Его единственная (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

— Послушайте меня, Людмила Владимировна, — прорычал Яныч, шагнув к мачехе. — В ваших интересах уговорить эту сучку. Мне легче стать вдовцом, чем развестись. Понятно? — угрожающе прошипел он, наклоняясь над женщиной. — Это же ты, тварь, подложила под моего отца свою старшую доченьку! Это же тебе, мрази, было выгодно, чтобы он не бросил тебя? Поэтому, Люся, ты, как никто другой, должна понимать, что развода не будет. Это никому не выгодно кроме Юльки. Еще неизвестно, что там отец написал в завещании. Но в любом случае, мы потеряем деньги. Много бабла. А если кто-то узнает о действительном положении дел и что мой брак служил ширмой для папиных шашней, то разразится скандал. Я-то переживу, — хмыкнул Яныч, — а вот память отца изгадят помоями. Приплетут чего не было. Ты этого хочешь?

— Мы можем договориться, — пролепетала Люся, пытаясь освободиться из цепких лап пасынка. — Надо договориться цивилизованно, и каждый останется при своих интересах… В завещании Валера поделил все имущество на троих. Мне, тебе и Юлечке.

— При разводе может всплыть всякое, — недовольно пробурчал Яныч. — Ты же понимаешь, святая наша, как только станет известно о сожительстве моего отца и Юльки с твоего полного согласия, то ни одна светская курица с тобой не поздоровается. Тусовка навсегда закроет двери перед твоим носом.

— Но этого же можно избежать… — проблеяла Люся. — Если мы все придержим язык за зубами…

— А зачем это мне? — хмыкнул Яныч, отталкивая ее. — Когда все полетит к чертям собачьим, я первым пойду к Малахову и там расскажу о твоих шашнях.

— Ты не посмеешь! — вскрикнула она. — Я старалась и для тебя тоже. Твой отец выгнал бы меня и женился во второй раз. Да, я очень боялась этого! И когда Юля вернулась, молила бога, чтобы они с Валерой договорились. Да, все эти годы я закрывала глаза на его шашни. Он вечером уходил к ней в спальню или вызывал ее к себе в кабинет. Но твоя выгода от этой связи тоже очевидна, мой дорогой! — скривилась она в безобразной ухмылке. — Будь все как у людей и женись твой отец на левой телке, еще неизвестно, сколько бы тебе отломилось в случае его смерти! Никто не знает, как бы сложилась судьба компании, если там вместо Юльки сидела бы тупая чика!

— Я не спорю, Люся, — криво усмехнулся Яныч. — Только теперь пора наладить новые отношения. Старый фундамент годный и всех устраивает. Вот и убеди мою жену, что другого выхода нет. Тебе же удалось уложить ее в койку к мужику на тридцать с лишним лет старше. Значит, получится еще раз. Тем более что мы с ней почти ровесники, — заржал он, выходя из комнаты. — Да, — остановился на пороге. — Передай моей любимой жене, Люся, что я согласен похудеть немного, а все эти новомодные штучки пусть испробует на себе. Понятно?

— Да, — кивнула она, глядя ему прямо в лицо. — Но ты сам дров наломал, дружок, — усмехнулась недобро. — Кто тебя просил вываливать всю правду! Как слон в посудной лавке, честное слово! Наплел бы с три короба, глядишь, Юлька бы растаяла…

— Твоя дочь сделана из железобетона, а он не тает, — хмыкнул Яныч. — Но не зря меня друзья зовут Кувалдой. Я ее обломаю, Люся, если она не поймет по-хорошему, — прорычал он, уходя…

«Нужно что— то делать! — вопила чуйка. — Удрать, бросив все! Взять Димку и бежать, — пронеслось в голове, и Юля поняла, что ее затапливает мощная волна паники. — Только не этот урод, — выдохнула она в отчаянии. — Завтра же возьму отпуск и уеду с сыном. Но вот куда? — попыталась сообразить она, а зайдя в свою гостиную, велела сидевшей на стульчике прислуге. — Сделай мне ванну, Лиза. И скажи няньке, что с сыном я погуляю сама, — заявила она надтреснутым голосом.

— Вы не заболели? — поинтересовалась прислуга. — Слишком бледные…

— Беседы с любимым мужем мне даются нелегко, — тяжело вздохнула Юлька. — Сейчас отмокну в ванне и буду как новенькая, — улыбнулась она. А когда через пять минут погрузилась в воду и положила голову на кожаную подушечку, с ужасом осознала, что слишком высоки ставки в этой игре, и Сашка Яныч ни перед чем не остановится, желая добиться своего. — Нужно обезопасить себя, — подумала Юлия. — Но не явно. А значит, привлекать кого-то из корпорации нельзя. Да и чью сторону займут сотрудники, неизвестно. А то как бы я вместо помощи не получила удар в спину, — усмехнулась она и, поболтав кончиками пальцев ног по воде, закрыла глаза.

— Нужно понять, что делать дальше?, — призналась Юля самой себе. — Решить, к кому я могу обратиться за помощью.

«А ни к кому, — с ехидцей заметил внутренний голос. — Ты можешь рассчитывать только на себя, девочка», — предупредил ее Валерий Петрович.

— Твою мать, — ухнула Юлька, садясь в ванне. — Но, наверное, ты прав, Валерочка дорогой. На маман полагаться нельзя, служба безопасности и персонал мне уж точно не помощники, хоть и будут уверять меня в обратном. Да и каких-то отважных подруг нет, — хмыкнула она про себя и уже собралась лечь в воду, когда неожиданно вспомнила об Александре Кирсановой, известной блогерше Калинке — Малинке и жене генерала Сергея Юрьевича Кирсанова. Жизнь свела их вместе во время работы фонда и сбора денег для Блинникова. Но окончательно они с Александрой подружились, лишь оказавшись в одной палате родильного дома.

— Это не Димкин ли сын? — поинтересовалась тогда Александра, увидев завернутого в одеялко маленького Крепсика.

— Да, — как на духу призналась Юлька. — Но, пожалуйста, Сань, не говори никому. Даже мужу.

— Хорошо, — кивнула она, смущенно улыбнувшись. — Придет время, ты сама расскажешь Диме. Только пойми, с каждым годом сделать это будет все сложнее.

— Он не должен ничего узнать, — прошептала тогда Юлька. — Таковы условия игры. Да и Блинников меня ненавидит. Считает чуть ли не проституткой, — выдохнула она. — А ребенка я и сама воспитать могу.

«Санечка молодец, — довольно хмыкнула про себя Юлька. — Сберегла мою тайну. Нужно с ней посоветоваться. Может, умная Александра подскажет, как поступить, — подумала она и, выйдя из ванной, сразу позвонила давней подружке.

— Сань, вы на даче или в городе? — поинтересовалась непринужденно, как только обменялись приветствиями. — У меня тут немного свободного времени образовалось, хочу на Тверском с Димкой погулять.

— Да, Юля! — радостно воскликнула Александра. — Мы в городе. Давай встретимся. Я так соскучилась по тебе!

От этого звонкого и искреннего голоса Юле показалось, что все печали рассосались сами собой.

«Может, я накрутила себя, — подумала она. — Все не так страшно, как кажется, — отмахнулась Юлька от бед, показавшихся в одночасье мифическими. И пока катила с сыном в Бентли к Тверскому бульвару, решила ничего не говорить Александре. Вот только та сама догадалась о неприятностях у подружки.

— У тебя какие-то проблемы, Юльчик? — настороженно осведомилась Санька, наблюдая, как Дима с Данькой наперегонки бегут к песочнице. Юля всмотрелась в мудрые зеленые глаза подружки, заметила, как ветер треплет черные Санькины кудряшки, и призналась неохотно: — Мне, наверное, лучше взять Димку и уехать из города. Тучи сгущаются. А я не готова сейчас бороться. Вот только не знаю, куда податься. Ну, чтобы никто не нашел…

— Все совсем плохо? — испытующе глянула Санька. — Может, с Сережей посоветоваться? Он мог бы подсказать… — поинтересовалась робко. — Или хочешь, — тут же придумала она, как решить проблемы подружки, — можешь в моей квартире пожить. Море, солнце, песок, — улыбнулась она, вспомнив старый детский анекдот. — Димочке морской воздух пойдет на пользу. И найти тебя — мало кто сможет. Езжай поездом или самолетом. Машину быстрее вычислят. А так… Ну, поищут в первое время по пансионатам и гостиницам… И не найдут, — заметила она довольно.

— Хорошая идея, — кивнула Юлька. — Вот только я сама пока не знаю, паникую или нет. Интуиция подсказывает — беги, а здравый смысл говорит — прорвемся.

— Как надумаешь, скажи, — пожала плечами Санька и, внимательно глянув на сына, топтавшего куличи в песочнице, тут же закричала во всю мощь легких. — Дани — и — ил! Перестань! Сейчас же!