Хочу, чтоб стало по-другому… - Д. Ман

Вот и Галин дом. Иллюминация полная. Благодаря Андрею, зимой, у нас в деревне, никто не экономит электричество. Об Андрее потом… Нужно стучать. Галя, по городской привычке, всегда закрывает дверь. Да, пожалуй, и в деревнях теперь все закрываются на засов.

– Валентин, ты? – А кого-то еще ждешь? – Да заходи уже, холодно. Быстро ты дошел. Бежал, наверное, – пошутила Галя. В Галиной маленькой прихожей не развернуться, можно только боком быстро пройти в комнату. А все из-за кур. Четыре несушки, а сколько неудобств. Это я, по ее просьбе, соорудил для них насест и отгородил часть прихожей сеткой. «На улице холодно, куры в сарае нестись не будут. Пора переводить их в дом» Так говорила Галя, когда просила меня соорудить насест.

– Ого, да у тебя и в прихожей иллюминация. – Сказал я, увидев под потолком лампы дневного света. – Сейчас расскажу. Дней пять назад, разгребаю я снег у калитки, идет Андрей, как всегда по своим делам, поздоровался и поинтересовался о моих делах. А я ему про кур « перевела их в тепло, а они все равно несутся плохо». Ну, вот все это, Андрей и придумал. Вечером того же дня приносит эти лампы и говорит «Будем твоих кур обманывать, удлинять им световой день. Ты эти лампы включай в шесть утра, а выключай в одиннадцать вечера. Куры будут думать (если у них вообще есть, чем думать), что сейчас весна или лето. Производство яиц должно наладиться» Повесил лампы и ушел.

– Ну, и как, работает?

– Уже два дня четыре яйца, как раньше. Ты садись к столу сейчас чай пить будем.

– Галя. – Я достал пачку печенья. – Это к чаю.

– Спасибо. А у меня пирог с капустой и яйцом. Сегодня утром пекла.

Мы хорошо провели вечер, смотрели телевизор, пили чай с пирогом. Собравшись домой, я вспомнил – Галя, я начал сериал писать. – Пиши, пиши… Не забудь рекламу мыла вставлять.

– Это еще зачем?

– Во все мыльные оперы вставляли рекламу мыла.

– Я подумаю. Пока. Звони, если что понадобится. Уже спускаясь с крыльца, вспомнил, что не позвонил Андрею по поводу телевизора.

Андрей

Андрей живет у нас почти полтора года. Появился прошлой осенью. Сижу я на лавочке у своего дома-почты и вижу, сворачивает с шоссе к нам на грунтовку человек с рюкзаком. Конец сентября, дачников нет. «Кто бы это мог быть?» Подходит ко мне и сразу спрашивает

– Здравствуйте, нет ли у вас здесь свободного домика для проживания.

– Может и есть, да с народом местным надо посоветоваться. Кого попало, в деревню пускать не хочется.

– Я понимаю. О себе скажу: я не пьющий, даже не курю. По образованию инженер, квартиры в городе нет, и на данный момент я бомж.

Я внимательно на него посмотрел. Лет сорок пять. Молодой еще. Подтянут, видно, что не болен и не алкаш. А насчет квартиры, так чего в жизни не бывает…

– Пошли ко мне, можешь пока у меня остановиться. Я с местными обговорю и решим.

Вечером я устроил небольшой переполох. У бывшего клуба на столбе у нас рельса подвешена, стучим по ней и общий сбор. Я, конечно, мог всем позвонить по телефону и их мнение узнать, но иногда полезно встряхнуться и ноги размять. И плюс еще в том, что они все сразу увидят Андрея и не будут потом друг друга спрашивать «Кто это?» Подтянулись к клубу почти все. Последним прибежал Валерка и сразу стал возмущаться – Что случилось? Пожар, где? Я только вещи сложил, собирался в город, а тут этот звон… – Валера житель деревни не постоянный. Он и летом то приедет, то уедет. Может и зимой нагрянуть и пожить месяцок. Так и мотается туда-сюда, а все потому, что его жена не хочет жить на даче даже летом, а уж зимой и подавно. «Всем честным жителям нашей деревни представляю нового жильца». Сказал я и вкратце рассказал о нем.

– А тебе, Валера, особое спасибо. Житель ты не постоянный, а на призыв откликнулся. Не безразлична, значит тебе деревня и ее проблемы.

– Ты, Валя, больше так не шути, я на автобус опоздал.

– Ничего, другой будет. Так, что решим?

– А чего решать, ты лучше всех все заброшенные дома знаешь. Все облазал. – Выступила Галина Ивановна.

– Пусть живет. – Сказала восьмидесятичетырехлетняя Наталья Семеновна. Она с рождения жила в деревне, разве только что, во время учебы в медицинском училище в Питере, отсутствовала. Но это было очень давно, и город тогда назывался Ленинград. Вроде бы никто не возражал, и я поселил Андрея в конце деревни, ближе к лесу. Там стоял заколоченный дом, в котором уже лет десять, а может и больше никто не появлялся. Ближайшим к нему был как раз дом Натальи Семеновны.

– Андрей, дом еще крепкий, есть печь, разве, что крыша подтекает, но дело поправимо, если руки из того места растут.

– Не проблема. – Ответил он. – Провода электрические отрезаны. – Сказала, шедшая с нами Семеновна. Но Андрей не растерялся и тут. Очень серьезно и уважительно сказал – Наталья Семеновна, очень Вас прошу разрешить мне подключиться от Вашего дома. Мне без электричества нельзя, я как раз собирался в уединении вести научную работу и проводить опыты. Если Вы пойдете мне навстречу, я буду оплачивать и Ваши и мои счета за свет.

– Ну, если так, я согласна. Только деревню всю не спали опытами своими.

И никто ни разу не пожалел о том, что Андрей стал у нас жить. Был он человеком знающим и умелым. Чинить умел все электрические приборы и разную технику. Телевизоры тоже, поэтому я ему и звонил. В позднеосенний и зимний сезон электричество мы не экономили, так как Андрей придумал способ, как сделать так, чтобы счетчики крутились медленно. А управлялось все из его дома, как говорят, централизованно. Никакой проверяющий ничего бы не нашел. «Если придут проверять и меня в это время в деревне не будет, то нажмешь, Валя, эту кнопку и все будет, как прежде» Кнопку он вывел наружу. А где эта кнопка, знаю только я и никому об этом не скажу.

Посещения

Андрею я позвонил по дороге домой, оказалось, что его в деревне не было, а я и не заметил, когда он мимо почты проскочил.

Вот и дом. В гостях, как говорится, хорошо, а дома лучше. Дверь настежь, что бы это могло означать… Прошли те времена, когда ко мне повадилась ездить из областного центра двоюродная племянница Зинка. Сама редкостная дрянь (но это до меня потом дошло), да еще и кавалеров разных с собой привозила средней паршивости. Были пару раз и приличные ребята, но что они в ней находили, для меня загадка. Не иначе у них, как впрочем, и у меня в то время, с головой нелады были от алкоголя. Я думал поначалу, что заботу она обо мне проявляет, а у нее свой интерес.

– Дядя, Валя, а кому твой дом достанется? У тебя ведь кроме меня никого нет…

Не знала она, что дом не мой. Приезжает с очередным ухажером и говорит

– Знакомься, дядя Валя, это мой муж. Я беременна.

– Это надо отметить. – И пошла пьянка. Я в то время еще в шоке был от потери квартиры и часто заливал горе водкой. Но не выходило у нее ничего с устройством личной жизни. И слово «беременна» я слышал неоднократно, а потом понял, что «это временно», как в той песне из конца девяностых. О том, что дом не мой, я ей сказал, когда выгонял, после того как заметил, что после ее приездов пропадает часть моей пенсии. Да, и бояться стал чем-нибудь от нее заразиться от элементарной чесотки, до чего похуже. Те ребята, что по недоразумению с ней общались, приезжали и разыскивали ее, сильно расстраиваясь и сожалея о своей пьяной ошибке, потому как получили от нее неизлечимую болезнь. Я адресок давал, а что с ней потом было мне не интересно, потому что мне такая родственница и ее посещения не нужны. Даже, вредны для здоровья. Но и эта шалава, зимой, дверь не оставила бы открытой. «Не к ночи о ней вспоминать…»

– Каштан! Каштан! – Ответа нет. Я поспешил к дому, осторожно поднялся на крыльцо. Дверь в комнату тоже открыта. Какие-то голоса. В конце концов, это мой дом, что здесь делают посторонние… Заглянул в комнату. Никого. Голоса неслись из работающего телевизора… Видимо, когда он вырубился, я его не выключил, и теперь, он заработал… Я отсутствовал часа два. Что же произошло? Чтобы Каштан просто так оставил свой пост, такого еще не было. В полном недоумении я закрыл входную дверь на засов. Печь догорела, но дом еще не выстудило. Заснуть я не мог, разные мысли лезли в голову. Ворочался с час, потом услышал, кто-то скребется под дверью и поскуливает. – Ага, вернулся блудный пес. – Я открыл дверь. – Где тебя носило? И чего ты дом бросил? – Каштан вильнул хвостом и вбежал в дом, причем сразу к своей миске. И никакого чувства вины, нагулялся и пришел. – Чтоб такого больше не было, а то придется тебя закрывать. – Заснул я быстро, пес дома, волноваться больше не о ком. Снилось мне что-то приятное, доброе. По крайней мере, такие ощущения были при пробуждении. Сон помнил смутно: женщина, точно описать не могу, но без сомнения красивая. Веяло от нее чем-то родным, теплом веяло. «Теперь все будет хорошо… помощника не обижай». Эти слова из сна я помнил точно. Ну и приснится же… Выпустил Каштана по его делам и занялся готовкой. Вся посуда блестит, ни пятнышка и в комнате светлей. Провел пальцем по стеклу, никаких следов грязи. Чудеса. Я призадумался… Включил телевизор. Работает и экран блестит.