Иосифо-Волоцкий мужской монастырь: исследование философского, культурного и исторического наследия. Cборник статей - С. Храмешин

Организации хозяйства скита в Нило-Сорской пустыни занимался выбираемый «строитель», в афонской традиции он именовался по-гречески дикеос, в соответствии с афонским скитским уставом, который гласил: «Кто из отцов домогается быть Дикеем, и, окажется, что ему очень хочется получить настоятельство, такого пусть не желают братия, да изберут того, кого признают достойным сей должности» [Порфирий, 1880, 406]; эта должность схожа с современной должностью эконома (по египетской традиции). Этот строитель персонально занимался всей организацией хозяйства, а именно нанимал за плату, из получаемых от жертвователей в скитскую казну денег, мирских людей для строительства церквей, мшенья стен в кельях, починку печей, мощения мостов1. Можно увидеть деятельность строитель скита по амбарным книгам в разделе «расход деньгам»2.

Хотя преподобный Нил и взял за основу устава свой опыт, полученный во время своей жизни на Афоне, надо сказать, что устройство обителей скитского типа в достаточной степени отличались от правил в пустыне на реке Сора.

Если на Афоне, как в прочем и в других греческих монастырях, основой самообеспечения являлся рукодельный труд монахов, в том числе и сельскохозяйственный, то для скита Нила Сорского основная часть бюджета формировалась за счет милостыни, в первую очередь «государевого жалованья», хотя монахи и занимались иконописанием, книгопечатанием и огородничеством.

В условиях благоприятного и теплого климата возможно уединенное проживание, поскольку не требуется прилагать серьезных усилий для выращивания продуктов сельского хозяйства, ловли рыбы, а также обогрева жилья в холодное время года. Однако в условиях российского климата чрезвычайно сложно обеспечить себя всем необходимым и выжить человеку одному. Для этого требуется организованное коллективное хозяйствование. Но исходя из той монашеской традиции, которую избрал для своего монастыря преподобный Нил, а именно «нестяжательности» (откуда и пошло название всем его последователям «нестяжатели»), каждый монах самостоятельно вел свое хозяйство, и, конечно, эффективность его была принципиально ниже коллективного (или общежительного) [Новгородская первая…, 2000, 425].

Основания для спора о формах монастырского хозяйствования

Спор о ведении монастырского хозяйства, которое в то время было преимущественно сельским, и порядке землевладения выходил из различных подходов к пониманию устроения монашеской жизни: скитскому и общежительному. Необходимо пояснить, что традиционное монашеское житие имеет деление на три вида: первый – отшельнический, при котором монах живет отдельно в полном уединении (родоначальниками такого жития являются преподобный Павел Фивейский и Антоний Великий); второй – общежительный, при котором монашествующие живут вместе, ведут общее хозяйство, а также вместе подвизаются для духовного совершенствования (такой вид монашества возник при святом Пахомии Великом); третий – скитский, при котором в определенном удалении подвизаются три-четыре инока (наиболее традиционные афонский тип) [Питирим, 2011, 7].

Основное, и, наверное, единственное принципиальное расхождение между преподобными Нилом и Иосифом состояло в «сравнительном предпочтении скита и общежительной обители и в вытекающем из этого предпочтения различии иноческого идеала – умереть ли для всякого земного попечения или же быть „мужем дела“ и примирить иноческий аскетизм с практической деятельностью на благо народа» [там же, 41]. Как справедливо замечает Н. А. Булгаков, «Все, что выработалось предшествующей общежительной жизнью русского монашества, было сосредоточено, упорядочено, пережито и окончательно развито преподобным Иосифом» [Булгаков, 1865, 314]. Выражаясь же словами самого преподобного Иосифа, «многая бо в писаниих видятся, яко сопротивляющеся друг другу, и овогда убо сице глаголют, овогда же инако. Се же бывает от нашего неразсуждения, или от преобидения, или от прозорьства: словеса же святых мужей не изменяются, но мы плотяни суще, духовная мудрствовати не можем, яже некто от Святых рече» [Костомаров, 2004, 110].

Несмотря на то, что спор во многом строился по вопросу организации монастырского хозяйствования, в частности сельского, он принял в русской философской науке статус религиозно-философского спора, что подтверждает, с одной стороны, чрезвычайную социальную важность сельскохозяйственной отрасли в жизни общества, с другой стороны, – необходимость его решения не только в плоскости аграрного производства, но и в соотношении с существующими религиозными традициями и правилами. Такое противостояние «было необходимо самим правителям Московской Руси» [Васильева, 2011, 3], поскольку для них важнее были свободные обработанные земли для постоянно требующейся раздачи служилым людям.

Этот спор является самым серьезным религиозно-философским теологическим спором своего времени и безусловно вошел в историю русской религиозной философии и теологии. Надо отметить, что в настоящее время в церковной среде приняты обе философскотеологические концепции, что подтверждается фактом возведения в чин святых, канонизации, обоих участников.

Религиозно-философский спор о способах устроения монастырского хозяйствования между и Иосифом Волоцким и Нилом Сорским можно сравнить с подходами к организации сельского хозяйства, безусловно связанной с различиями в исповедуемых религиозных концепциях, между католиками и протестантами и даже, более того, с возникновением понятия «прогресса».

Во времена Людовика XIV стал активно развиваться морской флот, следствием чего стал серьезный дефицит в канатах и соответственно в сырье для его производства – конопляной пеньки. Для того чтобы решить эту проблему, король издал указание, согласно которому стоимость закупаемой для государственных целей пеньки возрастала со следующего года в четыре раза. Очень интересно себя повели крестьяне – католики и гугеноты. Протестанты в наступившем году засеяли в четыре раза больше, решив, что при такой цене они получат в четыре раза больше дохода, а католики в четыре раза меньше, решив: зачем перетруждаться, если, посеяв меньше – получат столько же, т.е. достаточного количества денег для обычной своей жизни, при этом потратив гораздо меньше для этого сил, времени и ресурсов.

Фактически различия в религиозно-философском мировоззрение средневековой Европы сформировали те модели хозяйствования и производства, на которые позднее укажет Макс Вебер в своем капитальном философско-политико-экономическом труде «Протестантская этика и дух капитализма» [Вебер, 2014].

Заключение

Де-факто победу иосифлянской модели устроения монастырского хозяйствования можно назвать победой более прогрессивной модели для организации сельскохозяйственного предприятия, хотя не обязательно оптимальной для устроения монашеской духовной жизни.

И в западно-европейской, и в русской средневековой религиозной философии, таким образом, мы видим фактически возникновение одной и той же религиозно-философской проблемы в вопросе устроения форм организации хозяйствования, в тот исторический период безусловно аграрного: достаточности обеспечения исключительно собственных нужд, при наименьших затратах, или необходимости наращивания производства для обеспечения нуждающихся – на возмездной или безвозмездной, гуманитарной (для монастырей) основе, сначала в продуктах сельскохозяйственного производства, а позже и в промышленности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

РНБ. Кир.-Бел. №23/1262. Л. 295 об.

2

ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. №656. Л. 5 об.