Без происшествий - Борис Бужор

С тобой за столом – Степа, Квас, Горелый. Ты берешь с тарелки горбушку черного хлеба, ту, что потолще. Из охрипшего приемника еле слышно доносится музыка:

Следи за ее левой рукой,

она не расскажет, что хочет на плечи,

ебанутый пацан, ты спутник – разведчик,

запрятанный герой…

Ну и песня, набор слов. Ты продолжаешь вслушиваться и вдруг понимаешь, что поют-то про тебя. Да что там про тебя, поют про всех этих вот, стриженых, стучащих ложками, глотающих за милую душу подгоревшую перловку. Обрывки мыслей складываются в довольно-таки ясную картинку: рука левая, правое колено, ты тут – она там, далекий солнечный лес, теперь – учения, ориентирование на местности, вывод: это все о тебе, потому что ты и впрямь, наверно, ебанутый, раз оказался здесь.

Обед подходит к концу, дождь – нет, в столовке сумрачно, хотя времени всего-то около двух. Кто-то наспех что-то дожевывает, кто-то просит добавки… Сегодняшний повар – простой парень, не скупится, не то что Бык, его напарник. Тот расхаживает в белом колпаке, как в краповом берете, с таким видом, будто вся столовая принадлежит ему. Осталось этот колпак еще на левую сторону «забить». И ладно бы он просто жался из-за лишнего куска хлеба или тарелки супа – нет, Быку вылезти из своего поварского угла и чего-нибудь долить-отрезать не позволяет тупое, и впрямь бычье высокомерие.

– Заканчиваем прием пищи, – командует Кастро. – Встаем, относим посуду.

За послеобеденный перекур надо успеть передать сигареты дежурному, тот пронесет их мимо командира роты и после проверки по-тихому отдаст тебе. Хотя если командиру стукнет в голову, он и Кастро обыщет. Лучше спрятать в автомате или в подсумке. Эх, маловато осталось, надо бы еще настрелять.

– Третья смена, строиться возле КХО!

Ты спокойно докуриваешь, зная, что никто особо торопиться не будет. Квас вообще в туалете, разводит кого-то на зажигалку. Когда все наконец строятся, дежурный, косясь на канцелярию, открывает комнату хранения оружия. Раздается громкий рев сигнализации. Ну и вой, мертвого поднимет, даже пьяного в стельку старшину после бани, что в принципе одно и то же.

– Номера пирамиды? – вопрошает Кастро.

– Пятая! – чеканит Квас.

– Вторая! – говоришь ты.

– Третья, быстрее давай! – к сержанту преувеличенно раздраженно обращается белобрысый дембель, что ты, он же на полгода больше отслужил, чем Кастро! Макар тебе никогда не нравился. В свое время он крепко получал, теперь вот отыгрывается, пыжится изо всех сил. Высокий, худой, нескладный, как вешалка. Похож на слона с картины Дали. Ты смотришь на Макара и думаешь, что однажды его шаткие «ходули» не выдержат веса тела в толстом бушлате, да еще и с автоматом. Он заорет, неуклюже взмахнет руками и рухнет, и вместе с ним покатится в тартарары и вся эта дурацкая армия.

– Пятая, – добродушно басит Степа. Рядом с ним топчется придурковатый Зоги, татарин по фамилии Загидуллин, местная достопримечательность.

Зоги даже для твоей части, где кого только нет: и татары, и башкиры, и ногайцы, – явление уникальное. Татары вообще умные, как черти, этот же… Взять хотя бы тот случай с метанием боевой гранаты.

Норматив метания гранаты сдавался на стрельбище. Первый инструктор вручал гранату-РГДшку, второй около бетонного укрепления показывал на окоп, в который надо было попасть, и советовал не трястись, чтобы, грешным делом, не швырнуть гранату себе под ноги – уж лучше перекинуть, чем не добросить. Того, кто сам не додумался укрыться за бетонной стеной, затаскивали туда, схватив за шкирку. Но Зоги переплюнул всех. Гранату он метнул неплохо, и, должно быть, на радостях, выпрямившись во весь свой немалый рост, заковылял в сторону окопа с лучезарной улыбкой буддийского монаха, словившего просветление. Ты стоял вдалеке, но сердце у тебя икнуло и куда-то провалилось. Комбат схватился за голову, офицеры замерли. Хорошо хоть инструктор не растерялся – прыгнул на недалеко ушедшего Зоги, сбил его с ног умелой подножкой и сам упал сверху. От комбата тогда досталось всем. Ночные подъемы по тревоге по полной боевой сменялись бесконечными лекциями. Армейская жизнь Зоги, и без того неказистая, окончательно пошла наперекосяк.

Толчок в плечо возвращает тебя к действительности. Автомат, два магазина, пачка сигарет спрятана в подсумок. Зоги, как обычно, последний – штык-нож прицепил не с той стороны.

Кастро улыбается. Зато разоряется Макар:

– Ну, затупок…. Зоги, ты где лево, где право хоть знаешь? С ручника снимись, – делает характерный жест рукой и сам ржет над своей шуткой.

– Становись! Равняйсь! Смирно! Равнение на пра-во, – командует Кастро.

К вам не спеша подходит командир роты. Вы стоите навытяжку, стараясь не встретиться с ним взглядом.

– Ну что, запаслись куревом? – он кривит тонкие губы в саркастической усмешке, глазки радостно играют. – Дежурный, проверить.

Кастро аккуратно похлопывает по карманам Степиного бушлата – не дай Бог ненароком наткнуться на зажигалку. А уж если обнаружится телефон, это вообще смерти подобно.

– Разве так проверяют, – гаденько ухмыляется ротный, – что ты их щупаешь, как девочку на танцах?

Он вразвалочку подкатывается к Степе с таким видом, будто ему все про Степу известно. Абсолютно все. Даже то, что пятиклассник Степушка подбирал бычки за школой, а как-то раз даже стянул в столовой бублик с подноса.

Ротный заставляет Степу вывернуть карманы и поднять руки. Тщательно проходится по всем складкам на одежде, где можно что-то спрятать.

Наступает очередь Зоги. Ротный бьет его в грудь и прищуривается.

– Ну-ка, что это там у тебя?

– Ничего нет, – обмирает Зоги.

– Я тебя долго ждать буду?

Зоги кое-как расстегивает бушлат, трясущимися руками шарит за пазухой. Ротный хватает его за грудки, китель угрожающе трещит. Пуговицы со стуком падают на пол, катятся, разбегаются как тараканы. Из-под белуги вываливаются три сигареты. Ты замираешь. Сейчас начнется.

– Подними!

Ротный выхватывает сигареты из потной ладони Зоги и вдруг с остервенением начинает заталкивать их ему в рот, тот невольно сжимает зубы, втягивает голову в плечи. Сыплется табак. Ты замечаешь, что это «LD», тебе становится жалко. Жалко Зоги, жалко сигарет. Зоги потихоньку отплевывается, кашляет. Лицо бессмысленное и испуганное. Командир роты сует остатки ему в руки.

– Жуй, жуй, – кричит он, от наигранной улыбки не остается и следа, ноздри крючковатого, резко очерченного носа хищно вздрагивают. – Что, хорошо курится на свежем воздухе? То-то, я гляжу, весь периметр загажен. После смены приходите, разоружаетесь и бегом бычки собирать. Не подавись, сынок, – это он Зоги. – Мы ничего – постоим, подождем, а вторая смена пусть там померзнет. Я им потом скажу: так и так, извиняйте, ребята, некоторые курить у нас полюбили в патруле.

– Дебил, – шепчет Макар, презрительно косясь на Зоги. Сам он перед построением засунул в берцы чуть ли не целую пачку. И мог бы так же попасться, если бы ему не повезло. Но не повезло, как обычно, Зоги.

– А ты покурить взял? – щурится ротный, уставившись на тебя.

– Никак нет, товарищ капитан.

– Что это? – «товарищ капитан» придвигается к тебе вплотную и начинает обыскивать.

– Расческа, – как можно спокойнее отвечаешь ты.

В подсумке под магазинами и ветошью у тебя спрятана пачка «Авангарда». Нащупать ее не так-то просто, но если прикажут расстегнуть подсумок, то… Ты стараешься ничем не выдать своего волнения. Кажется, стоит только ротному почувствовать твой страх, и он как собака вцепится тебе в штанину. Ротный отходит. Ноги сразу становятся ватными. Ты ловишь на себе понимающий взгляд Степы.

Дождь и не думал прекращаться. Мутное небо похоже на потолок полевой палатки. Командир роты хорошо поставленным голосом зачитывает боевую задачу, прислонив правую руку к шапке. Офицерская кокарда даже без солнца сияет, как начищенный пятак.

– Приказ: заступить на городскую контролируемую зону; не допустить проникновения нарушителя на объект, службу нести при помощи патрулирования, связь с оператором держать каждые десять минут, обо всех происшествиях сообщать немедленно. Оружие применять в соответствии с настоящим уставом. Службу все могут нести?

Зоги скомкан от ветра, свой бушлат он успел кое-как закрепить на груди какой-то ниткой, которая наверняка скоро порвется.

– Так точно!

– Напра-во! На службу шагом марш.

Колонна, возглавляемая дежурным, строевым шагом начинает двигаться к разряжателю. Ротный скрывается из виду, вы переглядываетесь и идете свободно.

Ты пристраиваешь автомат в специальный проем в доске. Снимаешь с предохранителя, отводишь затвор, делаешь проверочный выстрел, снова ставишь на предохранитель. Потом пристегиваешь магазин, тот, что без патронов, автомат закидываешь на плечо.