Сивашка - Джек Лондон

— Удастся ли ей? А я так думаю, что если она и доберется до своего сундука, то за это время холод и слякоть и всякая прочая дрянь сведут ее с ума. Удастся ли ей? Ведь она совсем сумасшедшая! Вы сами, Дик, знаете, что это за ужас! Вам приходилось объезжать мыс Горн, приходилось работать с парусами в бурю, шторм, снег, метель и заворачиваться в промерзшую насквозь парусину, которая доводила вас до того, что вы готовы были выть и стонать, как малый ребенок! Вы все знаете, а поэтому можете догадаться, чего ей будет стоить добраться до сундука. Непогода так скрутит ее, что она не будет в состоянии отличить юбку от чана для промывки золота или же от чайника!

— Все-таки, по-моему, мы плохо поступили, что пустили ее!

— Ничего подобного! Попробовали бы вы не пустить ее, так, клянусь вам всем святым, она превратила бы эту палатку в сущий ад и все-таки ушла бы! Вся беда в том, что в ней слишком много отваги! А может быть, эта отвага проучит ее немного!

— Да, — согласился Дик, — она действительно чересчур самолюбива! Но все же она славная девушка. Правда, немножко глупа, потому что нельзя же было ей браться за такое дело, но она нисколько не похожа на всех тех кисейных барышень, которыми наши города полны до отказа. Она, милый мой друг, из тех женщин, что родили и вскормили нас с вами, а такие люди, как мы, должны уважать отвагу! Ведь женщина вскармливает мужчину! Ведь не будем же мы настоящими мужчинами, если нас станут воспитывать существа, именуемые женщинами только потому, что они носят юбки! Кошка, но во всяком случае не корова, может родить тигра!

— Ну а если они слишком неразумно поступают, неужели же мы и в таком случае должны потворствовать им?

— На подобный вопрос трудно сразу ответить!.. Каждому из нас ясно, что острый нож всегда режет глубже и сильнее тупого, но из этого не следует, что мы должны обламывать о кабестан[1] кончики наших острых ножей!

— Так-то оно так, но, что касается меня, я предпочитаю иметь дело не с такими зубастыми женщинами! Мне нужны женщины с менее острыми зубами.

— Ну а что вы знаете о женщинах? — спросил Дик.

— Да так, кое-что знаю о них!

Томми достал пару мокрых чулок Молли и развесил их на коленях, чтобы они немного подсохли. А Дик, с любопытством поглядывая в его сторону, стал рыться в мешке Молли и вынул оттуда множество отсыревших вещей, которые через некоторое время разложил около печки, желая также подсушить их.

— А мне казалось, будто вы говорили, что никогда не были женаты, — сказал он.

— Я сказал это вам? — воскликнул Томми. — Нет, клянусь Господом Богом, я этого не говорил. Нет, как же, я был женат, и на такой женщине, подобной которой, кажется, никогда и не бывало! Да, это была настоящая женщина!

— Сошла с кильватера? — И движением руки Дик символизировал бесконечность и вечность.

— Да!

— Смерть от родов? — снова спросил Дик и снова получил утвердительный ответ, который последовал после некоторой паузы.

Бобы начали слишком шумно кипеть на открытом огне, и Томми отодвинул горшок несколько в сторону, на менее горячее место. После того он заостренной деревянной палочкой определил состояние сухарей и тоже отодвинул их в сторону, предварительно накрыв мокрым полотенцем.

Дик — как и подобало мужчине — молчал, скрывая интерес, вызванный несколькими словами Томми.

— Совсем другая женщина по сравнению с Молли! Настоящая сивашка!

Дик кивнул головой в знак того, что он вполне понимает.

— Не такая гордая и своевольная, но преданная мужу и в горе, и в радости. К тому же она замечательно работала веслом и, если нужно было, была так же вынослива и терпелива, как Иов. Она так же спокойно управляла лодкой в бурю, как и в тихую погоду, а с парусом управлялась не хуже любого мужчины. Однажды, в поисках золота, мы прошли по Теслинской дороге, миновали Озеро Неожиданностей и Литтл-Иеллоу-Хэд. У нас вышла вся провизия, и волей-неволей пришлось взяться за собак, а когда кончились собаки, мы начали кормиться упряжью, мокасинами и мехами. И ни разу эта женщина не издала ни малейшего вздоха, никогда не капризничала и не ломалась. До того как мы тронулись, она неоднократно предупреждала меня насчет провизии, но когда случилось несчастье, она ни разу не упрекнула меня и не указала, что в свое время предупреждала меня. «Ничего, Томми!» — говорила она изо дня в день, между тем как слабела так, что не могла уже поднимать ноги, обутые в мокасины, и натерла себе ступни до крови. «Ничего, дорогой мой, ничего! Лучше подохнуть с голоду и быть твоей женой, чем присутствовать ежедневно на потлаче и быть клух[2] великого вождя Джорджа». Ведь вы, кажется, знаете, что Джордж был вождь чилкутов? Он страшно хотел, чтобы эта женщина пошла к нему.

Да, правду сказать, то было замечательное времечко! Конечно, когда я впервые попал на берег, я был очень смазливый парнишка. На китоловном судне «Северная звезда» я прибыл на Уналяшку и гнался за котиками до самого Ситки. Вот тогда-то я и встретился со Счастливым Джеком, вы знаете его?

— Да, кое-где мне пришлось повстречаться с ним! — ответил Дик. — Он взялся доставить мою поклажу. Это было в Колумбии. Красивый парень, который всегда слишком любил красивых женщин и виски?

— Он самый и есть! Мы с ним поработали вместе года два, торговали одеялами и разными разностями. А затем я решил работать самостоятельно и поехал на Джуно, где и встретился впервые с Киллисну, которую, для краткости, звал просто Тилли. Встретил я ее на индейском балу, на берегу. Вождь Джордж как раз закончил годовой торг со стиксами за Перевалами и приехал в Дайэ чуть ли не с целой половиной своего племени. На танцы собралось несметное количество сивашей, среди которых я оказался единственным белым. Никто из них не имел обо мне ни малейшего представления, разве только несколько купцов, с которыми я встречался на Ситкинском тракте. Но зато я, со слов Счастливого Джека, знал почти всю подноготную многих из них.

Все, само собой, беседовали на чинукском наречии, не зная, что я говорю на нем лучше многих из них. Всего больше стрекотали две девушки, которые сбежали из миссии Хэйна, что на канале Линна. Это были две прехорошенькие девочки, на которых было приятно глядеть, и я подумал, что за ними не мешает приударить; но они были так юны, и я вскоре оставил эту мысль. Слишком остры для меня, вот что. Я был для них чужаком, явившимся неизвестно откуда, и они вздумали подшутить надо мной. Повторяю, они не догадывались, что я прекрасно понимал все, что они говорили.

Но, само собой разумеется, что я и виду не показывал и продолжал все время танцевать с Тилли. И чем дольше и дольше мы танцевали с ней, тем сильнее наши сердца рвались друг к дружке. «Подыскивает себе женщину!» — сказала одна из девушек, а другая качнула головой и ответила: «Подыскивать-то можно, но какой толк из этого выйдет. Он найдет разве только тогда, когда наши женщины совсем останутся без мужчин». Мужчины и скво окружили нас и в ответ на это замечание начали подтрунивать надо мной, скалить зубы и повторять только что сказанное девушками. «А ведь мальчик он недурненький!» — снова промолвила первая девушка. И не стану, дружище, отрицать, что в то время я был довольно интересный парнишка. У меня было гладкое, молодое лицо, и я, что называется, был мужчиной среди мужчин — настоящий мужчина! Эти слова ее, конечно, подзадорили меня. «Тоже нашел себе пару: танцует с девушкой вождя Джорджа! — сказала вторая девушка. — Первым делом Джордж так бабахнет его веслом, что из него весь дух выйдет, и таким образом он отобьет охоту у него впредь заниматься такими штучками». Вождь Джордж казался все время довольно угрюмым, но при этих словах расхохотался и стал хлопать себя по коленкам. В общем, это был довольно противный тип, который действительно не прочь был поработать со мной веслом.

— Что это за девушка? — спросил я Тилли, когда мы вертелись с ней в самой середине круга. И как только она назвала мне их имена, я немедленно вспомнил о них все то, что в свое время сообщил мне Счастливый Джек. Я знал всю подноготную, касающуюся и их самих, и их родных, знал многое такое, чего не знали и их соплеменники. Но до поры до времени я держал себя чрезвычайно скромно и продолжал ухаживать за Тилли, не обращая никакого внимания на их колкие замечания и на хохот, которым эти замечания встречались. «Подожди немного, Томми, подожди немного!» — говорил я себе.

И действительно, я ждал и сдерживал себя до тех самых пор, пока танцы не подошли к концу и вождь Джордж не вернулся с веслом. Все вокруг были уверены, что сейчас что-нибудь да произойдет, и ждали этого, но я продолжал танцевать, делая вид, что все это меня нисколько не касается. Тут девушки из миссии опять что-то отпустили по моему адресу, и, как я ни был на них зол, я не мог удержаться от того, чтобы не рассмеяться. А затем я резко повернулся в их сторону и спросил: