Последняя тайна пещеры - Лев Стекольников

Дверь скрипнула. Я оглянулся. Вошла Ксана и села в последних рядах. Увидел ее Сергей Сергеевич? Конечно, увидел! У него голос как-то посвежел и сам он сошел с кафедры и продолжал говорить с края сцены:

— Спелеология соприкасается с рядом наук: с биологией, историей, археологией…

«А, — подумал я, — вот почему пришла Ксана!»

— Спелеология — увлекательное дело! — продолжал наш математик, — вы, наверно, много читали и слышали про альпинистов. Так вот, спелеолог — это как бы альпинист наоборот…

При этих словах Маркина Николай Иванович повернулся на стуле и, кажется, с тревогой поглядел на докладчика.

— И спелеологи поднимаются по отвесным стенкам, карабкаются по скалам, переходят через трещины, — рассказывал Сергей Сергеевич, — но труд спелеолога намного сложнее и опаснее — он проходит в полной темноте: без фонаря, в пещере пропадешь…

Я слушал и посматривал на ребят — не скучают ли? Как мне хотелось, чтобы все слушали Маркина с увлечением, как я…

Я пробежал глазами по залу: Люда Одинцова вынула из портфеля зеркальце и пытается увидеть себя в профиль, Дубинин углубился в книгу, даже Наташа Паукова — серьезная девчонка и та разговаривает с соседкой — я даже зубами заскрипел от досады…

— И альпинизм и спелеология служат одной цели, — говорил Маркин, — раскрытию последних тайн нашей планеты. Я, как вы знаете, математик. Но каждое лето я провожу в поисках новых пещер. И в прошлое лето мне посчастливилось найти пещеру, в которой люди жили самое меньшее двадцать тысяч лет тому назад.

— Ух ты!.. — удивился Мишка.

— Вижу, у вас на языке вертится вопрос — как нашел? Вот, поглядите на карту. Здесь, возле маленького горского селения Отапи, находится знаменитая Отапская пещера — крупнейшая пещера Абхазии. Длина ее исследованной части два километра. Но она, конечно, тянется и дальше. Абхазцы — отличные пещерники. Каждый год они «удлиняют» метраж Отапской пещеры. Не зря в народе ходят легенды, что Отапская пещера пронизывает весь Кавказский хребет.

— А это верно? — спросил кто-то в первых рядах.

— Нет, конечно. Недра Кавказа сложены сплошными вулканическими породами… Есть у меня в Абхазии хороший знакомый: Гиви Смырк. Это замечательный парень. Семнадцать лет, а уже мастер спорта. Он сумел спуститься в трехсотметровую пропасть по канату, сплетенному из лианы-ломоноса…

Я почувствовал, что Сергей Сергеевич овладел вниманием. Генка Дубинин закрыл книгу, а Люда перестала смотреть в зеркало…

— Вот этот парень и показал мне недалеко от Отапской пещеры несколько новых, еще не обследованных. К одной из них мы и отправились. Сперва пришлось преодолеть сплошные заросли ежевики и сассапарели. Это, ребята, не легче, чем лазанье через проволочные заграждения. На крутом склоне мы нашли старый-престарый загон. В загоне лежат вместе три огромных валуна. Гиви отвалил средний камень. Открылся вход в пещеру. Проще сказать, это была дыра в земле. Если заглянуть в нее, то видно камни, выступающие из стенок колодца. Ну-с, разделись мы, зажгли фонари и полезли. Сперва шел вертикальный спуск, а потом колодец делал колено. За коленом был широкий уступ. Тут мы посидели, подумали, осветили стены. Видим — внизу небольшой зал. Вот это и была та пещера…

Я оглянулся на Ксану. Она вынула блокнотик и рисует что-то или пишет. Может, она все это слышала и не раз?

— Подняли мы фонарик, — продолжал Сергей Сергеевич, — видим, одна из стен гладкая и вся в пятнах. Фонарь у меня сильный, бензино-калильный… Ну-ка, Толя, прикрепи этот рисунок, — обратился он ко мне.

Я развернул кусок ватмана и прикнопил его к доске.

— Вот что я мог разглядеть, — говорил Маркин, водя указкой по рисунку, — справа вверху — олень с огромными рогами, слева — голова пещерного медведя, а внизу — косматый носорог…

В зале поднялся шум. Ребята из последних рядов побежали вперед, чтобы лучше разглядеть рисунок…

Потом все стали смеяться. Я сперва не понял, что всех рассмешило. Оказывается, Николай Иванович подошел к кафедре и выпил воду, приготовленную им же для Сергея Сергеевича.

Директора мы не боялись. Скорее уж он нас побаивался. Вот и сейчас он не на шутку встревожился, потому что мы зашумели, и даже попятился от стола с поднятыми руками.

— Тише! — на весь зал раздался голос Сергея Сергеевича. — Я пущу рисунок по рядам… только, смотрите, не рвать и не пачкать! И не шуметь! Я еще не кончил.

Зал сдержанно гудел, а Сергей Сергеевич продолжал:

— В Абхазии еще не находили наскальных рисунков. Большая влажность воздуха в пещерах уничтожала все знаки. Тем интереснее найти пещеру-редкость. Говорят, что археолог Соловьев нашел лет десять тому назад такую же пещеру, но… ему никто не поверил и сообщение его затерялось, осталось неизученным, непроверенным.

— Я пригласил к нам молодого историка Ксению Алексеевну Москаленко, — продолжал Маркин. — Она расскажет вам о первобытных людях.

Ксана привстала, будто бы колеблясь — идти или не идти. Но мы все захлопали, и она поднялась на эстраду.

Рассказывала она сухо и, на мой взгляд, слишком научно. Не все я понял, но уловил, что еще многие историки (а она?) не верят нашему математику, считают, что рисунок этот «обман зрения», что если до сих пор не находили на Кавказе ничего подобного, значит… надо отнестись к открытию с осторожностью.

— Впрочем, — закончила она, — экспедиция уже выехала. Проверка сообщения товарища Маркина необходима.

— Ясно, — сказал Сергей Сергеевич. — Благодарю вас, Ксения Алексеевна.

— У кого будут вопросы? — встал Николай Иванович.

Зал зашумел, несколько минут ничего нельзя было понять. Наконец поднялась рука:

— Можно?

— Говори, Иванов.

— Может, я и неправ, а только к чему нам пещеры и всякие древности? Все это было и не повторится. Вот космос, ракеты — это да! Это наше будущее, а пещера нам для чего? Я бы в пещеру не полез…

— Тебя никто не приглашает! — вырвалось у меня.

Я Ваську Иванова терпеть не могу. Разве он на самом деле так думает? Как бы не так! Он отлично знает, что история нужна и пещеры интересны, знает! Но вот надо ему вылезти, показать себя — вот, мол, я какой! Активный, имею «собственное мнение»…

— Что, многие думают так, как Иванов? — спросил Маркин.

— Нет, нет, не так!

— Значит, Иванов считает, что человечество должно бежать к будущему без оглядки, смотреть только вперед?.. Нет, так жить нельзя! Мы должны знать все! То, что сегодня кажется второстепенным или даже ненужным, в будущем может оказаться самым необходимым. Науки о прошлом — это фундамент, на котором должно прочно стоять будущее. Если будет слаб фундамент — дом даст трещину… Скоро мы полетим на звезды. Думаете, там не нужна будет спелеология? Еще как нужна!..

Больше вопросов не задавали. И вообще, как мне показалось, доклад прошел не так интересно, как я ожидал.

Потом все кинулись к вешалкам, а я и Мишка поднялись на эстраду убирать доску и карту. Ксаны уже не было. Николай Иванович с папиросой в зубах беседовал с Маркиным об учебном плане. Словно и не было рассказа об открытии удивительной пещеры. И ушел я из школы вконец расстроенный.

Неожиданное решение

Прошло месяца полтора. Мы уже редко вспоминали о пещере, но к Маркину так привязались, что на его уроках чувствовали себя совсем свободно. Не было у нас той давящей тишины, что была при Глафире Александровне: нет, в классе все время стоял легкий рабочий шумок. Он никому не мешал — ни учителю, ни нам.

Однажды Сергей Сергеевич пришел к нам необычно серьезный: ни разу не пошутил, не посмеялся с нами. Иногда он подходил к окну и долго молчал, прерывая объяснения — по всему было видно, что он чем-то озабочен и опечален…

В этот день стояла необычно теплая весенняя погода. Подсыхающие тротуары дымились под солнцем. Я люблю читать газеты, вывешенные на улице. Щурясь от ярких лучей, я бросил взгляд на страницу, и сразу все куда-то отодвинулось. Я не слышал ни чириканья воробьев, ни рева проносящихся самосвалов, ни грохота трамваев… Я читал, перечитывал, не понимая, снова читал.

«НЕДОБРОСОВЕСТНОСТЬ ИЛИ ОШИБКА?

Экспедиция, направленная для исследования пещеры, открытой молодым спелеологом Маркиным, не нашла никаких следов рисунков первобытного человека…»

— Что, Сундуков, начитаться не можешь? — услышал я за спиной знакомый голос.

— Сергей Сергеевич… я…

— Не знаешь, что сказать?.. Вот и я не знаю, что сказать, что сделать. Хочется крикнуть: «Этого не может быть!..» Но вот она, реальность! — он щелкнул пальцем по газете.

— Может, они перепутали и не в той пещере были? — спросил я.

Маркин объяснил, что такая возможность исключена. Он сам прорубил тропинку в зарослях, поставил веху у входа…

— Я потому и не поехал сам — считал, что и без меня обойдутся.