Все золото Колымы - Юрий Ребров

Надя, должно быть сказав «Три!» и не оставив даже традиционной записки, отбыла в неизвестном направлении.

Теперь вам понятно, почему я, старший лейтенант милиции Виктор Комаров, проехал лишнюю остановку на троллейбусе. А увидев в кабинете сияющую физиономию друга, я даже слегка пожалел, что помешал старичку выполнить его намерение.

— А здорово ты его! С такой реакцией тебе только вратарем в сборной Союза выступать. Ну и бросочек! Даже Надя, по-моему, оценила твой героический поступок.

Этого ему говорить не следовало. Я уже собирался рассказать Владимиру Киселеву все, что произошло в моем доме, и заодно все, что я о нем думаю, но в эту минуту раздался телефонный звонок. Собственно, с него и следовало бы начать рассказ, но уж очень хотелось, чтобы вы были в курсе моих дел на семейном фронте. Кто знает, может, к ним еще придется вернуться.

Звонки нашего телефона здорово смахивают на сигнал боевой тревоги. Я мгновенно схватил трубку, чтобы поскорее прекратить адский трезвон.

— Простите, я не помешал нашей доблестной милиции нести благородную вахту во имя спокойствия народа? — Голос еле слышен. Так бывает, когда звонят из загорода.

«Какой-то идиот решил поупражняться на досуге в остроумии», — подумал я и, решив так, хотел положить трубку на рычажки, но следующие слова незнакомца заставили меня насторожиться:

— Ценю вашу занятость. Но, думаю, вы интересуетесь кражами золота?

— Золота? — переспросил я почти механически. Мои мысли были еще заняты Надей: куда она все же могла отправиться?

— Совершенно точно! А находится этот благородный металл в саквояже одного товарища, прибывшего с прииска «Таежный» Магаданской области. Вам, конечно, не терпится узнать, где с ним можно встретиться и как его узнать среди прочих гостей столицы? Так я вам бескорыстно помогу! Коричневый в крупную клетку пиджак, яркая ковбойка. Обратите внимание на сандалеты. Такой размер делают на заказ. Это точно! Мужчина он представительный — под два метра, блондин. Тоже, знаете ли, не частое явление. Фамилия... — на том конце провода секунду замешкались. — Ну, фамилию вы у него сами спросите. Сейчас интересующий вас субъект ожидает официанта в ресторане нашего замечательного аэропорта Домодедово. Поторопитесь — и вы успеете с ним познакомиться еще до окончания завтрака...

— Где его саквояж? — я уже не замечаю витиеватости речи незнакомца. Узнать бы побольше деталей! А может, это очередной розыгрыш лейтенанта Сырцова, обожающего подшутить над «новобранцами»? Но узнать больше ничего не удается: в трубке звучат частые гудки отбоя. И одновременно в кабинете появляется возбужденный Киселев — он исчез в самом начале разговора.

— Это не Сырцов, — словно угадывает мои мысли Вовка. — Звонили из автомата, что установлен в вестибюле Домодедовского аэропорта. Так что надо искать «мотор» — и вперед...

Вообще-то задержание преступников — дело оперативных работников. Но раздумывать нет времени. Возьмем это дело на себя. Одним словом, через несколько минут мы уже мчимся по загородному шоссе...

2. Ванилкин. Куда делись четыре с половиной килограмма золота?

Едва войдя в ресторан, я сразу же увидел парня в яркой ковбойке. Все приметы совпадали. Блондин, коричневый в крупную клетку пиджак, рост... Такому — самое место в баскетбольной команде. «Столбиком» играть. Так иногда называют центровых. Вилка в его ручищах казалась приобретенной в «Детском мире». Парень сосредоточенно и целеустремленно уничтожал салат из помидоров. Розовые ломтики томатов плавали в сметане, подобно островкам в океане. «Баскетболист» прицеливался и нанизывал на вилку очередной «островок», затем неторопливо отправлял его в рот. И снова прицеливался, нанизывал, обмакивал и отправлял в нужном направлении. И ни одного лишнего движения. Я невольно взглянул под стол. Коричневые под цвет пиджака сандалеты, должно быть, и вправду делались на заказ. Мой неизвестный собеседник и тут оказался прав. В голове прошелестели стихи о дяде Степе:

Лихо мерили шаги две огромные ноги.Сорок пятого размера покупал он сапоги.

Рядом с сандалетами, тесно прижавшись к ножке стола, стоял потрепанный саквояж. Серый с черными полосами и прочеркнутый сверху «молнией».

— Не занято?

«Баскетболист» без особого энтузиазма кивает головой. Он искоса смотрит на меня и, конечно, не замечает нависшего над ним Киселева. Я отодвигаю в сторону керамический кувшинчик с салфетками — так удобнее беседовать.

— Ну, давайте знакомиться. Вот мое удостоверение. У нас есть к вам несколько вопросов...

В комнате милиции дежурный мирно изучает «Огонек». Дремотно жужжит вентилятор, и в довершение этой идиллии на одном из стульев удобно пристроился огромный сибирский кот.

Увидев нас, дежурный торопливо захлопывает журнал, а кот нехотя покидает стул и важно шествует под стол. Мы представляемся старшине, просим пригласить понятых, а сами возобновляем беседу с «баскетболистом».

— Итак, ваше имя?

«Баскетболист» думает. На его низковатом для такого детины лбу пролегли две морщины. Вот-вот он задаст традиционный вопрос: «А права у вас есть?» Но вместо этого он покорно отвечает:

— Ванилкин Александр Власович... Вот, пожалуйста, и паспорт не просрочен. — Должно быть, Александр Власович в глубине души надеется, что произошла какая-то ошибка.

— Откуда путь держите, гражданин Ванилкин? — Документ в порядке, и Вовка отдает его владельцу.

Я понимаю тактический ход моего друга: он хочет задать «главный вопрос» в самый неожиданный момент. И действительно, парень успокаивается и, уже не задумываясь, отвечает на вопросы. Правда, официальное «гражданин» его еще не настораживает, но милиция есть милиция.

— С Чукотки я. Есть такой прииск «Таежный». Может, слыхали?

— Сегодня в первый раз. Для такой дальней дороги что-то вещичек у вас маловато. Этот саквояж принадлежит вам?

Киселев прочно перехватывает инициативу в свои руки, мне остается лишь наблюдать за событиями. Вопрос о саквояже застает Ванилкина врасплох. Он снова вздрагивает. Мне видно, как парень трогает ногой саквояж, словно хочет его задвинуть подальше под стул.

— Что же вы своих вещичек не признаете?

— Мой саквояж. Почему это не признаю?

— Ну, раз ваш, стало быть, и содержимое вам хорошо известно?

— А почему бы это мне содержимое неизвестно? — Ванилкин переходит на метод «вопроса на вопрос». Для него главное — догадаться, что нам известно, для нас — не дать ему обрести утерянное спокойствие. — Значит, так... Пыжиковая шапка. У вас такой в столице не найти. Днем с огнем... А у нас на Чукотке оленей не счесть... Еще пиджак... От польского костюма. Брюки заузить отдал. Так что один пиджак захватил...

«Баскетболист» тянет время словно в ожидании чуда. «Сейчас, — думаю я, — он нам сообщит о размере своего польского костюма. У нас такой днем с огнем не найти, зато в Польше на каждом жителе можно увидеть...» Однако парень, оказывается, закончил с промтоварами.

— Потом книги. Нашего Магаданского издательства. Альманах «На Севере дальнем»... Воспоминания Цареградского. Как он с Билибиным Колыму открывал. «По экрану памяти» называется...

— Ну а дальше, гражданин Ванилкин? — В вопросе моего друга многозначительность, и «баскетболисту» становится ясно, что все пропало. Он бледнеет.

— Что — дальше?

— Вот и я спрашиваю, что дальше?

— Еще... золото там у меня. Пять килограммов. Запишите у себя, что я это добровольно. До обыска сказал. Откровенное сознание — так это у вас называется?

— Признание.

— Разницы нет, гражданин лейтенант. Пишите — пять килограммов золота. — Ванилкин, оказывается, может говорить быстро. — Чего же вы не пишете про откровенное сознание?

— Успокойтесь. Все запишем. Времени у вас, Ванилкин, много...

Дежурный распахивает дверь и вводит понятых — буфетчицу и девушку из аптечного киоска.

От напряжения у буфетчицы даже кончик носа заострился, в глазах любопытство, и, когда Вовка открывает саквояж, она вытягивает шею, точь-в-точь дятел.

Мне поручается формальная сторона дела, причем выходит это как-то само собой.

«...с соблюдением требований ст. ст. 168 — 171 УПК РСФСР произвели осмотр багажа гр. Ванилкина Александра Власовича. В саквояже находились: шапка-ушанка из пыжика, светло-коричневая, пиджак темно-синий, три книги...»

И в это время происходит прямо-таки немая сцена из «Ревизора»: Владимир Киселев извлекает из саквояжа целлофановый пакет...

Тут я случайно бросаю взгляд на Ванилкина. Он побледнел, от ушей к подбородку обозначилась цепочка бисеринок пота, глаза совсем округлились.

— Обворовали... Сволочи! — Я только по движению губ догадываюсь, что шепчет Ванилкин.