Измена. Право на любовь (СИ) - Арская Арина

Меня нагоняет упрямый стук каблуков, и Карина хватает меня за руку и бессовестно ее дергает, вынуждая меня остановиться.

— Что тебе надо от меня? — я едва сдерживаю слезы и крики.

— Я беременна. От вашего мужа.

Глава 2. Отработанный материал

Карина всхлипывает, слезы утирает мятой салфеткой, а я делаю медленный глоток горького и терпкого эспрессо. Она шла за мной до самого кафе и заунывно плакала. Я тоже хотела поплакать, но передумала. Не перед любовницей Артура мне сопли распускать.

— Я беременна…

— Я это уже слышала.

Небольшой зал кафе пустой. За стойкой скучает молодой бариста. Копается в телефоне. Вихрастый, курносый и с милыми веснушками на лице.

— От Артура.

— А я тут при чем? — перевожу блеклый взгляд на бледную Карину. — Скажи об этом Артуру.

— Я ему сказала, — она поджимает губы.

— И?

— Он меня выгнал, — запинается, сглатывает и шепчет, — а после кулаком дверь пробил.

— Какую дверь?

— В прихожей, — Карина шмыгает, — дверь гардеробной.

— Понятно, — пустым голосом отвечаю я и делаю очередной глоток.

Замечаю взгляд баристы. Кошу на него недоуменные глаза с чашкой у рта, а он краснеет и вновь утыкается в телефон.

— Я его люблю.

Отставляю чашку, прижимаю пальцы к вискам и смотрю на глупую, но невероятно очаровательную Карину, которую хочу задушить голыми руками или разбить ее хорошенькое лицо о стол.

— И это я уже слышала. Чего ты от меня хочешь? Это не я с тобой спала и не от меня ты…

Выдыхаю и закрываю глаза. Я несколько лет мотаюсь по врачам в попытках забеременеть. Проблем ни у меня, ни у Артура не нашли. Доктор Артура даже похвалил, что он в отличной форме, а его эякулят — живой, активный и готов оплодотворить любую матку, но, видимо, не мою.

— Вы же его теперь оставите?

— Да, — я печально усмехаюсь и вглядываюсь в глаза Карины, в которых вспыхивает надежда. — Он весь твой. Я брезгливая.

Хмурится, переваривает мои ядовитые слова и возмущенно распахивает глаза:

— Я, между прочим, была девственницей!

— Так я тоже, когда встретилась с Артуром, — пожимаю плечами. — И что?

— Это другое.

Смеюсь. Какая нелепая ситуация! Глотаю очередной смешок и откидываюсь на спинку стула, утомленно глядя на Карину, чьи щечки покраснели от гнева. Вот каких девиц любит мой муж? Глупых, наивных и милых. Я живо представила, как она стучится в дверь его кабинета, входит, потупив глазки, а он следит за ее каждым шагом цепким и внимательным взглядом. Ох, как мне нравился этот его взгляд, который раздевал и будил в груди волнение.

— Поговори с ним, — шепчет Карина.

— О чем? — я удивленно моргаю.

— О нашем с ним ребенке.

Я готова кричать от отчаяния, бить посуду и переворачивать столы, но я лишь убираю локон за ухо и вновь ловлю взгляд баристы. Перевожу на него недоумевающий взор, а он улыбается и отворачивается к кофемашине. У мужиков, даже очень юных, встроен радар на отчаявшихся женщин?

В сумке вибрирует телефон. Я его выуживаю и несколько секунд гипнотизирую “Любимый”. Жую губы и решительно отвечаю.

— Твоя секретарша в интересном положении, — криво улыбаюсь Карине. — Поздравляю, милый, ты скоро станешь папой.

— Я тебе предлагаю взять себя в руки и вернуться домой на серьезный разговор, — голос Артура звенит натянутой струной.

— Она беременна.

— Я в курсе.

Сбрасываю звонок и блокирую номер Артура. К горлу подкатывает ком слез, и я упрямо его сглатываю. Не сейчас.

— Что он сказал? — Карина поддается в мою сторону.

— Что он в курсе, — закидываю телефон в сумку и приглаживаю волосы. — А теперь, Карина, оставь меня. Я тебя поздравляю, желаю здоровья тебе и вашему с Артуром малышу. Счастья, любви и всей этой ерунды, в которую я однажды поверила.

— Вита…

— Пошла прочь, — я тоже поддаюсь к ней и цежу сквозь зубы, вглядываясь в ее заплаканные глаза, — я устала и хочу побыть в одиночестве. Это мое право, Карина. Разговоры веди с Артуром, а не со мной. Во-первых, я тебе не мамочка, а, во-вторых, я хочу тебе залепить пощечину и не из-за интрижки с моим мужем. Это его вина и его ответственность. Я хочу тебя ударить, потому что ты наглая и бессовестная мерзавка.

— Он теперь мой! — вскакивает на ноги, вздернув носик. — А ты…

— А я? — вопросительно изгибаю бровь.

— Отработанный материал! Именно так! — стучит каблучками прочь. — Вот стерва!

Прячу лицо в руках. Фраза отработанный материал отлично описывает мое моральное и душевное состояние. Выныриваю из тьмы печали и тоски от тихого стука. Передо мной высокая стеклянная кружка с кофе и высоко шапкой из пены, а у стола стоит улыбчивый бариста.

— Это вам, — улыбается еще шире.

— Я не заказывала.

— Это лично от меня мой авторский кофе, — его щеки трогает милый румянец.

— Авторский?

— Да, — усаживается за стол передо мной. — Иногда накрывает вдохновение при взгляде на посетителей, и я варю кофе, который бы идеально описал вкусом личность. Как вас зовут?

— Сколько тебе лет? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Двадцать.

— А мне тридцать три, — я делаю глоток кофе, в котором переплелись молочная нежность и строгая горчинка робусты.

Бариста молчит и усмехается:

— И что? Тридцать три так тридцать три, — его глаза вспыхивают озорством. — Может, я люблю дам постарше.

— А если я замужем?

— Муж не стена, подвинется.

И я в который раз смеюсь. Ко мне подкатывает милый птенчик и важно хорохорится. Такой симпатичный и сладкий мальчик. Однажды возмужает, женится, добьется успеха и отымеет секретаршу на глазах у жены.

— Как кофе? — спрашивает бариста.

— Мне нравится.

Расцветает самодовольной улыбкой:

— Добавить в меню?

— Тебе бы сверстницу очаровывать, — я щурюсь. — Я для тебя тетка.

— Вы не похожи на тетку, — смеется в ответ.

— В душе я самая настоящая тетка, которая жутко устала. Возможно, даже старуха, — делаю несколько глотков и отставляю кружку. Смотрю в зеленые глаза баристы. — Вот оно тебе надо?

— Я еще не решил, — честно отвечает бариста. — И вы не замужем. Кольца на пальце нет.

— Какой внимательный, — поднимаю правую ладонь и растопыриваю пальцы, — приглядись повнимательнее.

От кольца осталась тонкая и едва заметная полоса.

— Сняли? — охает бариста. — Какое коварство!

Вытаскиваю из сумки кошелек и под кружку с авторским кофе кладу пятитысячную купюру. Бариста удивленно приподнимает брови.

— Сдачи не надо, — я слабо улыбаюсь. — Хороший кофе, поднял настроение. И да, добавь его в меню.

Прячу кошелек, встаю и шагаю к выходу. Мне в спину летят лукавые слова:

— Увы! Напрасно деве гордой я предлагал свою любовь!

Я оглядываюсь. Бариста обнажает зубы в улыбке и лихо откидывается назад на спинку стула:

— Александр Сергеевич Пушкин.

— Спасибо, — глаза щиплет от слез. — Это было мило.

— Буду ждать вашего возвращения и с обновленным меню.

Я коротко киваю и спешно покидаю кафе. На крыльце медленно выдыхаю, смахиваю слезы и прикусываю кончик языка. И что теперь? Я выброшенная на берег рыба, и я задыхаюсь от ужаса.

Глава 3. Королева

За окном кофейни на меня с улыбкой смотрит милый бариста. С ожиданием смотрит и молодым лукавством. Он не против со мной повеселиться. По глазам его вижу, что вернись я сейчас и позови его в уборную на “разговор”, то он не откажется. И я ведь могу так поступить. И мимолетная связь с юным Казановой ненадолго заглушит во мне отчаяние, ведь это будет маленькой местью Артуру.

Нет. Я не могу. Или… Я хочу сделать Артуру так же больно, как и он мне. Ткнуть его нахальной рожей в тот факт, что его жена все еще привлекательная женщина и в ней заинтересованы даже молодые парни. Мое эго шепчет, что я должна воспользоваться шансом и почувствовать хоть на миг превосходство над самонадеянным мужем, который вольготно устроился.

Я поддаюсь слабости. Я возвращаюсь в кафе. Открываю дверь и с порога заявляю: