На Балканах - Василий Водовозов

В первые дни войны железные дороги еще действовали. Вместо нескольких,! – трех или четырех пар поездов в сутки, пускалась одна пара; она ходила с значительным опозданием, часов на 15 или более на коротком расстоянии,! – но все-таки ходила. С конца июня, когда румыны вошли в северную Болгарию, движение поездов в ней почти прекратилось. А так как румыны сочли зачем то нужным взорвать мост около Плевны, то главная её магистраль (София – Варна) оказалась испорченной на долгое время даже после заключения мира. Линия между Софией и Белградом прекратила свою деятельность на несколько недель раньше, а линия между Софией или лучше сказать южной границей Болгарии и Константинополем бездействовала уже за все время турецкой войны, – и не возобновляла движения и во время последней войны между союзниками. Оставалась только одна магистраль, которая не вполне прекращала свое действие за все время войны: между Софией и Бургасом (через Филиппополь и Старую Загору). Но и она действовала слабо. И это не благодаря присутствию неприятеля, – здесь страна была от него свободна, а благодаря недостатку служебного персонала, который был забран на войну.

Бездействовали по большей части и правительственные, и общественные учреждения, если только они не связаны непосредственно с деятельностью армии. Кметы (городские головы) были избавлены от военной службы, но члены управ! – нет, и кметы должны были без их помощи вести все городское хозяйство, с дополнительными очень сложными и ответственными обязанностями, возложенными на города благодаря войне. Судьи, до кассационных включительно, были по большей части на войне, и суды заседали в сильно уменьшенном составе; присутствия составлялись из стариков, перешедших предельный для военной службы возраст. Впрочем, в судебной деятельности не оказывалось и особенной надобности. Число преступлений значительно сократилось против обычного, – может быть, вследствие общего подъема, а может быть, вследствие того, что вся та активная часть населения, из которой обычно рекрутируются преступники, попала в солдаты и была связана военной дисциплиной. К тому же многие преступления отныне ведались военными судами (кстати, в состав военных судов вошли по большей части те же гражданские судьи, лишь переряженные в военные мундиры, и ни от одного адвоката я не слышал жалоб ни на стеснения защиты, ни на чрезмерную легкость обвинений или жестокость приговоров). Что же касается гражданских процессов, то их число было сведено почти к нулю одним важным законодательным актом, имевшим почти революционное значение, именно актом о мораториуме, который был установлен указом 19 сент. 1912 г. (за 2 недели до начала войны с Турцией) и через 4 дня одобрен народным собранием. В силу это акта всем частным лицам, обществам и банкам давалась общая отсрочка (moratorium) для исполнения всех их торговых и гражданских обязательств, если только эти обязательства были приняты ими до 17 сеит., и в суде нельзя было предъявить ко взысканию ни векселя, ни другого документа. В силу этого акта квартиронанимателям были отсрочены платежи квартирных денег, и домохозяин не имел права выселить неаккуратного плательщика. Сперва мораториум был принят на 3-месяч. срок, потом продлен на неопределенный срок до окончания демобилизации. Так. образом, состояние страны, когда в ней нельзя было судебным порядком преследовать за неисполнение гражданских обязательств, длилось фактически около года – с сент. 1912 по сент. 1913. Трудно себе даже представить все практические последствия такого акта для современного государства с его огромным гражданским оборотом.

Конец ознакомительного фрагмента.