О прескрипции против еретиков - Квинт Септимий Флорент Тертуллиан

7. Умствования – главный источник ересей; христианину довольно одной веры

7

Все это учения людские и демонские, «льстящие слуху» (1Тим.4:1; 2Тим.4:3) и рожденные изобретательностью языческой мудрости, которую Господь называет глупостью: «немудрое мира» (1Кор.1:27) избрал Он для посрамления даже самой философии. Она, конечно, есть материя языческой мудрости, безрассудная толковательница Божественной природы и установления. Как раз от философии сами-то ереси и получают подстрекательство. Отсюда эоны, какие-то неопределенные формы и троичность человека (trinitas hominis) у Валентина: был он платоник[14]. Отсюда и Маркионов Бог, который лучше из-за безмятежности своей: этот пришел от стоиков[15]. А эпикурейцы особенно настаивают на мнении, что душа погибает[16]. И все философы сходны в том, чтобы отрицать воскресение плоти. А где материя уравнивается с богом, там учение Зенона; где речь идет об огненном боге, там выступает Гераклит[17]. Тот же предмет обсуждается у еретиков и философов, те же вопросы повторяются: откуда зло и почему? откуда человек и каким образом? и, что недавно предложил Валентин, откуда Бог? Конечно, от мысли и преждевременных родов[18]. Жалкий Аристотель! Он сочинил для них диалектику – искусство строить и разрушать, притворную в суждениях, изворотливую в посылках, недалекую в доказательствах, деятельную в пререканиях, тягостную даже для самой себя, трактующую обо всем, но так ничего и не выясняющую. Отсюда их нескончаемые «россказни и родословия, и бесплодные вопросы, и словеса, ползучие, как рак» (ср. 1Тим.1:4; Тит.3:9). Удерживая нас от них, апостол особенно указывает, что должно остерегаться философии, когда пишет к Колоссянам: «Смотрите, чтобы никто не увлек вас философией и пустым обольщением, по преданию человеческому» вопреки промыслу Духа Святого (ср.Кол.2:8). Был он в Афинах, и там в собраниях узнал эту мудрость человеческую, домогательницу и исказительницу истины; узнал, что она сама разделилась на многочисленные ереси из-за множества сект, противоположных одна другой.

Итак: что Афины – Иерусалиму? что Академия – Церкви? что еретики – христианам?[19] Наше установление – с портика Соломонова[20], а он и сам передавал, что Господа должно искать «в простоте сердца» (Прем.1:1). Да запомнят это все, кто хотел сделать христианство и стоическим, и платоническим, и диалектическим. В любознательности нам нет нужды после Иисуса Христа, а в поисках истины – после Евангелия. Раз мы верим [во что-то], то не желаем верить ничему сверх этого: ибо в это мы верим прежде всего, и нет ничего более, во что мы должны бы поверить.

8-11. Ереси не должны искать оправдания в словах "Ищите и найдете"; имеющему веру нет нужды искать чего-то другого

8

Итак, я приступаю к тому положению, которое и наши привлекают для подкрепления своей любознательности, и еретики твердят в оправдание своей мелочной придирчивости. Написано (говорят они): «Ищите и найдете» (Мф.7:7). Вспомним, когда Господь произнес это. Я думаю, в самом начале Своего поучения, когда у всех еще были сомнения, Христос ли Он, и когда Петр еще не возвестил, что Он – Сын Божий, когда, наконец, Иоанн, имевший знание о Нем, ушел из жизни[21]. Значит, с основанием было сказано тогда: «Ищите и найдете», – ибо нужно было еще искать Того, Которого не узнали до тех пор. И относится это к иудеям – к ним ведь обращен весь упрек этого речения, ибо у них было, где искать Христа. У них, – говорит Он, – «есть Моисей и Илия, то есть Закон и Пророки» (ср.Лк.16:29)[22], проповедующие Христа. Согласно этому Он и в другом месте говорит:«Исследуйте Писания, в коих надеетесь найти спасение, ибо они говорят обо Мне» (Ин.5:39). Это и будет: «Ищите и найдете», ведь ясно, что и последующие слова относятся к иудеям: «Стучите, и отворят вам» (Мф.7:7). Прежде иудеи были у Бога; с тех пор, отвергнутые за преступления, стали быть вне Бога. Язычники же никогда не были у Бога, но были «только капли из ведра, пыль на площади» и всегда вовне(ср. Ис.40:15). А как же тот, кто всегда был вовне, будет стучать туда, где никогда не был? Как узнал он ту дверь, через которую никогда не входил и не выходил? Не тот ли скорее постучит, который знает, что был внутри, был изгнан наружу, и который знает вход? Поэтому и слова: «Просите, и дано вам будет» (Мф.7:7) – относятся к тому, кто знал, у Кого надо просить и Кем нечто было обещано, а именно: у Бога Авраама, Исаака и Иакова, Которого язычники знали не более, чем какое-нибудь Его обещание. Поэтому Он говорил Израилю: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мф.15:24). Еще не бросал Он «хлеба детей своих собакам» (Мф.15:26), еще не приказывал идти «на путь к язычникам» (Мф.10:5). Если же в конце Он и повелел им «идти для поучения и крещения народов» (ср. Мф.28:19), то вскоре будет им дан Святой Дух-Утешитель, чтобы Он «наставил их на всякую истину» (Ин.16:13). И Он сделал это с ними. Если же сами апостолы, поставленные учителями народов, должны были обрести Утешителя, то тем более не к нам будут обращены слова:«Ищите и найдете», к нам учение должно было прийти иначе, через апостолов, а к самим апостолам – через Духа Святого. И хотя все речения Божьи, которые достигли нас через уши иудеев, обращены ко всем, однако многое в них относилось к определенным лицам; поэтому они являются для нас не прямым наставлением, а примером.

9

Ныне по своей воле схожу я с этой ступени. Для всех сказано: «Ищите и найдете». Но и тут полезно поспорить о смысле с учетом руководящего начала толкования[23]. Ни одно речение Божье не является столь несвязным и расплывчатым, чтобы следовало настаивать только на словах, не определяя их смысла. Однако сперва я заявляю следующее: Христом установлено нечто единое и верное; этому безусловно должны верить народы, а потому «искать» это, дабы они могли уверовать, когда найдут. Но разыскание единого и верного установления не может быть бесконечным; нужно искать его, пока не найдешь, и веровать в него, когда найдешь. И не нужно ничего более, нежели как сохранять то, во что уверовал. Поэтому сверх того веруй лишь, что не должно верить ни во что другое и не должно искать ничего. Ведь ты отыскал и уверовал в то, что установлено Им, – а Он ничего иного не приказывает тебе искать кроме того, что установил. Если кто и сомневается в этом, то да будет ему известно, что мы [т. е. нееретики] владеем тем, что установлено Христом. Тем временем, полагаясь на надежность [моего] доказательства, я напомню кое-кому, что не следует искать ничего сверх того, во что они уверовали, то есть того, что должны были искать: то есть не нужно толковать слова «Ищите и найдете» без разумной основы.

10

А разумная основа этого речения состоит в трех положениях: в предмете(res), времени и пределе (modus). В предмете – дабы ты обдумал, что должно искать, во времени – когда искать, в пределе – доколе искать. Искать, стало быть, нужно то, что установил Христос, – во всяком случае, если ты не имеешь, и до тех пор, пока не найдешь. А нашел ты тогда, когда поверил: ведь ты не поверил бы, если бы не нашел, равно как ты не стал бы искать, если бы не надеялся найти. Значит, для того ты ищешь, чтобы найти, и для того находишь, чтобы поверить. Верою ты ограничил дальнейшее разыскание и нахождение: этот предел положен тебе самим итогом разыскания. Эту границу определил тебе Тот, Кто не желает, чтобы ты верил во что-то иное, кроме установленного Им, а потому не желает, чтобы ты еще что-то искал. Кроме того, если мы, – поскольку и многими другими поставлено много различных вопросов, – должны искать столько, сколько [вообще] можем отыскать, то мы всегда будем искать и никогда ни во что не уверуем. Где же будет предел исканию? Где пристань веры? Где конец нахождению? У Маркиона? Но ведь и Валентин предлагает: «Ищите, и найдете». У Валентина? Но ведь с этим же речением будет стучаться ко мне Апеллес; и Эвион, и Симон[24], и все прочие не имеют ничего иного, чем могли бы склонить и расположить меня к себе. Итак, я не окажусь нигде, пока повсюду взываю: «Ищите и найдете», – словно у меня нет места[25] и словно я никогда не понимал того, чему учил Христос: того, что следует искать, того, во что необходимо верить.

11

Безнаказанно заблуждается человек, если на нем нет вины (хотя заблуждение и есть провинность). Безнаказанно, говорю я, блуждает тот, кто ничего не покидает. Но раз я уверовал в то, во что должен был уверовать, и полагаю, что снова нужно что-то искать, то я, конечно, надеюсь отыскать это. Надежда на это существует лишь потому, что я или не уверовал (хотя казался верующим), или перестал верить. Значит, покидая мою веру, я оказываюсь отрицателем (negator). Я скажу раз и навсегда: только тот ищет, кто либо не имел, либо потерял. «Женщина потеряла одну из десяти драхм, и потому искала; а когда нашла, перестала искать» (ср. Лк.15:8). «Сосед не имел хлеба, и потому стучал в дверь; а когда ему открыли и дали хлеба, перестал стучать» (ср. Лк.11:5 сл.). «Вдова просила судью выслушать ее, ибо ее не пускали; когда же ее выслушали, прекратила просить» (ср. Лк.18:2 сл.). Поэтому есть предел и исканию, и стучанию, и прошению. Ибо «просящему дастся», – говорил [Он], – «и стучащему откроют, и ищущий найдет» (Лк.11:10). Пусть задумается тот, кто всегда стучит, почему ему никогда не откроют: он ведь стучит туда, где никого нет. Пусть задумается тот, кто всегда просит, почему его никогда не выслушают: он просит у того, кто не слушает.