Солнце цвета льда - Дмитрий Казаков

Вскоре зычный голос Огненного Моха донесся оттуда, где пылал самый большой костер, и следом долетел взрыв смеха.

– Так, чего спим? Еще не вечер, и рановато для саг, стихов и доброго пива, – сказал Ивар, повернувшись к кораблю. – Гудрёд, на тебя разгрузка, мы пойдем, посмотрим, что с нашей землянкой. Нерейд, Ингьяльд, вы со мной, Гелмир и Ивар Младший – тоже, так что переодевайтесь.

Это в море, на борту драккара можно носить рваную рубаху и грязные штаны, здесь, на тинге положено ходить в самом лучшем, показывать всем, что ты силен, богат и не обделен удачей.

Молодой эриль повесил на пояс длинный меч, некогда полученный в дар от правителя Нордмандии Хрольва Пешехода. Нерейд вырядился настоящим щеголем, ну а Ивар придирчиво осмотрел сыновей – по молодости могут забыть что-то или наоборот взять лишнее…

Ивар Младший пошел не в отца и не в мать, а в деда, Аки Золотая Борода, и обладал таким же бешеным нравом. В свои семнадцать выше отца, а шириной плеч его превзошел, зато в быстроте рук и разума уступает, хотя хитростью боги его не обделили.

Второй, Гелмир, куда спокойнее, всегда думает, прежде чем что-то сделать или сказать, и его, несмотря на юные годы, можно и к рулевому веслу поставить, и важное дело доверить, и других людей.

– Готовы? – спросил Ивар, убедившись, что все в порядке. – Пошли.

Сам нацепил то, что положено носить морскому конунгу – вальский плащ из серой ткани, красные сапоги, что изготовлены в Гардарики для тамошних князей, на поясе меч, какого нет больше ни у кого в Северных Землях, подарок сидхе, древних обитателей Бретланда.

На лоб, чтобы придержать волосы – золотой обруч с небольшим изумрудом.

Его добыли во время давнего плавания в Миклагард, когда драккаром правил еще Хаук Лед.

– Привет тебе, Ивар! – окликнули конунга от ближайшего костра, и он кивнул в ответ.

Всех он тут знает, и все знают его – заносчивые бонды из Стьорадаля и Кьёля, чье богатство в стадах, воинственные херсиры из Ирьяра и с острова Сольскель, что каждый год отправляют корабли в набеги, а то и сами пускаются на юг, грабить и разорять чужие земли. Все умеют и работать так, что развязывается пуп, и сражаться не хуже берсерков, каждый скорее будет жрать камни, чем даст себя в обиду.

Поэтому тяжбы и споры на тинге обычное дело, а иногда, хотя и очень редко, дело доходит до драки.

Обнажать клинки тут запрещено, ножны всех бондов и явившихся с ними воинов украшены «завязками мира», но кулаки ничем не обвяжешь, да и плотницкий топор в умелых руках – страшное оружие.

Врагов в Трандхейме у Ивара не было – с ним предпочитали не связываться, понимая, что зря задирать морского конунга себе дороже, да и он сам вел дела так, чтобы не обижать соседей, ведь только светлые асы знают, когда тебе понадобится помощь ближних бондов.

Он отвечал на приветствия, кивал, но без улыбки, с достоинством, как положено.

Нерейд шагал следом, свирепо глядел по сторонам, ухмылялся хищно, как рыжий, опытный, но еще сильный волк. Рядом с Болтуном шел Ингьяльд, огромный и задумчивый, глядел куда-то в сторону, на поясе болтался украшенный рунами мешочек, какой носят только эрили.

Сыновья, как и положено младшим, держались позади.

Они миновали землянку бонда Торлейва Трехногого из Медальхуса, и стала видна их собственная. Ивар спустился по сгладившимся за год ступенькам, толкнул покосившуюся дверь. Та заскрипела, с трудом отошла в сторону, и в нос конунгу ударил запах сырой земли.

Внутри царила тьма, сквозь дымоход проникал слабый свет, и видно было, что крыша у правой стены провалилась, засыпав лежанки, а в земляном полу появились ямы.

– Ну чего, как там? – спросил Нерейд.

– Как всегда, – ответил Ивар. – Придется засучить рукава и призвать на помощь Вингниса…

В костер полетело целое бревно, и пламя взревело, выбросило вверх, в темно-синее небо, сноп оранжевых искр.

– Ну, за встречу! – заорал Флоси Огненный Мох так, словно рядом с ним сидели одни глухие.

– За встречу, – ответил Ивар, поднимая кружку, в ней плеснуло, по стенкам поползла белоснежная пена.

Пиво Флоси варил отменное, чистое и крепкое, и славился этим на весь фюльк.

Позади остался заполненный хлопотами день, настало время повеселиться, выпить и поделиться новостями, как и положено почтенным мужам. Костер развели рядом с приведенной в порядок землянкой Ивара, и вокруг собрались воины конунга, а также те, кто пришел с Огненным Мхом.

На корабле Гудрёд и еще пятеро воинов – на всякий случай, чтобы присмотреть за добром.

– Эх, хорошо! – воскликнул Флоси, опрокинув кружку в себя, и ухватил копченую селедину.

Затрещали на крепких зубах кости, полетела в пламя оторванная голова.

– Хорошо-то хорошо… – вздохнул сидевший рядом с Иваром бонд из долины Наумудаль, что заглянул на огонек. – Да только зиму эту мы едва пережили… Таких морозов я не помню, хоть и прожил немало. Земля до сих пор как камень, хотя снег уже сошел.

Наумудаль расположен на самом севере Трандхейма, на границе с Халогаландом, но сильные холода и там редкость, за ними надо отправляться дальше вдоль берега, куда-нибудь в Финмёрк, где зимой не восходит солнце, а море порой закрывают сплошные льды толщиной в человеческий рост.

– Ничего, оттает, – сказал Ивар.

– Оттает-то оттает, да только поздно, – проворчал бонд. – Сам знаешь, что у нас лето короткое. Чуток опоздал, можно и не сеять – не вызреет. Да и скотина жира нагулять не успеет. Второй год уже так, видит хозяин Ноатуна, его милостью только и спасаемся.

С другой стороны костра, где пили пиво простые воины, донесся взрыв хохота – похоже, Нерейд закончил рассказывать одну из историй, от которых надрывали животы даже самые мрачные викинги.

– Не понял, как это, – донесся мощный голос Кари. – Почему сползла?

На этот раз заржали еще громче, кто-то не выдержал, свалился на спину и задрыгал ногами.

– У нас морозов не было, зато волки, – сказал покончивший с селедкой Флоси. – Представляешь, среди бела дня по улицам Стикластадира разгуливали? Сколько народу задрали, и не только детей или стариков, а и кое-кого из мужчин. А на востоке, в Ямталанде, с ними еще хуже, я слышал.

– Да, неладно что-то в датской земле, – пробормотал Торстейн Молот, морской конунг, хозяин драккара, замеченного Иваром еще днем.

Сам родом с юга, из Согна, и на тинге оказался лишь потому, что вынужденно зазимовал в Трандхейм-фьорде. Не успел увести корабль на родину и решил заглянуть во Фросту, поучаствовать в одной из тяжб, что будет разбираться завтра.

– А там что? – Флоси рыгнул, потянулся к бочонку, чьи бока лоснились в свете костра.

– Это я так, к слову, – Торстейн почесал светлую макушку. – Хотя конунги в Хлейдре последнее время меняются чаще, чем погода на море, за последние два года их было уже три…

Огненный Мох встряхнул бочонком, и Ивар подставил кружку.

Пили они давно, пиво развязало языки, отогнало усталость, но не принесло веселья. Слишком уж дурные вести приходили со всех сторон – в Конунгахелле пожар, в Рогаланде и Эйстридалире на людей нападали тролли, чего не случалось очень много лет, у побережья бушевали бури, хотя им пора бы закончиться.

Зима в долине реки Гауль, где находилась усадьба Ивара, прошла спокойно, разве что снега были уж слишком обильными, и поэтому реки вздулись куда сильнее, чем обычно.

– Нужно принести жертвы богам, – сказал бонд из Наумудаля, – и не такие, как обычно, а по завету предков.

– Человеческие? – спросил Ивар. – Думаешь, помогут?

– Конечно, – бонд убежденно затряс головой, и одобрительно заворчал Торстейн Молот.

Ивар вовсе не был уверен, что если убить во славу Одина девять рабов из разных племен и девять животных всякого вида, то напасти мгновенно прекратятся. Он видел страны, где людская кровь потоками текла на жертвенники, да вот только тамошние обитатели жили ничуть не лучше, чем в Северных Землях.

– Всех асов не забудем, – продолжал распинаться бонд. – Один и Фригг, Тора и нашего отца Хеймдалля, Фрейю и Фрейра, и тогда отгонят они беду от нас, уберегут от несчастий.

– Да ерунда это, – Флоси махнул ручищей. – На Асгард надейся, а сам не плошай, видали мы времена и похуже…

Вот тут Ивар подумал, что Огненный Мох привирает – последние три года выдались очень трудными, рыба не шла в сети, поля родили плохо, обвалы, бури и пожары случались там, где их ранее никогда не видели, и раздоры царили меж людей, словно и вправду наступил час Рагнарёка.

Обычные жертвы не помогали, асы не отвечали на воззвания жрецов, и даже руны не давали ответа, что же происходит.

– И увидим похуже, – сказал он. – Вот придет «великанская зима»… а пока наливай!