Перерождение темного архимага. Сибирский рубеж - Amazerak

Он уверенным шагом направился ко мне, за ним последовал пухлый.

Вряд ли моё новое тело было настолько же сильным, как прежнее, да и двигался я пока что достаточно неуклюже, но контроль над организмом улучшался с каждой секундой. Что-то же я должен уметь? Вот и проверим.

Я сжал и разжал пальцы рук, ощущая силу, от которой ладони с непривычки горели огнём. Тело это, похоже, было слабовато, но вселившийся дух стал проводником праны, и та наполняла мой новый организм, словно пустой сосуд.

Едва длинный подошёл ко мне, я резко выбросил по кривой кулак. Раздался хруст, парень плюхнулся на песок, схватился за лицо и что-то замычал.

Неплохо для первого раза, подумал я, но всё равно слабовато. Будь у меня столько же силы, как в прошлом теле, у парня бы не челюсть сломалась, а голова улетела за ограду, отделившись от позвоночника.

— Ты что, собака, охренел? — глаза пухлого загорелись злостью, зубы сжались.

Он поднял перед собой руки, его кулак полетел мне в лиц, но я оказался быстрее, и малец, схватившись за живот, со стоном рухнул рядом с белобрысым.

А я ведь даже не знал, кто они такие. Чтобы вырубить обоих, не потребовалось спрашивать их имена. И в то же время не покидало ощущение, что эти двое мне знакомы, как и место, где мы находимся, причём настолько хорошо, словно я здесь всю жизнь прожил.

В голову ударили воспоминания, причём вовсе не мои. Перед мысленным взором пробегали мутные образы и сцены из незнакомой жизни. Неужели в теле остались отголоски памяти? Это хорошо, они помогут мне устроиться в новом мире.

Теперь я твёрдо знал несколько вещей: место это — мой дом, а два наглеца — братья. Мы все принадлежали богатому и знатному семейству. Кажется, в этом мире тоже были аристократы. Женский голос говорил про какой-то род, который не должен прерваться. Интересно, что дамочка имела в виду? Не мешало бы уединиться и всё хорошенько повспоминать.

С этой целью я, пошатываясь, направился к выходу, не обращая внимания на стоны побитых олухов.

Зайдя в дверь, оказался в просторном помещении огромного старинного особняка, к которому, собственно, и примыкала тренировочная площадка. «Ну что, память, веди меня в мою комнату, — мысленно обратился я к самому себе. — Здесь ведь есть моя комната? Я же не в коридоре живу?»

Да, у меня действительно имелась собственная комната. Она находилась на четвёртом этаже. Теперь, главное, путь найти, потому что дом выглядел настолько огромным, что без карты можно и заблудиться. Прислушиваясь к интуиции, я зашагал по коридору.

Стены были увешаны портретами важных персон, которые смотрели на меня как на говно — по крайней мере, именно так художники предпочли изобразить их глаза. Все эти люди являлись моими предками, князьями Озёровыми, а я, соответственно, был одним из отпрысков рода, княжичем Алексеем. Моего нынешнего отца звали Михаил Озёров, а мать… почему-то вспомнить не удалось. Наверное, она умерла давным-давно, или с ней ещё что-то случилось. В голове остался лишь смутный, но при этом тёплый образ.

Опять я мыслями вернулся к загадочному голосу во тьме. Женщина хотела, чтобы я спас её детей и её род от вымирания. Но род этот совсем не походил на вымирающий. У князя Озёрова было, как подсказывала память, девять детей от четырёх жён, три из которых проживали сейчас в особняке. Тогда кого спасать? Голос сказал, я пойму, что делать, но пока понимание не приходило.

Жили мы в окрестностях Нижнего Новгорода. Кажется, батя, да и вообще род Озёровых, имел в этом городе большое влияние, но подробности пока оставались покрыты мраком.

Зато прекрасно вспомнилось, сколько дерьма вытерпел Алексей Озёров, в тело которого я попал, от тех двух уродов, что сейчас валялись на песчаной площадке, стеная от боли. Они, мягко говоря, недолюбливали своего брата.

Чем тот заслужил такое отношение, я плохо понимал, но перед глазами отчётливо проносились картины так называемых «тренировок», когда братья избивали Лёху до полусмерти, и тому приходилось несколько дней отлёживаться под целебными артефактами. К счастью, лечебная магия могла быстро поставить человека на ноги, но легче от этого делалось. Лёха не мог ответить своим обидчикам, у него просто-напросто не хватало сил, и потому он раз за разом отправлялся на больничную койку, а отец, что странно, закрывал на это глаза.

По пути мне попались женщина средних лет в белом переднике и невысокий паренёк в брюках и жилетке, который поздоровался со мной, назвав «ваше сиятельство». Наверное, слуги. В таком огромном доме слуг должна быть хренова куча.

Наконец, добрался до широкой лестницы с массивными перилами, что вела наверх. В холле стояли высокая, светловолосая женщина лет тридцати и девчонка-подросток лет пятнадцати с длинными русыми волосами и большими карими глазами на миловидном личике. Дама то ли отчитывала её, то ли наставляла. Говорила она очень строго, по обрывкам разговора понял, что речь идёт о поведении в гостях.

— Добрый день, дамы, — поздоровался я, прохода, и обе родственницы (а это были именно родственницы) уставились на меня во все глаза.

Не обращая на них больше никакого внимания, я пошёл вверх по лестнице.

Кто они такие? Светловолосая высокая дама — кажется, одна из жён князя Озёрова, а девчонка — сестра Лёхи. В них обеих чувствовалась сила. Девушка была послабее, от дамы исходили более мощные вибрации на уровне средненького мага.

Со мной они так и не заговорили, я быстро миновал пролёт и скрылся из их глаз.

По сравнению с первыми тремя этажами четвёртый выглядел относительно скромно. Низкий потолок, старые обои, минимум предметов декора, а из картин — только маленький пейзаж в тесноватой гостиной. Спальня Лёхи находилась за следующей дверью, а санузел — в конце коридора.

В комнате я не обнаружил ничего особенного. Здесь не было никаких излишеств, только самое необходимое. Царил идеальный порядок. Кровать заправлена, носки и прочие элементы одежды нигде не валяются, на письменном столе у окна вещи аккуратно разложены.

Компьютер Лёхи представлял собой обычный системный блок с монитором, мобильный телефон — тоненькую раскладушку серебристого цвета. Судя по электронике, мир этот отставал от нашего лет на двадцать-тридцать, даже несмотря на то, что у нас техническое развитие остановилось пятьдесят лет назад. Здесь до сих пор пользовались жидкокристаллическими экранами, а о голограммах пока не знали.

Магические артефакты тоже не были распространены в быту, по крайней мере, я в голове у