Вожделенное отечество - Владимир Ерохин

— Человек с самого начала внутренне противился всеистребляющему потоку времени. Древний охотник нарисовал в пещере мамонта. И это уже в какой-то степени противление законам природы, в этом рисунке какой-то давний день вырывается на из мертвящего потока времени, чтобы стать принадлежностью дня грядущего. Борьба со смертью, одоление её силами творчества и разума — вот в чем содержание культуры, вот чем отмечено явление в мир человека, назначение и смысл его сущности. Это определяет и содержание творчества, которое воскрешает минувшее в грядущее.

ДИАЛЕКТИКА

Встретились два человека в кавказской чайной — горский разбойник и русский социал-демократ. Разговорились.

— Я все могу, — расхвастался разбойник. — Моя шайка нападает на богатые дома, экипажи, даже поезда. Я сказочно богат. А ты все какие-то книжки читаешь.

— Твоя шайка сильна, спору нет, — согласился русский. — Но что вы можете? Ограбить несколько богачей. А моя шайка — она называется партией — хочет отнять все богатства у всех богачей. Вся Россия будет наша, а потом, может быть, и весь мир.

— Якши, — сказал горец, подумав. — Я хочу вступить в твою шайку.

ЭХО ВЕКА

...Кружились пары на ледяных катках. Военный духовой оркестр играл вальс "Амурские волны", пар валил из труб. Дворники в белых фартуках расчищали снег. Поскрипывали валенки прохожих, проносились сани, припорашивая снегом тротуар.

Полицмейстер отвозил на извозчике пьяного в участок.

От Страстного монастыря тянулись вереницы нищих; обсуждали чудесное явление образа Божьей Матери на морозном окне храма Христа Спасителя.

Василий Васильевич Розанов спешил, кутаясь в меховой ворот, на заседание теософического общества, мечтая о том времени, когда все люди будут ходить обнажёнными.

В моде были теософия, гипнотизм, магнетизм, спиритические опыты.

Дамы носили длинные газовые шарфы, подчёркнуто простые причёски и узкие юбки.

В моду входил стиль "модерн", который привнёс характерные спиралевые линии, восточную символику, утончённую, простоту и ассимметричность в архитектуру, одежду, "уличную графику" (афиши, рекламу, вывески), типографские шрифты.

Закручивались в спираль граммофонные раковины; ракушечные рамки обрамляли семейные портреты.

Дамы стали ездить на велосипедах и курить длинные тонкие папиросы.

Начиналась эпоха танго.

Талантливый молодой пианист Борис Пастернак встречал портретом-импровизацией каждого входящего в дом, где проводились поэтические вечера.

Дядя царя Константин Романов печатал в периодике стихи под скромными инициалами "К.Р.".

Ещё не знакомый с футуризмом Василий Каменский прилаживал велосипедное колесо к аэроплану собственной конструкции. Гремела слава Серёжи Уточкина, знаменитого одесского велосипедиста и авиатора. Это было время первых полётов Губерта Латама. Семь дней жили в палатке среди чистого поля лётчик, механик и кинооператор. На восьмой день аэроплан взлетел и, пролетев сорок метров в воздухе, благополучно приземлился. Кинокадры вызвали сенсацию. А потом мир был потрясён событием: Блерио перелетел Ла-Манш!

Век бредил движением. Возникла идея кинетической геометрии. Движение, время — четвёртое измерение мира, и в такой же степени косно рассматривать предметы неподвижными, как косно плоское представление о них, имеющих трехмерность. Об этом писал Анри Бергсон в книге "Длительность и одновременность", вышедшей в 1911 году. (Идея была не нова: по существу это возврат к Гераклиту.)

Иногда над Летним садом повисал аэростат, и горожане уже знали, что это опять будут прыгать с парашютами отчаянные братья Шервинские.

По Волге курсировала баржа с кинематографом : "Наяда".

— "Ваши пальцы пахнут ладаном"! "Последний поцелуй смерти" — только один сеанс! — выкрикивали зазывалы.

Отставной казачий офицер Ханжонков просматривал только что смонтированную хронику "Смотр войскам". Старевич, склонясь в кружке света, раскрашивал кадрики мультипликационного фильма. Ходили по Москве разговоры, вокруг актёра Сашина-Фёдорова, который оставил театральную карьеру и завёл себе электрический театр.

В 1908 году родительский комитет гимназий города Казани подал прошение вице-губернатору об издании приказа, который запрещал бы гимназистам посещать толкучий рынок, кинематограф и другие увеселительные заведения. ,.

Знаменитая Сара Бернар долгое время не решалась сниматься в кинематографе, чтобы не повредить своей репутации.

Кино было ещё в новинку. По всему миру наезжали на публику люмьеровские паровозы и капризный малыш отворачивался от предлагаемой каши. Поражал не столько малыш и суетящиеся вокруг него взрослые, сколько шелестящие, движимые ветром листья, волнение воды. Снимали хронику и драмы, снимали с воздушного шара, из лифта, с Эйфелевой башни.

Техническая эстетика с одинаковой лёгкостью отвергалась и так же легко входила в сознание. Французская девушка Тереза из Лизье (Малая Тереза) просила Бога: "Господи, будь моим Лифтом!.."

Эйфелева башня шокировала всех своей безвкусицей. Мопассан говорил даже, что теперь можно спокойно прогуливаться только у подножия башни, ибо это единственное место, откуда её не видно.

Кинематограф сразу же объявили чудом. Таинственный шатёр привлекал внимание и успешно конкурировал с бородатой женщиной, сросшимися младенцами и заспиртованным чудищем из озера Лох-Неш. Операторы крутили вхолостую ручку аппарата у входа в иллюзион — зазывали зрителей (и всякий раз находились простодушные актёры из уличных зевак, которые приходили потом вечером, надеясь увидеть себя на экране)...

"Все пространство, все промежутки между материальными частицами этого мира, — писал в 1877 году петербургский журнал "Свет", — наполнены неуловимой, как кажется, не подлежащей материальному тяготению субстанцией, которую наука называет эфиром. Это таинственный посредник всего существующего. Без волнообразных колебаний этой среды, к которым приспособился и которые осязает наш глаз, мы оставались бы в вечных потьмах".

Это не было открытием эфира. Древние греки полагали, что, кроме четырёх физических стихий — земли, воды, воздуха и огня, есть ещё одна — эфир, который находится где-то между воздухом и огнём, всеохватывающая, невещественная сфера, область обитания богов, духоносный, божественный эфир; боги на Олимпе, предполагалось, дышали чистым эфиром.

Уже в ранней истории были дерзновения проникнуть в небо — вспомним проекты летательных машин Леонардо, прыжки с колоколен безымянных русских изобретателей. Но в основном люди осваивали землю и воду. Великие географические открытия XII-XVI веков расширили сферу человеческого обитания, открыли новые горизонты; земля одновременно "одомашнивалась" и удивляла неожиданно новыми знаниями о ней. Наносились на карту имена первооткрывателей — Колумба, Магеллана; великие русские путешественники Беллинсгаузен, Врангель, Крузенштерн, Литке снаряжали экспедиции. Поговаривали о воздушном океане.