Звездный прыжок - Ли Брэкетт

Когда через секунду из палаты выглянул молодой врач, встревоженный донесшимся до него шумом, коридор был пуст.

- Джо! - позвал он, но ответа не получил. Нахмурившись, он прошел в межсекционный коридор. Комин проскользнул за его спиной в палату и закрыл за собой дверь. Заперев ее на задвижку, он повернулся к постели, на которой лежал человек. Сердце его бешено колотилось, потому что это мог быть кто угодно...

Но слухи оказались верными. Это был Баллантайн. Он совершил Большой Прыжок и вернулся из тьмы, лежащей за Солнечной Системой. Первый из людей вернулся со звезд.

Комин склонился над кроватью. Руки его осторожно, неуверенно, с некоторым страхом коснулись плеча скелетообразной фигуры.

- Баллантайн, - прошептал он. - Баллантайн, проснитесь... Где Пауль?

Он почувствовал под пальцами кости. Кожа да кости, да выпуклые ниточки вен. Он ощутил слабый пульс, биение плоти, никогда не останавливающееся, пока жив человек. Лицо...

Его лицо было лишь призрачным отголоском человеческого лица. Оно носило печать какого-то страха, худшего, чем смерть или страх смерти. Это было что-то другое, подумал Комин, что еще никогда не влияло на детей Солнца. Странный ужас возник в нем, пока он глядел на это лицо. Внезапно ему захотелось бежать из этой палаты, прочь от дьявольской тени того, что человек принес с собой с другой звезды.

Но он остался. Вернулся врач, дернул дверь, забарабанил в нее, закричал и наконец убежал. Комин опять склонился над кроватью, чувствуя холодок в спине и сосание в желудке. И снова ужасное лицо вперилось в него в слепом безмолвном упреке.

За дверью загалдели люди. На этот раз они принесли электродрель, чтобы высверлить запор.

- Баллантайн! Что случилось с Паулем? Пауль... Вы слышите? Где он?

Дрель начала клевать пластиковую дверь.

- Пауль, - терпеливо повторил Комин. - Где Пауль Роджерс?

Хриплый свист дрели наполнил маленькую палату, разогнав тишину. Баллантайн шевельнул головой.

Комин склеился ниже, так что ухо почти касалось синих прозрачных губ. И услышал голос, не громче, чем шелест крыльев мотылька:

- Слушали слишком долго... Слишком долго, слишком далеко...

- Где Пауль?

- Слишком далеко, слишком одиноко... Мы не предназначены для этого. Изоляция... тьма... звезды...

Снова, почти свирепо:

- Где Пауль?

Дрель уже добралась до металла. Свист превратился в тонкий вой.

Дыхание скелета, бывшего когда-то Баллантайном, стало тверже. Его губы шевельнулись под ухом Комина, продолжая с мертвой настойчивостью:

- Не слушай, Пауль! Я не могу вернуться один, не могу! Не слушай их зов... О, Боже, почему это трансураниды, почему...

Вой дрели стал тоньше, выше. И шепот стал громче:

- Трансураниды! Нет, Пауль! Пауль, Пауль, Пауль...

И вдруг Баллантайн закричал. Комин отскочил от кровати, ударился о стену и остановился, прижавшись к ней, обливаясь холодным потом. Баллантайн кричал, ничего не говоря, не открывая глаз, кричал в бессмысленной агонии Звуков.

Комин протянул руку к двери и откинул задвижку. Дрель смолкла, и он сказал ворвавшимся в палату людям:

- Ради бога, сделайте что-нибудь, чтобы он замолчал!

А затем, не переставая кричать, Баллантайн умер.

2

Время потерялось где-то в тумане. Он даже точно не знал, где находится.

Во рту был какой-то привкус, влажный, соленый, и он вспомнил удар кулаком. Только он не видел никакого кулака. Он напрягал зрение, но видел лишь расплывчатый свет в тени чего-то, смутно двигавшегося.

И приходили вопросы. Они были частью Вселенной, частью существования. Он не мог вспомнить время, когда не было вопросов. Он ненавидел их. Он устал, челюсти болели, и было трудно отвечать. И он отвечал, потому что, когда он отделывался молчанием, кто-то бил его снова, кто-то, до кого он не мог дотянуться, чтобы убить, и это ему не нравилось.

- Кто заплатил тебе, Комин? Кто послал тебя за Баллантайном?

- Никто.

- Кем ты работаешь?

- Начальником строительства. - Слова выходили толстые, медленные, наполненные болью. Он намозолил язык, повторяя их.

- На кого ты работаешь?

Двойной вопрос. Хитрый. Но ответ был тот же самый:

- Ни на кого.

- На кого ты работал?

- "Межпланетная инженерия"... мосты... плотины... космопорты. Я уволился.

- Почему?

- Чтобы найти Баллантайна.

- Кто тебе сказал, что это был Баллантайн?

- Никто. Слухи. Это мог быть любой из них. Мог быть... Пауль.

- Какой Пауль?

- Пауль Роджерс, мой друг.

- Он летел инженером на корабле Баллантайна, верно?

- Нет, астрофи... - он не смог выговорить это слово. - Тем, кто работает со звездами.

- Сколько тебе заплатил Союз Торговых Линий, чтобы ты добрался до Баллантайна?

- Ничего. Это моя затея.

- И ты узнал, что Пауль Роджерс мертв?

- Нет.

- Баллантайн сказал тебе, что он жив?

- Нет.

Это была самая трудная часть. Хуже всего. Сначала рассудок говорил ему: держи рот на замке. Пока они не уверены, у тебя есть шанс - они не убьют тебя. Теперь это был слепой инстинкт. Комин мотал головой из стороны в сторону, пытаясь подняться, пытаясь уйти. Но не мог - он был привязан.

- Что Баллантайн сказал тебе, Комин?

- Ничего.

Чья-то невидимая рука закопошилась у него в мозгу.

- Ты был с ним наедине почти двадцать минут. Мы слышали его голос. Что он сказал, Комин?

- Он кричал. И все.

В челюсти вспыхнула боль.

- Что он сказал тебе, Комин?

- Ничего.

Мягкий подход.

- Послушай, Комин, мы все устали. Перестань валять дурака. Только скажи нам, что говорил Баллантайн, и мы можем разойтись по домам и отдохнуть. Ты же хочешь этого, Комин, - мягкая постель, и никто не побеспокоит тебя. Только скажи нам.

- Он не говорил. Только... кричал.

Еще одна попытка.

- Ладно, Комин, ты здоровый парень. Ты не дурак подраться. Ты думаешь, что ты выносливый и... о, да, ты сильный человек с железным характером. Но не настолько же твердый, чтобы когда-нибудь не сломаться.

Опять кулаки, или чем они там бьют. Струйка крови, медленно текущая по лицу, вкус крови во рту. Боль в животе.

- Что сказал Баллантайн?

- Ничего, - слабый, замирающий шепот.

Голоса смешанные, отдаленные. "Дайте ему отдохнуть, он почти без сознания... К черту отдых, дайте мне аммония". Отвратительный удушающий запах. И все началось вновь. "Кто тебе сказал, что Баллантайн у нас? На кого ты работаешь? Что сказал Баллантайн?"

В один прекрасный момент Комину показалось, что он услышал, как открылась дверь, а затем прозвучал новый голос, сердитый и властный. Комин почувствовал внезапно происходящую перемену, существа или люди задвигались в багровом тумане. Кто-то завозился с его руками. Инстинктивно он понял, что они развязаны. Он поднялся и стал наносить удары, поймал что-то завопившее и стал стискивать его с единственным желанием разорвать на части. Затем оно вырвалось, все ускользнуло куда-то, остались только темнота и покой...

Просыпался он постепенно, с трудом выходя из глубокого сна. Он был в очень уютной спальне, над ним с явным нетерпением стоял какой-то человек. Он был молод, упитан, светловолос и выглядел так, словно держал на плечах тяжесть всего мира к считал Комина нежелательной добавкой к своей ноше, от которой он хотел избавиться как можно скорее.

Комин позволил ему стоять, пока копался в памяти, вытаскивая на свет божий воспоминания. Затем он сел, очень медленно и осторожно, и незнакомец заговорил:

- Нет ни внутренних повреждений, ни переломов, мистер Комин. Мы сделали все возможное с синяками и ссадинами. Вы находитесь здесь два дня.

Комин хмыкнул и легонько ощупал лицо.

- Наши врачи отлично справились. Они заверили меня, что шрамов не будет.

- Прекрасно. Премного благодарен, - язвительно сказал Комин. И поднял взгляд. - Кто вы?

- Меня зовут Стенли. Уильям Стенли. Я менеджер на предприятиях Кохранов здесь, на Марсе. Послушайте, мистер Комин, - Стенли наклонился над ним, нахмурившись, - я хочу, чтобы вы поняли: то, что с вами произошло, делалось без всякого уведомления или санкции правления. Я не был в курсе дела, иначе этого не произошло бы.

- Ну-ну, - сказал Комин. - Когда это Кохраны возражали против маленького кровопускания?

Стенли вздохнул..

- Старую репутацию трудно изжить, даже если это было два поколения назад. Мы нанимаем множество людей, мистер Комин. Иногда некоторые из них допускают ошибки. Это одна из ошибок. Кохраны приносят извинения. - Он помолчал, затем добавил, выделяя каждое слово: - Мы понимаем, что любые извинения не смоют нанесенные вам серьезные оскорбления.

- Я думаю, мы расквитаемся, - сказал Комин.

- Хорошо. Ваши документы, паспорт и бумажник на столике возле вас. На стуле в коробках вы найдете одежду, поскольку вашу собственную невозможно починить. Для вас оформлен проезд на Землю в ближайшем лайнере Кохранов. Мне кажется, это все.