Крыло Книга 3 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans"

— Ага, — кивнул он. — Деревня Заречная. За ней будет Приозёрная, а потом…

Я поморщился:

— Келлер, я не просил тебя описывать мне маршрут.

Парень смутился:

— Прости… — и через паузу добавил: — те, сир.

Он был Минакуро, формально таким же, как и я. Но я родился в семье рыцарей, а он в какой-то задрипанной деревне. Передо мной были открыты любые дороги. А он, пяток лет назад вырвавшись из отцовского поместья в город, получил базовое образование и посмотрел на жизнь в большом городе, а теперь вернётся в поместье своего отца и будет управлять там, раз в несколько лет выезжая по каким-нибудь делам. Потому что слабак, вероятно, как и его отец, и каким был его дед.

Поместное дворянство. Люди, на местах управляющие землями рода, и неспособные эти земли покинуть, если не продемонстрируют какие-то невероятно выдающиеся таланты. Впрочем, для них чем-то выдающимся будет уже минимальная планка для становления рыцарем.

Я мог ему приказывать, находясь выше во внутренней иерархии рода. Негласной и неформальной иерархии, но после победы над Боярским в честной дуэли я уже заявил свои права на место среди рыцарей, элиты. На деле я могу самым отборным матом отправить его совершать извращённый сексуальный акт с собственной лошадью, и ему практически нечего будет возразить. Выполнять посыл он, конечно, будет не обязан. Но и мне за это ничего не будет. Аристократия, чтоб её.

Я снова покосился на деревушку. Нищая, это первая характеристика, которая приходила в голову. Худые деревянные дома, худые люди, всё худое. Только один дом выделялся среди прочих, был добротным, но не более того.

Потянулись поля. Выраженной сезонности здесь не было, но и совсем уж изобильным климат назвать было нельзя. Да, собирали два урожая. Но полноценный «летний» урожай только один, второй уже хуже, больше для скотины. Так, во всяком случае, писали в книгах.

Глава рода отправил меня в эту Тьмутаракань отдохнуть. Убрать подальше, чтобы не мозолил глаза Боярским. Келлер нарисовался буквально вчера, до этого я его не видел в поместье. Да и непохож он был на человека, которого пригласили бы на Большую Охоту. Несколько недель каникул, будь они неладны. А у меня чёртова прорва дел.

— У нас тут так-то скучно в основном, — решил, видимо, реабилитироваться в моих глазах юноша. — Охота только. Ярмарка редко приезжает. На кулаках подраться ещё можно, да девок… это самое.

Да, развлекательная программа великолепна. Мне уже хочется задержаться здесь подольше.

«Мы можем развлечь себя сами,» — тут же в моей голове раздался голос Астарты. — «Разожжём местное болото!»

«У тебя просто адские каламбуры.»

И демонический смех в ответ.

Если у них здесь замок, да ещё и такой же холодный, как тот, в котором нас разместили вместе с Арией, я взвою почище любого волкодава.

— Тренировочная площадка есть? — спросил я.

Это единственное, что мне пришло в голову. Библиотека, если и есть, сильно вряд ли будет содержать что-то интересное. Откуда бы? Остаётся отсыпаться да тренироваться, пока не вернусь в Эстер.

— Да, конечно! Мой отец занимался со мной фехтованием! Он — лучший мечник во всей округе!

И дальше продолжал заливаться соловьём о невероятных талантах своего папочки. И о том, как он ходил в походы и возвращался оттуда с трофеями.

«Спроси у этого деревенщины, сколько в округе дворян или вообще тех, кто знает, с какой стороны браться за меч» — предложила Астарта. — «Легко быть лучшим, если вокруг одни свинопасы.»

Я был с ней солидарен, но оскорблять парня не стал. То, что Келлер простак и деревенщина, не делает его плохим. Скучным — да. Неинтересным мне — тоже. Но я не позволю себе уподобляться мудакам, травившим Момо просто за то, что тот толстый.

— Никогда не держал в руках меча, — ответил я на вопрос Келлера об оружии. — Ножами умею немного пользоваться, но там не фехтование. А ещё лучше стреляю из всего, что начиняется порохом.

Келлер оживился:

— О! У нас есть много оружия! Отец предпочитает арбалеты! Но и пороховое у нас есть!

А вот из всякого порохового я бы пострелял с удовольствием, пожалуй. Да и привычку на всякий случай вырабатывать надо. Порох — оружие следующей войны. Ну хоть какой-то просвет намечается. Келлер попытался рассказать об оружии, которые видел у отца. Но парень в нём совершенно не разбирался, и потому интересного разговора на эту тему у нас не сложилось.

Заречная осталась далеко позади. Мы проезжали мимо бесконечных полей, сейчас, если я ничего не путаю, всходящих вторым, зимним урожаем. А в одном месте землю ещё только вспахивали. Я даже остановился, присматриваясь к этому процессу. Вместо лошади использовали тощую корову, но это ладно. Лошадь всё же скотина дорогая. Но сам плуг, или то, что они использовали вместо плуга, меня заинтересовал.

Это же соха. Простая деревянная соха. То есть соха! У нас там промышленная революция, заводское производство, выплавка металла в товарных количествах! Неужели сложно поставить нормальные плуги в село?

— Что-то увидел? — заметив моё промедление, начал оглядываться Келлер.

Я кивнул на вспахивающих землю.

— Ты видишь, чем они работают?

Парень приподнялся на стременах.

— Так чем… Известно чем… Этой… Как её…

Я покопалась в памяти, выудив местный аналог названия этого сельскохозяйственного инструмента. Где-то она мне пару раз попадалась в книгах.

— Сохой? — спросил я, звучало слово как «еккеса».

— Ага, — кивнул. — Ей. А что?

Отрицательно качаю головой.

— Нет, ничего. Эти поля к Заречной относятся?

Парень огляделся.

— Эти? — переспросил. — Не. Эти уже к Приозёрной.

Я послал коня вперёд, вновь переходя на лёгкий бег, как там его называют? Рысь, вот.

— Расскажи, Келлер, а как собираются налоги?

Вопрос озадачил нагнавшего меня юношу.

— Так… Как и всегда собирали. С деревни. Сколько земли деревня обрабатывает, столько и налог.

Я удивился:

— С деревни? Не с каждого дома?

Келлер расплылся в улыбке:

— Да зачем с каждого дома-то? — глядя на него, с трудом верится, что парень несколько лет обучался в Эстере. — Это же надо каждый дом обойти, узнать, сколько земли кто обрабатывает! Куда такие сложности? Нет, через старосту всё. А там они сами решают, кто сколько и как работает. У кого в семье мужиков больше, те в поле, у кого одни бабы — те по хозяйству другим помогают. Это они сами там разбираются.

Какая прелесть. Особенно единственный нормально выглядящий дом в Заречной. Что-то мне это всё напоминает, но нужно удостовериться.

— Только мы не налог собираем, — продолжил Келлер. — То есть не как налог. Мы выкупаем как положено. Всё по нормам. Значит, есть цена при закупе, по ней и покупаем. Не меньше нормы с поля. Больше можно, но больше никто не продаёт. Сами на ярмарках потом распродают.

Странно. Это, конечно, более совершенная система, чем прямое налогообложение. Крестьяне стабильно получают реальные деньги за работу, и, по идее, должны развиваться. Ну там новый инструмент, накопления делать. Да только пока не похоже, чтобы кто-то большие накопления у них там делал.

Вскоре показалась и Приозёрная. Не знаю, где у них здесь озеро, увидел только пару холмов, между которыми и были разбросаны дома. И снова в самом центре один-единственный добротный дом, а всё остальное разве что не землянки. И здесь есть мельница, стоит на одном из холмов.

— Давай заедем воды попить. Заодно на старосту погляжу.

— Как скажешь, — не стал спросить парень, хотя и было заметно, что он не понимал, зачем это нужно.

Мы свернули в деревню и поехали к выделяющемуся дому. Гляжу вокруг и вижу глубокое средневековье. Одежда предельно простая, практически на всех серые ткани из чего-то наподобие льна, и покров у всех предельно схожий и простой. На женщинах сарафаны, подвязанные на поясе, на мужчинах простые штаны да рубаха, тоже подвязанная на поясе. Украшения из дерева или кости, редко какие-то бусы из мелких камушков, естественно, ни разу не драгоценных, так, цветная галька с речки. Заглядываю во дворы. У мужика топор-колун, предельно грубый. В другом дворе женщина шила костяными иголками. Да у нас в башне, кажется, всякого металлического хлама было больше, чем во всей этой деревушке.