Рисунок - Андрей Эдуардович Бронников

Император услышал осторожный шорох и быстро поднял глаза. В проёме распахнувшейся двери возник силуэт коленопреклонённого Мань Бао. Ещё в раннем возрасте он был пленён, оскоплён и передан в свиту Юн Хэ. Со временем мальчик превратился в мужественного воина. В одной из битв юноша спас жизнь своему повелителю и после этого стал одним из полководцев императорского войска.

Однажды в сражении Мань Бао почти в одиночку удерживал позиции, чем обеспечил победу своему императору. С тех пор он безотлучно находился рядом с Юн Хэ, охраняя его жизнь. Порой, император удивлялся выносливости своего самого преданного и надежного телохранителя. Никто не видел, чтобы Мань Бао отдыхал — он всегда был на посту. Стоило императору ночью открыть глаза, как телохранитель тут же возникал в дверях, готовый исполнить любое повеление своего господина.

Юн Хэ поднялся с мягкой подушечки, на которой сидел и пересел на трон. Взглянув на ожидавшего распоряжений телохранителя, император медленно кивнул головой. Позади Мань Бао император заметил придворного чиновника со свитками в руках и догадался, что прибыла делегация для доклада о строительстве будущего храма. Высокомерный наклон головы означал позволение войти.

Многочисленная делегация, шурша шёлковыми одеждами, вошла в зал. Сановники различных рангов расположились один выше другого на ступенях тронного помоста. Внизу остались только двое. Те, кто должны были докладывать императору. Один из них, получив разрешение, начал говорить, не поднимая глаз.

Никто не смел обращаться напрямую к императору и поэтому, молвивший первую фразу, замирал в ожидании, пока каждый из сановников поочерёдно повторял слова, донося их до слуха императора. Лишь когда ближайший к Юн Хэ высший по рангу сановник умолкал, можно было говорить дальше, но с разрешения повелителя, которое также обозначалось высокомерным наклоном головы.

Поначалу благосклонный властелин внимательно слушал, но постепенно лицо его становилось хмурым. Недовольство всё сильнее охватывало его. Ни один из предложенных вариантов ему не нравился.

Юн Хэ вновь испытал раздражение, когда увидел перед собой очередной развернутый свиток с одним из эскизов храма, который угодливо держал сановник. Император, не желая смотреть далее, нахмурил брови. Этого было достаточно, чтобы свитки мгновенно исчезли.

Юн Хэ поднялся и произнёс всего одно слово: «Цзянцингун» — так назывался один из покоев «Запрещенного города». Мань Бао мгновенно сообразил, что аудиенция закончена, а император желает перейти во дворец Небесной чистоты к семье и подал знак. В тот же миг делегация мгновенно перестроилась, чтобы сопровождать господина до указанного места.

Глядя прямо перед собой, Юн Хэ начал медленно спускаться с помоста вниз. Слева и на ступень ниже шёл надежный Мань Бао, боковым зрением наблюдая за императором, и готовый немедленно предупредить любое неловкое движение властелина. В тот момент, когда процессия приблизилась к выходу, двери как бы сами собой распахнулись, открывая взору властелина синее безоблачное небо…

3.

В первое мгновение после полумрака дворца яркий свет ослепил глаза. День был солнечный и, несмотря на то, что стояла ранняя осень, мороз крепчал.

Елена, потрясённая только что увиденными владениями китайского императора, приостановилась перед мраморной лестницей. Будучи впечатлительной женщиной, она, казалось, почувствовала присутствие властелина Срединного государства1. Воздух, веками насыщенный могуществом императоров и благоговением подданных, приводил в трепет. Золочёный трон даже с высоты помоста казался огромным. Немного успокоившись, Елена подумала было, что могла бы там уютно расположиться даже лёжа, но испугалась собственной крамольной мысли.

Мощные колонны, теряясь в бесконечности темноты, символизировали вечность и незыблемость государства, властелины которого правили отсюда несколько веков. Бронзовые и керамические изделия во дворце лишь усиливали атмосферу древнего Китая. Скорее всего, эти чувства были результатом излишней эмоциональности молодой женщины — большинство строений «Запретного города» были восстановлены после пожара гораздо позднее.

Выйдя из дворца Тайхэдян на свежий воздух, Елена мысленно продолжала оставаться в средневековом Китае. Открывшаяся пустота и безжизненность ландшафта подавляли многочисленных туристов, вызывая у них благоговейные чувства. Осторожно спускаясь по мраморным ступеням, женщина раздумывала, продолжать ли экскурсию по «Запретному городу» или поехать в другое место. Её внимание привлекли две статуи львов. Елена достала фотоаппарат, запечатлела их и отправилась дальше.

Недельная командировка благополучно подошла к концу, и у женщины оставался всего один день, чтобы ознакомиться с достопримечательностями Пекина, а посмотреть было на что. Только в «Запретном городе» можно было бродить долго, впитывая магическое великолепие дворцов и павильонов. Елена посмотрела на часы, с сожалением вздохнув, всё же решила уехать и направилась к тому месту, где стояли экскурсионные автобусы. Она незаметно присоединилась к англоязычной группе туристов, вошла в салон и села позади всех. Деликатные иностранцы посматривали на неё, не говоря ни слова, а китаянка экскурсовод даже не заметила, что её группа стала на одного человека больше. Встав по струнке возле водителя, она чётко объявила о том, что следующей достопримечательностью будет Долина гробниц — место упокоения тринадцати императоров Китая династии Мин и Цин.

Менее чем через час автобус остановился, и туристы без лишней суеты вышли на улицу. Перед ними, посреди живописной долины, окружённой покрытыми зеленью холмами, лежал огромный архитектурный комплекс. Поначалу Елена с интересом слушала, что говорила экскурсовод и часто щёлкала миниатюрным фотоаппаратом, запечатлевая изваяния зверей, белую арку и красные ворота. Постепенно интерес начал ослабевать, озябли руки, и фотоаппарат пришлось убрать в сумку. К тому моменту, когда группа подошла к усыпальнице императора Юн Хэ, Елена уже окончательно продрогла и даже не смотрела по сторонам.

Солнце закрыли набежавшие тучи, и поднялся пронизывающий ветер, который всегда бесчинствовал на открытом пространстве. Экскурсовод, дрожа от холода, добросовестно и с невозмутимым лицом скороговоркой проговаривала положенный текст.

Елена подняла воротник курточки, мельком глянула на гробницу, опустила взгляд и тут же вскинула обратно. Лицо её выражало удивление. Ей показалось, что она уже где-то видела и это здание, и этот холм, что лежал позади. Теперь уже внимательно слушая экскурсовода, женщина продолжала изучать взглядом гробницу. Ощущение «дежавю» не покидало её. Внезапно Елена вспомнила, где видела это место — оно было изображено на рисунке, сделанном дочерью перед отъездом! Но как? Ведь маленькая Катюша не могла видеть его даже на фото, а тем более, она никогда не бывала здесь.

Молодая женщина суетливыми движениями начала открывать сумочку, но замок не поддавался застывшим рукам. Наконец Елена всё же проникла внутрь. Там было тепло. Пальцы начали отогреваться, и замки внутренних отделений открывались легко, однако рисунка нигде не было. Женщина отошла в сторону, поставила сумку на пьедестал изваяния, а затем начала тщательно обыскивать всё внутри,