История Рай-авеню - Дороти Уннак

Постепенно ее третьеклассники стали восьмиклассниками и попали к ней в класс. Они знали ее, и она знала их. Из-за того что они знали друг друга, с классом было легче работать. Она задала читать текст по географии, чего они не ожидали, и сказала, что проверит их через полчаса. Сестра Мэри Франсез сидела за столом, склонив голову набок, слушала ответы, подозрительно наблюдая за учениками. Задумались ли они хотя бы на минуту, что сегодня день особенный? Это был день накануне рождественских каникул. Сегодня они могли дурачиться и не слушаться. Она слышала недовольные возгласы, когда сообщила им, что школьной вечеринки не будет. Небольшие коробочки с леденцами будут розданы каждому после уроков. Сегодня — рабочий день, как и всякий другой. До ее ушей дошел тихий стон недовольства. Она уже подозревала кое-кого, но не была уверена на все сто процентов. Еще до того, как закончатся уроки, она узнает, кто из этих подростков тринадцати-четырнадцати лет не слушается ее.

Быстро передвигаясь между рядами парт, она подкралась к одному мальчику, который практически лег лицом на учебник, и дала щелбанца ему по затылку. Если ему нужны очки, пусть скажет об этом отцу с матерью, а не сидит тут, как слепой старик, уткнувшись носом в книгу. Она встала в конце классной комнаты и стала наблюдать за учениками.

Атмосфера в классе была пропитана ядовитыми парами, которые исходят от людей в этом возрасте, когда просыпается их плоть, когда в их организме происходят изменения. Некоторые мальчики были все еще почти детьми с пухлыми щеками и тонкими фигурами, они еще были склонны шалить по-мальчишечьи, но другие… о, эти другие, у которых ломался голос, а над верхней губой появлялся пушок, плечи же делались все шире и шире. Что до девочек, то они становились неугомонными, как мальчишки, сознавая, какие перемены происходят с ними и их телами. У них начинали появляться маленькие груди, талии стали уже, бедра шире, и она прекрасно знала, что некоторые из них уже пользуются украдкой губной помадой за стенами школы. Она видела приметы этого — губы, которые ранее были бледными, каким-то чудесным образом розовели. Это являлось следствием прикосновения косметики.

Их всех пронизывала сексуальная энергия, и ее работой, ее задачей, ее долгом было спасти их от дьявола, в чьи руки они отдавали себя. Она с упоением исполняла свой долг. В ее классе никто не флиртовал, не перешептывался, не брался за руки. Она постоянно рассказывала им всякие истории о детях, сбившихся с правильного пути, которых за это поражало молнией, или они становились жертвой какой-нибудь опасной болезни и умирали, не успев принять причастия.

Она осмотрела класс и остановила свое внимание на Уильяме Пейсеке. Это был совершенно отвратительный тип. У него жирные волосы, маленькое, худое и костлявое тело. Он никогда не выглядел чистым, потому что никогда не был чистым, и только одному Богу известно, откуда брались эти ужасные прыщи, болячки и кровоподтеки на его лице, похожем на мордочку хорька. У него были маленькие глазки, цвет которых сестра Мэри Франсез затруднялась определить. Никто не любил его. Мальчишки издевались над ним, а девочки избегали его. Он был неискренний и хитрый, он врал и обманывал. Он из семьи свиней, и от этого мальчика пахло помойкой. Его родители были поляками.

Данте Данжело был самым большим мальчиком в классе. Высокий, плотный, смуглый и черноглазый. Он всегда чисто вымыт и одет, что удивляло сестру Мэри Франсез, так как она знала, что его мать очень долго болела, прежде чем умереть, а его старшая сестра сошла с ума, и ее отправили куда-то в сумасшедший дом. Кажется, какая-то тетка мальчика — у итальянцев теток больше, чем у других людей, — перебралась жить в их семью и стала вести хозяйство. Мэри Франсез полагала, что это хорошо: родственники должны заботиться друг о друге. Она знала, что мальчик помогает в сапожной мастерской отца после школы, и тщательно осматривала его руки и ногти каждый день, но ни разу не заметила на них следов масла или ваксы, которые покрывали руки его отца. Он не особенно дружил с другими мальчишками, но те признавали в нем вожака, когда играли в школьном дворе. Может быть, из-за того, что он был выше всех ростом. С чего бы еще они хотели, чтобы этот единственный итальянец в классе участвовал во всех их играх. Он не доставлял ей особенных неприятностей, но она бы задала ему, если бы он начал что-нибудь вытворять.

Ее взгляд остановился на Меган Маги, самой умной девочке в приходской школе св. Симеона. Она была на год моложе всех остальных. Меган еще во всем походила на ребенка. Открытая и невинная, как маленькая девочка, и сестра Мэри Франсез любила Меган по-своему. Она понимала, что ее привязанность к Меган связана с тем, что та очень похожа на девочку по имени Маргарет Форбис. Те же темно-рыжие волосы и глаза апельсинового цвета, та же бледная кожа, те же веснушки на маленьком курносом носу. Те же темно-красные губы. Те же ямочки. То же хорошее знание всех предметов, четкие и ясные ответы у доски. Та же готовность выполнить любое задание.

Пошел снег, как и обещали синоптики.

Маргарет Форбис давно умерла. Она была совсем другой девочкой. Никто не мог быть похожей на нее. Как бы хотелось, чтобы прошла та боль, которую она все еще испытывала после потери своей старой подруги, которую так любила. Ей нужно было постоянно помнить, что Меган — это не Маргарет. Здесь была совершенно другая ситуация. Не то чтобы сестра Мэри Франсез не выделяла одних детей перед другими. Просто если ей нравился какой-то ребенок, то она и спрашивала с него вдвое больше, чем с других детей. Требуй многого, ожидай малого, но никогда не обнаруживай свою собственную слабую сторону.

Она все еще стояла и наблюдала за классом, стараясь изо всех сил не смотреть на Меган. Она будет игнорировать ее весь день. В течение ближайших двадцати четырех часов она не будет думать ни о Меган, ни о Маргарет. С Божьей помощью она избавится от подобных мыслей или, по крайней мере, загонит их вглубь подсознания и будет свободна от всяких воспоминаний о своих привязанностях.

Сестра Мэри крепко сжала руки и повернулась к окну, за которым уже начинало темнеть.

Она уже хотела раздавать контрольные лучших учеников, когда дверь распахнулась и на пороге появился отец Томас Келли. Сестра Мэри Франсез никогда не могла смириться с тем, что Томас Келли является помощником пастора в приходской школе св. Симеона. Она дважды была у него учительницей — сначала в третьем классе, а потом в восьмом. Он стоял в дверях, а все ее дети повернулись к нему лицами, улыбаясь и хором отвечая на его приветствие: «Добрый день, отец». Они отложили в сторону свои учебники, забыли о важной контрольной работе, они попали под обаяние его мальчишеской улыбки.

Со своей внешностью кинозвезды и хорошо выверенным очарованием он, как всегда, завоевал их расположение. Девочки заулыбались и покраснели, чувствуя более, чем когда-либо, те изменения, которые происходили в них. Он шутил с мальчишками, как будто был одним из них или их старшим братом.

Ученики в классе уже не могли соблюдать дисциплину, и он знал, что так оно и будет. Он стал в центре комнаты, улыбнулся и приветствовал учительницу якобы дружеским голосом.

— Добрый день, сестра. — Потом его голос стал более низким и угрожающим. — Кто-то из этих хулиганов причиняет вам неприятности? Если они это делают, пришлите-ка их ко мне.

— В моем классе я всегда наведу порядок, отец.

Неожиданно он протянул руку и взял листки с контрольными, которые она держала перед собой. Он так и остался мальчишкой, тем же непосредственным мальчишкой, каким был раньше.

— О, сестра, нельзя проводить сегодня контрольную! Начинаются рождественские каникулы. — А потом обратился к классу: — Сестра делает вам, хорошим, замечательным ученикам, подарок — контрольной сегодня не будет.

Школьники захлопали в ладоши и заулыбались ему. Они смотрели только на него. Они видели, как он подмигнул им. Они были в заговоре с ним против нее. Они были на его стороне, он спас их.

Он повернулся к столу учителя и заметил там коробки с леденцами.

— Еще не все подарки розданы? — он подошел к столу, взял несколько коробок и отдал их девочкам, которые немедленно открыли их, достали леденцы и стали угощать его.

— О, девочки, а что, если у отца разболятся зубы?

Она стояла молча, напряженная, головная боль все усиливалась. Смотрела, как он раздает конфеты.

Наконец, как будто только что вспомнив, ради чего пришел в класс, он обратился к ней:

— Отец Мерфи велел мне пройти по классам и сказать всем учителям, что сегодня уроки заканчиваются раньше, чем обычно, — он посмотрел на свои часы. — Чтобы быть точным, они заканчиваются через пятнадцать минут. Уборщицы должны уйти домой пораньше, и отец хочет, чтобы они успели как следует убраться в школе. — Затем он вновь обратился к классу: — А вы ведите себя хорошо, не доставляйте сестре неприятностей. Не дай Бог, я услышу, что вы хулиганите. Сестра, если кто-то будет плохо себя вести, сообщите мне. Что ж, счастливого Рождества, восьмиклассники.