнулся.
Тем временем нам повезло: на светофоре через Невский на удивление было свободно, и мы быстро проскочили главную улицу Питера, и через пять минут Женькин вишневый «Форд» уже тормозил у дверей подъезда дома на Моховой, где был офис нашего агентства. Мне нравилось, что располагался он в большой квартире, переделанной под нужды частной сыскной конторы, и внутри царила уютная, домашняя атмосфера. Вместо казенных офисных кабинетов и мебели – четыре просторных комнаты и кухня, удобные диваны и кресла, ковер в центральной гостиной-приемной и красивые бархатные темно-синие шторы на окнах, с серебряными кистями. Благодаря нашему домовому Митрофану Никодимовичу проблем с поддержанием чистоты не было, пыль нигде не скапливалась, и в уборщице нужды, конечно, мы не испытывали. У Рады, предсказательницы, и ведьмы Василисы имелась своя отдельная комната на двоих, где они держали все, нужное для работы. Женька и Андрей Князев, муж Василисы и некромант по профессии, делили вторую комнату – оба были оперативниками, Женька по поиску, Андрюха по своему профилю. У начальства, конечно, отдельный кабинет за массивной, резной дверью из дуба. Я же обитала в гостиной на широком подоконнике, специально оборудованном под мои нужды и превращенном в удобный мягкий диванчик. Тут же рядом стоял столик под чашки и тарелки с печеньками – имелась в нашем офисе-квартире, конечно, и кухня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});