СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина! - Виктор Юнак

– По последним данным разведки, противник стремительной контратакой силами Шестой армии прорвал оборону наших соседей из Южного фронта севернее и южнее Харькова на Барвенковском выступе. Мы оказались в окружении и отрезаны от основных сил.

– Когда получены данные? – внимательно разглядывая карту, спросил Шепетов.

– Разведчики вернулись утром, после этого удалось еще до двенадцати ноль-ноль связаться со штабом армии, – ответил начштаба.

– До двенадцати!.. – хмыкнул Шепетов, глядя на часы. – А сейчас уже почти шестнадцать. События развиваются стремительней, чем мы имеем возможность за ними следить.

В этот момент над самым блиндажом раздался взрыв орудийного снаряда. На карту, с нанесенными на ней синими и красными стрелками, посыпалась земля. Стряхнув ее одним движением руки, Шепетов подошел к двери, открыл ее и посмотрел на сидевшего за столом сержанта-телефониста, постоянно что-то кричавшего в трубку и крутившего ручку коммутатора.

– Что у нас со связью, сержант?

– Пытаемся наладить, товарищ генерал. Двое связистов проверяют линию.

– Как только появится связь, тут же ко мне.

– Слушаюсь, товарищ генерал.

Шепетов вернулся в штабную комнату. Ему сейчас было нелегко. Ситуация – хуже не придумаешь. Еще два дня назад Красная Армия наступала силами Юго-Западного и Южного фронтов под командованием соответственно генералов Костенко и Малиновского, и стокилометровый Барвенковский выступ был ее преимуществом. Но немцам удалось переформировать войска группы армий «Юг», подвезти резервы и окружить советские войска. А это означало погибель. В принципе погибель прогнозируемую. Сталина предупреждали, что не время еще начинать наступательные операции против немцев. Слишком не равны пока были силы. Но Верховный главнокомандующий настоял на своем. А расплачивался за все русский солдат.

– Как же быстро все перевернулось с ног на голову. – Шепетов потер указательными пальцами обеих рук виски.

Он не спал несколько суток, и от этого у него ужасно болела голова.

– Еще не все потеряно, Иван Михайлович, – подбодрил комдива начштаба. – Все зависит от положения наших соседей.

– Вот в том-то и дело, Иван Семенович, что от нас с вами уже ничего не зависит, – махнул рукой Шепетов.

В этот момент в блиндаж вбежал ординарец Шепетова.

– Товарищ генерал, связной из штаба армии.

– Давай его сюда немедленно!

Ординарец повернулся в другую сторону и кому-то махнул рукой. Вскоре появился обросший двухдневной щетиной в оборванном в нескольких местах мундире капитан.

– Товарищ генерал, из штаба армии передают… – приложив руку к пилотке, начал было капитан, но генерал прервал его.

– Не тяни, капитан, не тяни! Какова обстановка?

– Мы полностью отрезаны от своих. Наша, а также 57-я, 9-я армии и оперативная группа генерала Бобкина окружены южнее Балаклеи. Сам Бобкин, а также генералы Подлас и Городнянский погибли…

В дверях появился сержант-телефонист с радостной улыбкой.

– Товарищ генерал! Есть связь со штабом фронта. На проводе маршал Тимошенко.

Шепетов схватил трубку.

– Товарищ маршал! Семен Константинович! Что нам делать? Какие будут указания?

– Какие могут быть указания, дорогой мой Иван Михайлович! Вляпались мы с тобой по самые яйца! Не зря Жуков отговаривал Верховного от этой харьковской затеи… Ну, ладно! Связь ненадежна, поэтому буду краток…

Неожиданно связь снова прервалась, но Шепетов не сразу заметил это и продолжал кричать в трубку, перекрикивая взрывы и пулеметно-автоматный треск.

– Алло! Алло! Семен Константинович! Я вас не слышу! Алло!.. Сержант!

– Сейчас, товарищ генерал!

Связист схватил телефонный аппарат и выбежал из блиндажа, но через мгновение вернулся.

– Есть связь, товарищ генерал!

– Алло! Семен Константинович! Вы меня слышите?

Сквозь помехи и шумы на другом конце провода снова раздался растерянный голос Тимошенко.

– Погиб Костенко, Ваня.

– Федор Яковлевич?

– Он самый… Ну вот что, Ваня, мой приказ таков: разбить дивизию на небольшие группки и порознь прорываться на восток, к своим. У тебя уже есть такой опыт. Может, кто-то и выживет. Прощай, мой дорогой.

Раздался еще один сильный взрыв. Связь прервалась окончательно. Шепетов все еще держал в руках телефонную трубку.

– Алло, алло! Товарищ маршал! Это приказ?

Шепетов бросил трубку на аппарат. Несколько раз прошелся взад-вперед, растерянно покачивая головой. Остановился, скрестив руки на груди, и посмотрел на сослуживцев. А те все это время напряженно следили за каждым движением своего командира.

– Вот что, товарищи! – отстраненно, глядя куда-то в сторону, заговорил Шепетов. – Мною только что получен приказ командующего фронтом маршала Советского Союза Тимошенко: разбить дивизию на мелкие группы и каждой поодиночке пытаться пробиться на восток, к своим. Армия полностью окружена и отрезана от всех соседей. Другого выхода у нас нет. Но главная наша задача – сохранить дивизию и воссоединиться за линией фронта. Одну группу возглавлю я, другие – полковники Немцов, Разумихин, Габриэлян. Торопитесь, товарищи, времени у нас в обрез. Действуйте.

Все поднялись, козырнули и вышли из штабного блиндажа. В данной ситуации действительно другого выхода спасти хоть часть людей не было. Правда, в тот момент никто не подумал, что выход из окружения далеко не всегда оканчивался счастливо – многие окруженцы попадали в фильтрационные лагеря, где орудовали особисты.

Генерал Шепетов пристегнул к кителю все свои боевые награды, включая и Звезду Героя, и вышел наружу. Посмотрел в бинокль, оценил ситуацию. Взял у ординарца автомат ППШ.

– Товарищи бойцы! На фронте сложилась серьезная ситуация. Нам необходимо сохранить дивизию в целости и сохранности. А посему следует отступить для того, чтобы перегруппироваться и начать новое наступление. Необходимо пробиться к своим. За мной, в атаку! За родину!

Под крики «ура!» солдаты и офицеры покинули окопы и пошли в атаку. Генерал Шепетов был с ними. Вот уже смешались советские и немецкие части, пошла рукопашная. Немцы, видя перед собой русского генерала, целились в него. Один раз ординарец прикрыл Шепетова собой, затем сам генерал застрелил стрелявших в него фашистов. Но вот и он упал, сраженный вражеской пулей.

– Господин капитан! Здесь русский генерал, – радостно закричал попавший в Шепетова немецкий унтер-офицер.

– Живой? – поинтересовался капитан.

Унтер-офицер приложил ухо к груди Шепетова.

– Кажется, еще дышит.

– Немедленно отправьте его в санчасть и доложите в штаб полка.

– Слушаюсь, господин капитан.

3

Апрель 1943 года. Москва, Кремль.

Совещание руководителей советских разведслужб. Совещание проводит лично Сталин. Кроме главных разведчиков и контрразведчиков на совещании присутствуют заместитель Верховного главнокомандующего Жуков, нарком внутренних дел Берия, нарком госбезопасности Меркулов, начальник генерального штаба Василевский.

Предварительно Меркулов получил задание подготовить проект наркомата госбезопасности с детальной разработкой схемы структуры ведомства по борьбе со шпионами и диверсантами. 2 апреля проект за подписью Берии уходит к Сталину. По замыслу Лаврентия Павловича, все оперативно-чекистские управления и отделы выделялись из ведения НКВД, на их базе образовывался самостоятельный наркомат госбезопасности. Управление же особых отделов должно было войти в состав нового ведомства как одно из управлений контрразведки НКГБ – СМЕРИНШ (смерть иностранным шпионам). Но Сталину этот проект не понравился. Как и следующий, подготовленный тем же Меркуловым, предложившим в Управлении СМЕРИНШ усилить технические отделы и создать новые подразделения с функциями по работе в тылу.

Поняв, что коллективный ум все же лучше, Сталин назначил на 15 апреля совещание, на которое, собственно, и были приглашены вышеперечисленные лица. Совещание проходило, как и обычно, в кремлевском кабинете вождя. Это была большая комната со сводчатым потолком, выходившая тремя окнами на кремлевский двор. Белые, гладкие стены снизу, в рост человека, были облицованы светлой дубовой панелью.

Генералы сидели с двух сторон за длинным столом. Сталин ходил вокруг стола, держа в полусогнутой руке уже потухшую трубку.

Докладывал начальник Главного разведывательного управления генерал-лейтенант Ильичев.

– Органы военной контрразведки с самого начала войны активно боролись со шпионами, диверсантами, террористами, провокаторами в войсках и прифронтовой полосе, вели разыскную работу на пересыльных пунктах и зафронтовую деятельность. Только с 1 июля по декабрь 1941 года включительно нами было разоблачено около семи тысяч шпионов и более 450 диверсантов спецслужб нацистской Германии. В битве под Москвой было обезврежено более двухсот агентов абвера и около пятидесяти диверсионно-разведывательных групп.