Чикатило. Зверь в клетке - Волков Сергей Владимирович

Людмила замолкла, а потом решительно подняла взгляд и пристально посмотрела на мать.

– Мам, а папа… он извращенец, да? Его за это из школы выгнали?

Вопрос полоснул, словно плетью, повис в воздухе. Фаина поджала губы. Не думала она, что когда-нибудь еще заговорит с кем-то на эту тему. Тем более с дочерью.

– Господи, опять это вранье… – процедила Фаина сквозь зубы. – Не выгнали его. Он сам заявление написал!

– Какая разница! – взъелась Людмила.

– Большая! Его заставили, поняла? Там дрянь какая-то, сикилявка, училась плохо, а отец ей хорошие оценки за красивые глаза ставить не хотел. Вот она и отомстила – наплела с три короба, что он что-то там от нее требовал в классе…

Люда недоверчиво посмотрела на мать.

– Эта девочка… Она сказала, что отец… Он в трусы ей залезал! И хватал. Он хотел ее…

– Вранье! – Фаина попыталась сдержаться, но сорвалась на сдавленный крик.

Но во взгляде дочери не было веры.

– У нее нервный срыв был… Она в больнице лежала…

В коридоре щелкнул отпираемый замок, тихонько хлопнула входная дверь, послышались шаркающие шаги. Люда замолчала, плотно сжала губы. На пороге появился Чикатило с авоськой.

– «Нарезного» не было. «Московский» взял. И еще, Людочка, булочек сдобных с изюмом, твоих любимых.

Люда резко посмотрела на улыбающегося отца.

– Отец, за что тебя уволили из школы тогда? Только честно!

– Да я сам ушел. – Внезапный вопрос застал Чикатило врасплох. – Там была одна… Она на меня заявление написала… Учиться не хотела, хвостом перед мальчиками вертеть любила. В общем, отомстила мне. Дети хитры и коварны…

Чикатило снова улыбнулся.

– И за это ты с ней в классе заперся?!

Чикатило вздрогнул, как от пощечины, и взглянул на дочь растерянно и зло.

– Откуда ты знаешь?

– То есть это правда?! Ты трогал маленькую девочку… – На глазах Людмилы навернулись слезы.

– Нет, это ложь, – Чикатило уже взял себя в руки и говорил спокойно.

– Люда, ты как с отцом разговариваешь?! – вклинилась Фаина.

– Он мне не отец! – Люда выскочила из-за стола и выбежала из кухни.

Неважно шли дела и у следственной группы. Радость от поимки преступника сменилась разочарованием и усталостью, когда стало ясно, что задержанный Калинин если и преступил закон, то совершенно точно никого не убивал.

Совещание давно закончилось. Кесаев вышел после него сердитый и озадаченный, а через полчаса в кабинете полковника затрещал телефон. Звонили из Москвы. Коротко поздоровались, сухо пригласили в столицу и холодно попрощались. Звонок этот не предвещал ничего хорошего.

О своем отъезде Кесаев сообщил только Ковалеву как главе уголовного розыска Ростовского УВД. Но что знают двое, знает и свинья.

– А где Кесаев? – поинтересовался заглянувший в кабинет к Ковалеву Липягин.

– Зачем он тебе?

– Документы передать.

– Оставь свои документы, – отмахнулся Ковалев, – полковник в Москву умотал.

– Опять жаловаться? – усмехнулся Липягин.

– Знаешь, Эдик, он мне не докладывает, – разозлился Ковалев, который, как и московский коллега, от срочных вызовов наверх ничего хорошего не ждал. – А ты зря смеешься. Он персонально под тебя копает, как бригада экскаваторщиков. И если б ты знал, с чем он ко мне приходит, ты бы тут не ухмылялся, блядь.

– Ты чего, Семеныч? – озадаченно спросил майор, растеряв всю веселость.

– Ничего, – зло пробурчал Ковалев. – Ничем хорошим эти его поездки еще не заканчивались. И хрен его знает, какую хуйню он из столицы на этот раз привезет.

Ничего плохого в этот вечер не ждала от жизни только старший лейтенант Ирина Овсянникова. Рабочий день закончился, она шла по улице под руку с любимым человеком и была вполне счастлива. Вот только любимый человек, капитан Витвицкий, пребывал в задумчивости. Ирина попыталась понять его настроение, с сочувствием заглянула капитану в глаза.

– Что с тобой?

– Устал, – пожал плечами Витвицкий. – Я очень за тебя волновался, когда ты пошла на задержание.

Овсянникова улыбнулась. Волнения капитана казались ей безосновательными, а оттого особенно трогательными. Ирина не раз участвовала в оперативных мероприятиях. Иногда это было на самом деле небезопасно, но точно не в этот раз.

– Зря волновался. Ничего бы он мне не сделал.

– Был бы убийцей, мог бы и сделать, – не согласился Витвицкий.

Овсянникова снова улыбнулась.

Они остановились у входа в гостиницу. Овсянникова взяла Витвицкого за руку.

– Ну что, товарищ капитан, до завтра?

Витвицкий на секунду замялся, обдумывая что-то.

– А пойдем ко мне? – выпалил вдруг, словно кидаясь с головой в омут. – Поужинаем в ресторане. Там сносно кормят. А потом…

Он вдруг осекся, поразившись смелости собственных мыслей, чем еще больше развеселил Ирину.

– Предлагаешь мне в гостинице заночевать? – озорно спросила она.

Витвицкий окончательно стушевался.

– Знаешь, а поехали лучше ко мне, – предложила она. – Поужинаем дома. Я сносно готовлю.

– Ты уверена? – растерялся Витвицкий, совершенно не ожидавший такого поворота.

– Что я сносно готовлю? – рассмеялась Ирина. – Это крайне неприлично, товарищ капитан, сомневаться в моих кулинарных способностях. Я не давала вам повода для этого.

– Да нет, Ирина… – забормотал капитан под нос. – Я не об этом… Я…

– Так что? Идем? – Овсянникова взяла быка за рога.

Она смотрела на него, и он тонул в ее глазах.

– Идем, – кивнул Виталий, и они направились к автобусной остановке.

Ирина, как оказалось, жила в коммуналке. Они пришли сюда уже затемно. Овсянникова распахнула дверь, и темноту в крохотной прихожей разрезала полоска света. Витвицкий успел разглядеть старую обшарпанную рогатую вешалку, закрытые двери в несколько комнат и одну распахнутую – на общую кухню.

– Тихо, – прошептала Ирина. – Проходи, только вешалку не урони.

Следом за этим предупреждением закрылась входная дверь, и прихожая снова потонула во мраке. Прошуршали шаги, и заскрежетал ключ в замке.

– Не волнуйся, я аккуратно, – отозвался Витвицкий, обращаясь к мягкой темноте, в которой Ирина возилась с замком своей комнаты.

Витвицкий двинулся на этот звук, старательно огибая вешалку по широкой дуге, чтобы уж точно ее не опрокинуть, но неожиданно споткнулся, наступив на что-то. Раздался обиженный кошачий мяв.

– Вот ведь… Кошка! – с досадой прошептал капитан.

Ирина тихонько хихикнула в темноте и отперла наконец дверь комнаты.

– Это соседская кошка, – пояснила она шепотом. – Заходи.

Витвицкий шагнул через порог, Ирина закрыла дверь и щелкнула выключателем. Свет ударил в глаза, заставляя Виталия сощуриться. Он аккуратно разулся и огляделся.

Комната оказалась довольно просторной. В углу возвышался большой шкаф, чуть в стороне от него стояла разложенная, но аккуратно укрытая покрывалом софа, рядом высился торшер. По другую сторону – стол, кресло, пара стульев. Над столом висели несколько книжных полок.

Витвицкий неспешно прошел к полкам, принялся изучать тисненые корешки. Овсянникова на это улыбнулась.

– А ты все-таки, смотрю, настоящий интеллигент.

Витвицкий обернулся, вопросительно поглядел на девушку.

– Разулся и первым делом к книжным полкам пошел, – пояснила Ирина все с той же теплой улыбкой. – И, наступив в темноте на кошку, назвал ее кошкой.

Она подошла к шкафу, открыла его, отгораживаясь дверцей, словно ширмой, от остальной комнаты, быстро сняла китель. Витвицкий деликатно отвернулся и снова принялся рассматривать полки.

Библиотека у Ирины была небольшая, основу ее составляли новые книги модных современных авторов. Только на одной полке стояло несколько старых, пропыленных томиков классики. Так бывает, когда переехавший в новый дом человек забирает из старого несколько особенно любимых книг.

– А я не знал, что ты в коммуналке живешь, – заметил Витвицкий, не оборачиваясь, чтобы не смущать переодевающуюся девушку.