Папа на сезон (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Мать мне откажет, – всхлипываю я в который раз. – Она и так не хотела меня отпускать.

— Ладно, доедешь стопом, сейчас сезон, добрых людей полно. Немного денег наскребем в дорогу.

А потом мы видим эту дурацкую перетяжку у отеля, и у Аньки в голове рождается сия сумасбродная идея. Она вообще генератор подобного, наверное, поэтому и умудряется все лето жить на юге почти без копейки в кармане. Но я не она, у меня не только фантазии такой нет, но и напористости и наглости.

Только вот именно я иду сейчас по дороге на звук музыки и голосов, и страшно мне до чертиков.

Отель шикарный, выглядит очень стильно. Но сейчас мне не до рассматривания окружающего. Я вклиниваюсь в толпу отдыхающих около бассейна. С одной стороны, мне страшно оказываться среди людей, с другой – их действительно так много, что вряд ли кто-то вообще заметит мое присутствие, ну или сочтет его неуместным.

Играет музыка, отовсюду несутся голоса и смех. Со стороны бассейна то и дело слышатся крики и всплески, народ купается. Напротив танцпол, тоже пользуется спросом, судя по количеству танцующих. Но меня интересует стоящий чуть в стороне шведский стол. Уже через несколько шагов в ноздри начинает пробиваться запах еды, он такой яркий, манящий, что я невольно чаще начинаю вдыхать, ускоряя шаг. Основная часть народа тусуется возле бара рядом, а тут вполне свободно.

Стараясь выглядеть непринужденно, беру тарелку и накладываю себе поесть, приглядывая то, что можно будет унести в сумке для Аньки. Однако судьбе было не угодно накормить меня. Отхожу в сторону, туда, где находятся столики, а чуть поодаль уютные плетеные кресла с крышей от дождя. Они в полутьме, так что даже непонятно, есть там кто или нет. Столики пустуют, только в углу парочка, которая больше целуется, чем ест. Точнее, пьет, потому что кроме напитков перед ними ничего нет. А, плевать. И вот, как только я собираюсь отправить салат в рот, появляются они.

Два парня лет двадцати пяти плюхаются за мой стол напротив, одаривая пьяными улыбками. Да и глаза тоже не очень трезвые. И вообще, они мне не нравятся. В плане, сами парни. Есть в них что-то такое презрительно-насмешливое, отчего сразу мне чудятся неприятности.

— Слушай, красавица, – заявляет один, разглядывая меня. – Мы тут с другом поспорили, утоли наш интерес.

 Я молчу, ожидая в напряжении продолжения.

— Мой друг говорит, что ты из персонала гостиницы и забралась на вечеринку под шумок. А я вот считаю, что уборщица должна понимать, какие у нее могут неприятности в случае чего. Ну и реши она забраться на такое мероприятие, озаботилась бы тем, чтобы на ней было платье не с рынка. Так что, разрешишь наш спор?

Мне кажется, я должна сидеть пунцовая от стыда, но мне становится так страшно, что с лица наоборот уходят все краски. Сжимаю в руках вилку, а потом аккуратно, медленно кладу ее на стол. Еще не хватает, чтобы кто-то посчитал, что я могу ей воспользоваться.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, – говорю, стараясь выглядеть естественно, даже подбородок вздергиваю, хотя вряд ли выгляжу обиженной. А вот испуганной наверняка.

— Ну вот, она не понимает, – еще более насмешливо вздыхает второй, обращаясь к своему другу. – Может, покажешь свой билет, красотка?

Последнее слово он произносит таким тоном, что ясно: в его представлениях до красотки мне далеко. И хотя я считаю себя вполне привлекательной девушкой, сейчас внутри расползается обида. Встав, закидываю на плечо сумку.

— Оставьте меня в покое, иначе придется пожаловаться на вас администрации, – говорю как можно увереннее, чем вызываю только смех. Ладно, нужно просто уйти, затеряться в толпе, и все. Эти пьяные ребята забудут о моем существовании через полминуты. Однако уйти я не успеваю, один из них хватает меня за запястье, выворачивая его к свету ладонью вверх.

— Здесь нет, – он перехватывает вторую руку, – и здесь нет. Ну надо же, может, тебе на груди печать поставили?

Они снова смеются, а я замечаю на их запястьях печати. Видимо, их ставят на входе при предъявлении билета. Вот черт, ну чего они ко мне пристали, спрашивается?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пытаюсь вырваться, но получается так себе. Они тянут ко мне руки, явно намереваясь продолжить издевательства.

— Пустите, – кидаю резко и громко, плевать, что услышат или раскроют мое нелегальное присутствие, сейчас я куда больше боюсь за саму себя.

— Отпустите девчонку, – слышу сзади голос и чувствую, как хватка парней ослабевает. Однако легче ненамного, еще неизвестно, с кем мне теперь придется разбираться?

Оглянувшись, вижу, как из плетеного кресла поднимается мужчина. С нашей позиции мне виден только силуэт, а вот мы перед ним как на ладони. Стою, наблюдая, как постепенно фигура выплывает из полутьмы. И просто замираю. Он высокий, молодой и красивый. Такой красивый, аж зубы сводит. Я бы назвала его совершенным. Простая белая футболка без рисунков подчеркивает мускулистое тело, широкие плечи, сильные руки. Правильные черты лица: прямой нос, светлые глаза, легкая небритость, светлые волосы небрежно уложены на голове. Он идет на нас абсолютно расслабленной уверенной в себе походкой, и с каждым его шагом чувствую, как растет напряжение в парнях. Господи, мне тоже начинать бояться? Кто он, в конце концов, такой?

Кто бы ни был, но через пару мгновений мужчина оказывается возле нас. Я чувствую запах приятного дразнящего парфюма, смешанный с запахом алкоголя и мяты.

— Да мы чего, – начинает бормотать тот, что меня хватал, – она без приглашения, ну мы и решили…

— Просто свалите, – говорит мужчина, на вид ему лет двадцать семь, и хотя между нами такая разница, я не могу отвести восхищенного взгляда. Парни быстро уходят, продолжая что-то бубнить уже себе под нос. Мужчина переводит взгляд на меня, и теперь моя очередь пугаться.

— Есть хочешь? – спрашивает он таким тоном, словно констатирует факт. Вот теперь мои щеки начинают алеть. Но я по странной причине не могу соврать. Словно он сканер, который считывает правду и ложь. Молча киваю, пряча глаза.

— Пойдем, – он берет меня за руку, я вздрагиваю от прикосновения.

Его ладонь горячая и большая, моя ладошка просто утопает в ней. Он все так же расслабленно следует прочь от основного места действия, а я иду, отчаянно кусая губы, не зная, правильно ли поступаю. Да какое правильно? Неизвестный мужчина тащит меня, не пойми куда! Нужно прямо сейчас вырвать руку и бежать без оглядки. Возможно, они не успеют выследить меня в толпе, я юркну обратно между решеток на улицу, а там уже спасение.

Но вместо этого я молча иду за мужчиной, словно он меня загипнотизировал. Мы оказываемся в просторном фойе гостиницы, и к нам подходит охранник. Мои ладони потеют, а сердце замедляет ход. Вот что я за дура! Сейчас он сдаст меня охране, а если они вызовут полицию? У меня даже паспорта нет…

Но мужчина только кивает охраннику, тот хмурится, оставаясь на месте, в то время как мы пересекаем холл с ресепшн, за которым скучают две молоденькие девушки. При нашем появлении они выпрямляются и натягивают на лица улыбки, направленные исключительно на мужчину и обещающие ему райское блаженство в режиме 247.

— Номер есть свободный? – задает он вопрос.

— Для вас найдем, – одна кивает, вторая начинает увлеченно рыться в компьютере. – Вам какой надо, Демьян Александрович?

Вот это имя. Демьян. Я пробую его на вкус, мысленно произнося. Оно такое манящее, но при этом уютное и порочное одновременно. В этих мыслях я упускаю остальной разговор, и только когда мужчина тянет меня за руку, прихожу в себя. Девушки смотрят с презрением и завистью одновременно, и причина, по всей видимости, в моей ладони, что сжимает их… начальник?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы делаем пару шагов в сторону лифтов, когда Демьян оборачивается и говорит девушкам:

— Принесите в номер полный ужин из ресторана и бутылку красного вина, – называет марку, которая мне ни о чем не говорит, я все это время старательно молчу, пряча взгляд.

И только когда мы оказываемся в лифте друг напротив друга, осмеливаюсь посмотреть мужчине в глаза. Во-первых, понимаю, что он пьян куда больше, чем я думала, просто умеет держать себя в руках. А во-вторых… во-вторых, он рассматривает мой сарафан. Даже не стоит строить иллюзий, что его заинтересовало тело под ним, взгляд говорит сам за себя: он смотрит на мою одежду точно так, как те двое, что пристали ко мне за столом. С долей пренебрежения и отвращения. Мне невольно хочется прикрыться. Ну что такого, обычная тряпица на лямках, да, возможно, яркого цвета, но не настолько же, чтобы человека унижать за это?