За Тихим Доном (СИ) - Шефф Вийя

— Тоже хочешь?

— Нее, я пока пас. Надо корку получить, а потом уже о берцах думать. Иначе предки мозг съедят.

— Ромочка, с возвращением! — подбегают девчонки и запихивают мне в руку связку воздушных шаров.

Я облапан и зацелован.

— Тише-тише, девочки, — успокаивает их Илья, ещё один мой друг. — У него годовалый перерыв был, любое прикосновение и парня заштормит.

Вот сукин сын!

— Я же не в тюрьме сидел, у нас увольнительные были, — играю бровями.

А сам подхватываю Алку и перекидываю через плечо. Она и визжит от страха, и смеётся одновременно.

— Рома, отпусти!

Ставлю рыжую бестию на землю и взъерошиваю её и так непослушную шевелюру. Оторва, каких ещё поискать. Не раз из-за неё куда-нибудь влипали, но дружить не бросили.

Сашка стоит в сторонке и завистливо смотрит сквозь опущенные ресницы. Она со школьных лет ко мне неровно дышит, но я не могу переступить через дружбу. И не хочу. Она хорошая, очень хорошая, но я ничего ей не дам, не она засела в сердце занозой.

Зачем девушке жизнь портить?

— Погнали отсюда! — подгоняю друзей, закидывая рюкзак на плечо.

С шумом и смехом мы удаляемся с перрона в сторону стоянки.

— Это что? — вытягивается моё лицо при виде красного миникупера.

— Моя машина, — серьёзно произносит Алка. — На ней поедем.

— Ты издеваешься? Я в неё даже не влезу.

Они смеются.

— Ко мне пошли громила, — пихает меня Лёшка и тянет к джипу рядом.

— Прикалываетесь, суки, — угрожающе щурюсь. — Ты тачку сменил? — устраиваюсь сзади, между девчонок, закидывая руки им на плечи.

— Да, пару месяцев назад. Старая ремонту не подлежит, — усмехается.

— Почему я ничего не знаю? Никто из вас даже, словом не обмолвился.

— Да мы тебе много чего не говорили, — переглядываются заговорщически.

— Что ещё? — отпускаю девчонок и подаюсь вперёд.

— Давай потом, — предлагает Илюха. — Нахрена такой классный момент портить. Поехали лучше твой приезд отметим?

— Поехали, — передумываю я узнать правду.

Они правы — один день ничего не решает.

Но проезжая мимо завода отца, прошу Лёшку, остановится.

— Дальше без меня, — перекидываю через свои колени маленькую Алку, чтобы выйти.

— Дон, ты чего? А как же отметить? — дуется Сашка.

— Я передумал. Завтра отметим у меня. Пойду батю обрадую.

— Ну вот... — расстроилась Алка. — Надеемся, завтра ты не передумаешь?

— Не передумаю. Пока!

Закинул сумку и рюкзак на плечо и направился на проходную завода.

Пропуска у меня нет, поэтому меня мурыжат минут двадцать, перед тем как запустить на территорию.

Административное здание находится почти на другом конце завода, можно срезать через молочный цех. Но кто ж меня без униформы туда пустит?

Ничего, растрясёшь засидевшийся за два дня в поезде зад.

— Ксения Анатольевна, отец у себя? — улыбаюсь его секретарше, которая при виде меня расплывается в улыбке.

— Роман Эминович, конечно на месте, — волнуется и рвётся к двери предупредить.

— Я сам, — останавливаю её.

Она понимающе кивает и поправляет выбившийся из причёски локон.

Громко стучу в дверь и рывком открываю.

— Всем лежать, работает ОМОН! — произношу громогласно.

У отца вываливаются из рук документы и разлетаются по кабинету.

— С ума сошёл! — ругает меня. — Я чуть инфаркт не поймал, — поднимается.

— Мутишь, если испугался? Значит, не чисты ручки, — смеюсь над ним, обнимая.

— Кто сейчас не мутит? Ну, так... Немного, — хитренько. — Господи, ты куда так в ширь вырос? Тебя же не обхватить.

— Не преувеличивай. Всего-то плюс двадцать килограмм мяса. Мама здесь?

Она на заводе главным бухгалтером работает.

— Нет. Дома. Вирус какой-то подхватила, температурила два дня.

— Ну вот... Летом?

— Самое время. Почему не предупредил, что приезжаешь? Мы тебя не раньше следующей недели ждали.

— Считать разучились? — усаживаюсь в его кресло и раскручиваюсь.

Когда-то я займу это место. Других детей в семье нет. Я единственный наследник.

Казаков Иван Дмитриевич, мой отчим, начинал своё дело мелким фермером. Сначала построил небольшой цех по переработке молока, которое давали его коровы. Постепенно расширялся. Теперь у него молочный комбинат и с десяток подшефных хозяйств. Ещё несколько десятков магазинов по всему краю, в которых продают продукцию завода.

— Я сейчас дам пару распоряжений и поедем домой, обрадуем мать.

— Окей, — отворачиваюсь к окну.

Он уходит куда-то, а я решаю озадачить Ксению Анатольевну сварить мне кофе.

— Извините! — врубается в меня какая-то девушка с папкой в руках, когда я намереваюсь выйти из кабинета.

Ничего такая. Симпатичная. Среднего роста, каштановые прилизанные волосы, собранные сзади в хвост. Зеленоглазый курносик.

Глаза скользят ниже и оценивают её хорошо сидящий приталенный деловой костюм. Дорогая вещь.

Одно только действует, как сигнал держаться от неё подальше — красный маникюр. Ненавижу такие ногти. Хуже их только синие.

Интерес к девушке сразу падает до нуля.

— Яна, вы что-то хотели? — обращается к ней как-то слишком мило отец.

— Да, Иван Дмитриевич. Нужно срочно вот эти документы подписать, — машет папкой.

— Давайте, а то я тороплюсь.

Батя подписывает документы прямо в приёмной.

Яночка слегка косится в мою сторону из-под полуопущенных ресниц и улыбается краешком губ. А перед уходом бросает на меня такой взгляд, что холодок по позвоночнику пополз.

Красивая, но есть в ней что-то отталкивающее. Не знаю что, но мне она не нравится на уровне жопы.

— Сыночек! — наворачиваются на глаза слёзы у матери. — Как же так, не предупредил. Мы бы встретили.

— Мам, меня Лёшка с Ильёй и девчонки встретили. Подкинули до завода. А оттуда мы с отцом сюда, — бубню, потому что мать крепко сжала ладонями моё лицо.

— Им значит, сказал, что приезжаешь, а нам нет!

— Сюрприз хотел сделать, — кручу головой, высвобождаясь от цепких объятий мамы.

— Голодный? — сразу начинает причитать родительница. — Люся пирог с клубникой испекла.

— Вау! Давно я не еДАл пирогов Люси. Уже слюнки потекли.

Домработница быстро накрывает стол для чаепития. В меня запихивают примерно половину пирога. И не откажешься, не хочется обидеть.

— Всё, я больше не могу, — набираюсь смелости. — Мне столько углеводов сразу вредно.

— Может на ужин что-нибудь вкусненькое приготовить? — хлопочет рядом Люся.

Сколько она работает в этом доме?

Я даже не помню. Кажется, она всегда здесь была.

Наша заботливая и суетная Люся. Всегда аккуратная, в фартуке с рюшами. Она уже на пенсии, но энергии у неё хоть отбавляй. Если она остановится, то в этом доме всё рухнет.

— Да, твою фирменную жареную картошку, — умоляю взглядом.

— С луком и салом?

— Ага. Я, пожалуй, пойду приму душ и отдохну, в поезде поспать, толком не пришлось. Сосед по купе храпел, как перфоратор. Хотелось всё время удавить этого тигра за его рычание.

— Охренеть, на меня хоть что-нибудь налезет из моей старой одежды? — перемериваю утром свой скудный гардероб в доме родителей.

Пиздец!

Всё в облипку. Выгляжу как пид*рок какой-нибудь из журнала. А все вещи, что привез с собой, Люся отправила в стирку.

Майка-алкоголичка и самые широкие треники спасают положение.

Дома, похоже, тоже всю одежду придётся отправить в мусорный бак и идти бомбить магазины на предмет нового шмота.

Проснулся утром по привычке, как в армии и потом два часа валялся в кровати, осознавая, что теперь мне никуда в такую рань не надо.

В голове начали скапливаться дурацкие мысли, что надо бы навестить Машу. Напомнит о своём существовании. И что я вернулся.

Закрыв глаза, возвращаюсь в день отъезда, как вломился к ней в квартиру и засосал с жадностью на прощание. Она не ожидала такого и растерялась. Даже сопротивляться начала не сразу, мне показалось, ей нравится. Каким-то слабым был её протест. Но потом взяла себя в руки и вытолкала за дверь.