Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма - Н. ГРЕКОВ

В 1844 году Шевченко пишет:

 Пошлем душу аж до Бога; Його розпитати, Чи довго ще на сім світі Катам панувати? Чи Бог бачить із-за хмари Наші сльози, горе… Може й бачить, та помага, Як і оті гори…

Через год продолжает:

 Не нам на прю з тобою стати! Не нам діла твої судить! Нам тільки плакать, плакать, плакать, І хліб насущний замісить Кровавим потом і сльозами. Кати знущаються над нами, А правда наша п'яна спить. Коли вона прокинеться? Коли одпочити Ляжеш, Боже утомлений? І нам даси жити!

Постепенно Господь превращается в главного обвиняемого:

Боже! Боже! Даєш волюІ розум на світі,Красу даєш, серце чисте…Та не даєш жити. (1847)

Всеведущий поучает Создателя:

Бог не знає, що дієтьсяВ нас на Україні.А я знаю…

Помещики грешат напропалую,

А Бог куняє. Бо се було б дивно,Щоб чути, бачить - і не покарать.Або вже аж надто долготерпеливий…А Бог хоч бачить, та мовчить,Гріхам великим потурає…

Шевченко проклинает людей, проклинает Бога и обвиняет в этом… Его же:

Чому Господь не дав дожитьМалого віку у тім раю.Умер би, орючи на ниві,Нічого б на світі не знав.Не був би в світі юродивим,Людей і Бога не прокляв!

Богоискательство продолжается:

Шукаю Бога, а находжуТаке, що цур йому й казать… (1848)… талану Господь не дав…А може, й дав, та хтось украв,І одурив Святого Бога. (1849)… Не благай, бо пропадеМолитва за Богом.Не поможе милий Боже,Як то кажуть люди…… Нема словВ далекій неволі!Немає слов, немає сльоз,Немає нічого.Немає навіть кругом тебеВеликого Бога! (1850)

И, тем не менее, без Него не обойтись. Иначе некого будет обвинять:

Бо без твоєї, Боже, воліМи б не нудились в раї голі.А може й сам на небесиСмієшся, батечку, над намиТа може, радишся з панами,Як править миром!…… Звичайне, радость та хвала!Тобі, єдиному, святому,За дивнії твої діла!Отим-бо й ба! Хвали нікому,А кров, та сльози, та хула,Хула всьому! Ні, ні, нічогоНема святого на землі…Мені здається, що й самогоТебе вже люди прокляли!

Шевченко констатирует, что теперь хвалить Бога для него не свойственно:

… І я таки Бога колись-то хвалив!

Если мы спросим: "Когда это было?" - то вопрос этот так и останется без ответа. Потому что никакой хвалы Богу во всем творчестве поэта ни до, ни после так и не обнаруживается. До конца своей жизни наш стихотворец в прокурорском тоне отчитывает Господа и в стихах, и в прозе.

В "Дневнике" за 1857 год (а личный дневник Шевченко вел на русском языке) читаем: "Из бедной скрипки вылетают стоны поруганной крепостной души и сливаются в один протяжный, мрачный, глубокий стон миллионов крепостных душ. Скоро ли долетят эти пронзительные вопли до твоего свинцового уха, наш праведный, неумолимый, неублажимый Боже?"

В этом же году родились следующие вирши:

А ти, всевидящеє Око!Чи ти дивилося звисока,Як сотнями в кайданах гналиВ Сибір невольників святих,Як мордували, розпиналиІ вішали. А ти не знало?І ти дивилося на нихІ не осліпло. Око, Око!Не дуже бачиш ти глибоко!Ти спиш в кіоті, а царі…Та цур їм, тим царям поганим!

В конце жизни Шевченко (1814 - 1861) подводит логический итог своих поисков:

… Нема тепер нічого…Ні Бога навіть, ні півбога.Псарі з псарятами царять… (1860)

Так у нашего кобзаря обстояло дело с первой и главной заповедью христианина. Что же давало ему право на проклятия в адрес Всевышнего? Чем объяснить эту ненависть к Богу? Объяснение простое: это якобы любовь. Любовь к Украине. Шевченко любит Украину. А Украина гибнет. Через всю его жизнь и творчество он проносит несколько сквозных идей. Одна из них - проклятия в адрес Творца. А другая: положение Украины катастрофическое. Украина гибнет.

II. Украина гибнет?

Какие могут быть сомнения! Ведь об этой гибели Шевченко твердил с самых первых своих поэтических опытов:

Обідрана, сиротою,Понад Дніпром плаче;Тяжко-важко сиротині,А ніхто не бачить…Тільки ворог, що сміється…Смійся, лютий враже! (1839)

Странно только одно: почему-то этого никто не видит. И кто этот враг? Врага искать недолго. Он всегда под рукой. Как, например, в этом же стихотворении:

… Московщина,Кругом чужі люде.… Насміються на псалом той,Що виллю сльозами;Насміються… Тяжко, батьку,Жити з ворогами!

Кобзарь спрашивает Украину:

Світе тихий, краю милий,Моя Україно!За що тебе сплюндровано,За що, мамо, гинеш? (1843)

А она ему отвечает (правда, мужским голосом):

Степи мої запроданіЖидові, німоті,Сини мої на чужині,На чужій роботі,Дніпро, брат мій, висихає,Мене покидає,І могили мої миліМоскаль розриває…

Всем на Украине хорошо известно: если в Днепре нет воды, значит выпили…Кто? Правильно: москали. И еще немцы: "Був я уторік на Україні, скрізь був й все плакав: сплюндрували нашу Україну катової віри німота з москалями - бодай вони переказилися." (1844)

Итак, немцы и русские довели сироту Украину до ручки, а бедного поэта - до слез. Но иногда слезы высыхали и он позволял себе расслабиться. Так, в 1843 году, находясь на Украине, он вошел в "товариство мочемордів". Председателем у них был отставной ротмистр Виктор Закревский, помещик и владелец крепостных душ. Он имел титул "высокопьянейшество" и псевдоним "Віктор Мочеморденко", а в виде знака отличия носил через плечо большой штоф. Шевченко писал собутыльнику: "Мене оце аж трясця затрясла, як прочитав твою цидулу. Чого б ми оце з тобою не сотворили! Та ба! У мене тепер така суха морда, що аж сумно… Намочи, серце, морду, та намочи не так, чорт-зна як, а так, як треба. Та пом'яни во Псалмі Бахусові щиро жреця спиртуозностей Т. Шевченка… Прощай, голубчику, нехай тобі Бахус помага тричі по тричі морду намочить. Амінь. Нудьгою і недугом битий Т.Ш."

На трезвую голову Шевченко мог пообщаться с украинской и русской аристократией (например, побывать на балу). Княжна Варвара Репнина описала в своей автобиографической повести Закревского как болтуна и пьяницу, который уводит Шевченко "с пути благородного труда на истоптанную и грязную тропинку низких утех". Повесть заканчивается выражением веры в небесную награду за страдания на земле. Прочитав повесть, Шевченко отвечает религиозной княжне в унисон: "Я, как мастер, выученный, не горем, а чем-то страшнее, рассказываю себя людям, но рассказать вам то чувство, которым я теперь живу, все мое горе - мастерство бессильно и ничтожно. Я страдал, открывался людям, как братьям, и молил униженно одной хотя холодной слезы за море слез кровавых - и никто не капнул ни одной целебной росинки в запекшиеся уста. (В 1852 году он писал об этом времени: "В добре та счастии, бывало, на собаку кинеш, а влучиш друга або великого приятеля"). Я застонал, как в кольцах удава, "Он очень хорошо стонет, - сказали они, -

И свет погас в душе разбитой!

О бедный я и малодушный человек! Девушка, простая девушка (камни бы застонали и кровью потекли, когда бы они услышали вопль этой простой девушки); но она молчит, а я, о господи! удесятери мои муки, но не отнимай надежды на часы и слезы, которые ты мне ниспослал чрез своего ангела! О добрый ангел! молюсь и плачу перед тобою, ты утвердил во мне веру в существование святых на земле!"

Вот что значит мастер художественного слова! Он так же убедительно пишет религиозной княжне, как за 2 недели до того писал Закревскому (см. выше), а 2 месяца спустя - другому собутыльнику: "Ми, по Милості Господній, Гетьман, повеліваємо Вам - деркач в сраку, - щоб Ви, Генеральний Обозний, прибули до нас сьогодня, коли можна, а не то завтра, у Безбуховку до Гетьмана Тараса Шевченко".

Шутка гения. Так, пребывая на Украине в 1843 году, коротал великий кобзарь свободное от слез время. Через год, как мы видели, он вспоминал: "Скрізь був й все плакав: сплюндрували нашу Україну катової віри німота з москалями - бодай вони переказилися". Думается, в будущем шевченковеды установят: не в деревне ли Безбуховке родился замысел бессмертного "Якби ви знали паничі, де люди плачуть, живучи…" Ибо для таких людей, разумеется, первым делом - Украина, ну а девушки и мокрые пьяные морды - потом. Украина же стабильно гибнет: