Шарэттэ (СИ) - Бова Лидия

Но затем…

Затем нахлынули другие эмоции. Пришло понимание того, что лежу я не в облаках, и до полета мне очень далеко.

Чувство осязания обострилось в один миг и подсказало — подо мной твердая, неровная поверхность. Резко выступающие края неопознанных предметов неприятно впивались в спину. Не открывая глаз, огладила близлежащую территорию и почувствовала пальцами песок и гальку, камни покрупнее. Потом пальцы коснулись воды, и та тихой лаской ответили на прикосновение.

Сознание неуверенно, но верно возвращалось, а вместе с ним всплывали и воспоминания. Боль примененного насилия тупыми молоточками обозначила ссадины и синяки, во рту стало горько от того, как низко, грязно и жестоко мною воспользовались.

Кап!

Очередной удар тяжелой капли по хрупкому стеклу воды. И я снова падаю в реку с моста. Темную, бурную, жадную. Лечу навстречу отражению, что на короткое мгновение мелькнуло в зеркальных изломанных гранях. Тело выгнулось в попытке вытолкнуть смертельные образы из головы, стон сорвался с губ и распался в воздухе, лежащем вокруг плотным покрывалом. Испуганному сердцу слышались чужие шаги и терпкий отвратительный запах рядом, будто, вчерашний незнакомец уже протянул руку и скоро коснется меня. Страх придавил к земле.

Я вздрогнула и открыла глаза.

Сильное волнение, частое прерывистое дыхание не давали нормально сосредоточиться. Картина окружающего мира проявилась размытым, неясным полотном. Я попробовала сфокусироваться, но кроме нечетких линий и расплывающихся красок ничего толком не разглядела.

С трудом, но углубила дыхание и успокоилась до нужной степени, и вновь сконцентрировалась на необходимости видеть.

И я увидела.

Небо.

Совершенно обыкновенное, с облаками и солнцем, чей диск жарко и ярко полыхал надо мной. Но это на первый взгляд.

Небо было иного оттенка, нежели земное. Цвета индиго. Насыщенного, пряного. Редкие облака, что лениво проплывали по небесному морю, были классическими — овальными, но кто-то неведомый окрасил их в пастельный розовый, легкий и едва заметный.

Солнце сочное, желтое, даже скорее оранжевое. Густое марево закрывало его, предавая видимость движения знойных воздушных волн. Подобного за 27 лет жизни я и в воображении представить не могла.

Сюрреализм какой-то!

С хриплым выдохом перевернулась на бок, приподнялась и села, осматриваясь по сторонам. Похоже, я попала в ад.

Место моего заточения — странное и жуткое — вполне отвечало моим каноническим познаниям о преисподней. Раскаленный ветер петлял и закручивался, ввергал в состояние медленной прожарки, как в духовом шкафу.

Везде каменными великанами возвышались скалы, и огромные, как неуклюжие медведи, валуны, прижимавшиеся к ним, словно к родным матерям. Курганы и курганчики теснились друг к другу, утаивая в своих утробах тайны этого мира. Камни поменьше, утопая в песке и гальке, полностью или частично, порванными бусами были рассыпаны по песчаному основанию.

Но до конца погружал в безрадостную атмосферу характерный кровавый цвет этой чуднОй кремниевой долины. Здесь имелись в наличии все оттенки красного, от бархатно-бордового до медово-оранжевого, теплого, как светило над головой.

Единственное, что никак не укладывалось в облик брутального, молчаливого, «адского» места, это озеро. Именно возле него я пришла в себя (думать о том, что умерла, и происходящее — бред погибающего мозга, не хотелось). Спокойная поверхность небольшого округлого водоема транслировала небо, облака, незнакомое солнце, а также свисающие скалистые наросты. С них и падали капли, непонятно как там образующиеся.

Невзирая на удушающее пекло, само озеро было ледяным. Я заглянула в него. Ну, что же, внешне я не изменилась.

Отражение смотрело на меня потухшими глазами цвета асфальта в дождливый летний день, такими, как у отца, который любил и баловал меня в детстве. Россыпью веснушек на лице, отчетливо выделявшихся на молочно-белой коже, я пошла в маму. Поскольку быстро сгорала, дома старалась спрятаться под несколькими слоями одежды, но в бессознательности я не была должным образом укрыта, а потому кожа моя порозовела. Русые волосы спутались, превратившись в бесформенную соломенную копну.

Безжалостная гладь не стала скрывать и многочисленные синяки, ссадины, царапины, которые печатями принадлежности были расставлены на шее, плечах, груди, ногах. Даже неласковые поцелуи горящей звезды не скрыли их за истекшее время. Губы припухли и потрескались, побледнели и делали меня схожей с поднявшимся мертвецом, пусть и порозовевшим, чем на симпатичную живую женщину, каковой я себя считала до недавнего времени.

К горлу подступил комок отчаяния, но плакать было нельзя. Обжигающий вдох и болезненный выдох, еще и еще, пока слезы не отступили, а разум не встал на нужные, следующие в правильном направлении рельсы.

Я умылась и поправила одежду. Разорванные полы блузки, пострадавшей от нетерпеливых рук насильника, связала на животе. Возблагодарила высшие силы, что подтолкнули меня на работу надеть длинную свободную юбку, сейчас та закрыла значительную часть тела. Белье и колготы пришлось снять, так как восстановлению и использованию они не подлежали. Удобные полусапожки, несмотря на жару, не снимала — слишком много камней повсюду. Других вещей при мне не было, они остались валяться в парке, на Земле.

Утолив жажду и не найдя съестного, решительно простилась с озером, направившись вглубь пустыни. Необходимо отыскать того, кто способен мне помочь или сможет объяснить, что произошло, и как я оказалась в этом мире. И что это за мир.

Идти довелось долго. Под конец дня я ужасно устала, часто спотыкалась, но всё также упорно переставляла ноги. К тому моменту, когда неприветливо отнесшееся ко мне солнышко покинуло небосвод, вокруг ничего не поменялось. Те же скалы, тот же песок. Последний пылью пробрался в обувь, тонким слоем осел на юбке, блузке, оголенных участках тела. Думаю, я уже приобрела надоевший за день красный цвет; совсем немного и я сольюсь с ландшафтом, что монотонно стелился впереди и убегал за горизонт.

Поймала себя на мысли, что хочется закричать, выпустить с криком горечь этого нескончаемого дня. Но опасение быть услышанной неизвестным и страшным не позволял поступить так безрассудно. А потому я продолжала шагать, тихо шипя и охая, когда попадались особо острые камешки, ощущаемые даже сквозь толстую подошву многострадальных сапожек.

Наступившая темнота подарила новое удивительное открытие. Принявший меня мир имел завораживающее звёздное небо: на черном бархате сверкали бриллиантами, рубинами, кварцем и горным хрусталем большие и маленькие солнца иных, далеких и не очень, галактик.

Как и Землю, эту планету с сумерек и до утра сопровождал спутник. Сегодня он желтым щербатым «блином» прицепился к небесной ткани, сияя как начищенная золотая монета. За ним, в отдалении, находился объект поменьше. Вероятнее всего, еще один спутник, либо планетоид, относительно удаленный, но замечательно видимый ночью. Алый, как кровь. Загадочно, необычно, но красиво.

Ночевать я устроилась в углублении в песчаной почве под кривым валуном. Свернулась в компактный комочек, чтобы не замерзнуть, и неожиданно для себя сразу провалилась в сон без сновидений.

Глава 2

Необычная встреча, или демон против землянки

Проснулась внезапно. Сознание резко вернулось от давящего ощущения странного дискомфорта. Казалось, некто страшный и опасный изучал меня, и взгляд его, как стопудовый камень прижимал меня к земле. Неуютно, страх колючими снежинками пробежался по телу, в лёд сковал руки и ноги. Открыла глаза. Требовалось убедиться, что мои ощущения лишь разыгравшееся воображение, и рядом никого нет.

Утро только вступало в свои права, первые огненные лучики едва касались края земли, а потому сразу рассмотреть что-то или кого-то являлось затруднительным. Всмотревшись внимательнее, я испуганно вздрогнула, так как шестое чувство меня не подвело.